Век шествует путем своим железным. Эволюция волшебной сказки

Меняются реалии жизни. Нужна ли сказка в этот стремительный век? Большими тиражами издаются старые сказки. Но с ними все ясно. А вот о новых бестселлерах спорят.Кто-то полагает, что мир «Гарри Поттера» – итог естественной эволюции волшебной сказки. Впрочем, волшебной ли? Одно это определение уже становится камнем преткновения…

Чему учит волшебная сказка? Мир ее замкнут и живет по своим законам. Смерть Кащея находится на конце иглы, футляр которой – яйцо, помещенное в утку, утка – в зайце, и т.д. Узнав об этом, Иван-царевич нисколько не удивляется. Лишь нам остается удивляться: как, когда и с какой это стати человеческий ум стал на тропу таких вопиющих противоречий здравому смыслу! Где истоки художественной фантазии, в чем ее причина? Почему душе человеческой тесно в рамках законов реального мира и здравого рассудка? Может быть, она действительно знает иные миры и иные законