Великая княгиня Евдокия – жена Дмитрия Донского

7 сентября 1995 года в Москве прошел торжественный крестный ход – из Успенского собора Кремля в Сретенский монастырь. Отмечали большой праздник – шестисотлетие иконы Владимирской Божьей Матери в Москве, принесенной из города Владимира в 1395 году. Одно мало кто вспомнил, что событие это связано с именем вдовы Дмитрия Донского – великой княгини Евдокии. Случилось же это в правление ее сына Василия Дмитриевича, когда к пределам Московского княжества подступили орды татаро-монгольского хана Тамерлана. И менно по настоянию матери великий князь распорядился принести Владимирскую Божью Матерь в Москву. Вместе с сыновьями, боярами, воеводами, духовенством великая княгиня встретила икону на Кучковом поле. На месте этой встречи – сретенья – был и поставлен в последствии Сретенский монастырь. По преданию, в этот самый час Тамерлан увидел во сне видение “Светозарной Жены”, окруженной небесным воинством, и повернул свои войска прочь.

Имя княгини Евдокии издавна было окружено на Руси ореолом особой святости и уважения. И 7 июля 1907 года в Москве были большие торжества в ее честь – исполнилось пятьсот лет со дня кончины великой княгини, давно причисленной православной церковью к лику святых. Княгиня Евдокия приняла постриг в монашество за несколько недель до смерти, а 7 июля скончалась и была погребена в основанном ею еще в 1387 году – спустя семь лет после Куликовского сражения – Вознесенском монастыре в Московском Кремле. Главный хр ам монастыря – во имя Вознесения Господня – стал с той поры усыпальницей супруг, дочерей, матерей великих князей и царей Российского государства. Это была женская усыпальница, тогда как Архангельский собор стал некрополем московского великокняжеского дом а. Впоследствии там были погребены Софья Палеолог, супруга Ивана III, византийская царевна; мать Ивана Грозного Елена Глинская и некоторые из его жен; мать Петра I Наталья Нарышкина и др. Мощи преподобной великой княгини Евдокии, в монашестве принявшей и мя Евфросиния, почивали в соборном храме Вознесенского монастыря, в серебряной раке под сенью. Супруг ее великий князь Дмитрий Донской был причислен церковью к лику святых лишь в наши дни – в 1988 году, так что на торжествах 1907 года ему оказывали почес ти как супругу преподобной Евфросинии. Вот такие бывают парадоксы истории и судьбы.

Супружество этих необыкновенных людей, как можно понять из свидетельств современников, было счастливым, хотя и совершилось по сватовству. Дмитрий Иванович вступил на престол Московского княжества 10-летним мальчиком и в 16 лет женился на дочери суздальск ого князя 13-летней княжне Авдотье. Авдотья – Евдокия… Свадьба праздновалась 18 января 1366 года в Коломне. “И возрадовалась вся земля о совокуплении брака их”, – пишет летописец.

Годы правления Дмитрия Ивановича были драматичными, а среди современников княжеской четы были преподобный Сергий Радонежский, иконописцы Феофан Грек, Андрей Рублев, митрополит Алексий. Сергий Радонежский крестил двух детей Дмитрия и Авдотьи.

В августе 1380 года великая княгиня с двумя сыновьями провожала великого князя Дмитрия Ивановича на Куликовское сражение. Впоследствии на этом самом месте у Фроловских (ныне Спасских) ворот и поставит княгиня свой монастырь. Здесь же встречали войско и п осле возвращения с победой с берегов Дона.

Однако недолго наслаждались русские люди радостью своей победы над полчищами Мамая. Золотая Орда не простила ему позорного поражения на Куликовом поле, и Мамай был убит. Власть была захвачена ханом Тохтамышем, решившим отомстить московскому князю Дмитрию Ивановичу. Хан отправился в поход на Москву.

История взятия ханом Тохтамышем Москвы в августе 1382 года принадлежит к числу самых горьких страниц русской истории. Здесь неотвратимо проявились два трагических обстоятельства, из-за которых это произошло, – предательство князей и невероятная доверчиво сть москвичей. Об этом с большими подробностями нам рассказывает летописная повесть “О приходе Тохтамыша – царя, и о пленении им, и о взятии Москвы” (сокращенно – “Повесть о нашествии Тохтамыша”). Целью хана было не только взятие Москвы, но и пленение кн язя Дмитрия Донского. Татаро-монголы двигались быстро, и князь Рязанского княжества Олег посоветовал им, как взять Москву, указав все броды для переправы на Оке. Тем временем суздальский князь, отец великой княгини Евдокии, Дмитрий Константинович послал к Тохтамышу двух своих сыновей – Василия и Семена: видимо, он опять возмечтал получить от татар ярлык на великое княжение, как добивался этого прежде, еще до брака своей дочери с московским князем.

23 августа 1382 года войско хана Тохтамыша подошло к Москве, но великий князь Дмитрий Иванович вынужден был еще прежде оставить город, так как “среди других князей русских, и воевод, и советников, и вельмож, и бояр старейших обнаружилось разногласие, и н е захотели помогать друг другу. И то поняв, и уразумев, и рассмотрев, благоверный князь пришел в недоуменье и в раздумье великое”. Может быть, некоторые захотели отступиться от своего князя? Во всяком случае Дмитрий Иванович отправился в Переяславль, а п отом в Кострому собирать другое войско. Великая княгиня Евдокия с детьми выехала за ним следом и с трудом выбралась из города.

Москвичи собрали вече – они были уверены в совершенной безопасности, так как город был замечательно укреплен. Тем временем войско хана Тохтамыша подошло к московским стенам. Горожане пускали стрелы, метали камни, лили кипяток, стреляли из самострелов, би ли из пороков и “из самих пушек стреляли”, как говорится в летописи. Тохтамыш осаждал город три дня и понял, что Москвы ему не взять. И вот тогда появились “с ордынскими вельможами” суздальские князья Василий и Семен и обратились к народу, стоявшему на н еприступных московских стенах: “Царь татарский не на вас войной пришел, а на князя Дмитрия. Ничего иного царь от вас не требует, только выйдите к нему навстречу с почестями и дарами, так как он хочет увидеть город этот и войти в него, и в нем побывать, а вам дарует мир и любовь свою!” И попросили открыть городские ворота. К уговорам суздальских князей добавили свои и князья Нижнего Новгорода: “Верьте нам, мы ваши князья христианские”. Доверчивые москвичи рассудили, что князя Дмитрия Ивановича в городе н ет, и поэтому ханское войско зла им не сделает. О, эта доверчивость к врагу! Будто забыли, что всего два года назад сражались насмерть с отрядами Мамая на Куликовом поле, и кровь лилась ручьями. Забыли и о коварстве врага, о его способности лгать как при дется – лишь бы победить. 26 августа москвичи отворили городские ворота и вышли с дарами к хану Тохтамышу. И тотчас татары начали рубить всех подряд, не щадя никого. Церкви грабили, женщин насиловали и убивали, “окрест Москвы не было кому погребать… А другие в огне сгорели, а иные в воде утонули, множество же других в полон поведено было, в рабство поганое”.

Страшным было возвращение великого князя Дмитрия Ивановича и великой княгини Евдокии в сожженный и разграбленный город. Они горько плакали и велели отстраивать Москву.

19 мая 1389 года на сороковом году жизни неожиданно для всех великий князь Дмитрий Донской скончался. В эти последние дни княгиня Евдокия как раз была разлучена поневоле с мужем, так как рожала своего последнего сына – Константина. Она вошла к мужу и уви дела его умирающим. “И стоны вошли в сердце его, так что разрывалось нутро его, и уже приблизилась к смерти душа его”, – пишет автор “Слова о житии великого князя Дмитрия Ивановича”. Был ли он отравлен, как Александр Невский? Этого мы не узнаем, наверное , никогда, во всяком случае тайна его смерти остается неизвестной до сих пор, а в Орде были несказанно рады.

Великий князь понимал, что умирает, поэтому призвал своих сыновей, бояр, княгиню и сказал им: “Вот и отхожу я к Господу моему. Ты же, дорогая княгиня, будь детям своим за отца и мать, укрепляя дух их и наставляя все делать по заповедям Господним”. А сыно вьям сказал: “Я же вручаю вас Богу и матери вашей, и под страхом ее будьте всегда”. Одно это завещание является полным опровержением будто бы униженного положения женщины в Древней Руси.

Автор повести передал нам не только предсмертные речи Дмитрия Донского, но и плач над ним великой княгини Евдокии, его возлюбленной Авдотьи. Перед нами истинно поэтическое произведение древнерусской поэтессы, так что в рассуждении, кому отдать право назы ваться на Руси первою поэтессою, мы не должны забывать имени великой княгини Евдокии. Вот отрывок из этого текста:

Крепко, господин мой дорогой, уснул, не могу разбудить тебя. С какой войны пришел, истомился очень? Звери земные на ложе свое идут, а птицы небесные к гнездам своим летят, Ты же, господин, от своего дома не прекрасно отходишь! Кому уподоблюсь и как себя нареку? Вдовою ли себя нареку? Не знаю я сего. Женой ли себя нареку? Лишилась я царя. Старые вдовы, утешьте меня, а молодые вдовы со мною поплачьте. Вдовья беда горчее всех у людей. Как восплачу или как возглаголю: “Великий мой Боже! Царь царей, будь мне заступником! Пречистая Госпожа Богородица! не оставь меня во времена печали моей!” (перевод с древнерусского – автора).

Великого князя Дмитрия Донского погребли в Архангельском соборе Кремля, где лежали уже и отец его, и дед. На московский престол вступил сын Дмитрия Ивановича – Василий, а все Московское княжество было поделено между его братьями, что вызвало длительную м еждоусобную войну. Кто знает, как бы развивалась дальше Русь, проживи еще Дмитрий Донской!

Великая княгиня Евдокия была неустанной строительницей храмов и монастырей, и в 1407 году явился ей архангел Михаил, известивший ее о близкой кончине. По преданию, великая княгиня Евдокия заказала икону с его изображением, которая впоследствии стала храм овой иконой Архангельского собора Кремля.

После кончины княгини Евдокии, в монашестве Евфросинии, у гроба ее в Вознесенском монастыре совершались многие исцеления, и сами собой зажигались свечи. Так длилось несколько веков, и святую Евфросинию почитали московской покровительницей. А в 1929 году по решению правительства в Кремле началось уничтожение Вознесенского монастыря. Сталин не мог потерпеть, чтобы на территории Кремля существовали постройки монастыря, да еще женского.

Сотрудники музея пытались самоотверженно что-то спасать. Некрополь монастыря был уничтожен, останки всех захоронений свезли в подвал Судной палаты под Архангельским собором, где они пребывают и доныне. Обломки гробницы преподобной Евфросинии находятся в том же подвале, а части ее кожаного пояса извлекли при вскрытии гробницы, и они доныне в музеях Кремля. Разбитые гробницы наших великих княгинь и цариц свалены в небрежении до сих пор.

Но милосердие преподобной Евфросинии, в миру великой княгини Евдокии, супруги и вдовы Дмитрия Донского, остается с нами.

Светлана КАЙДАШ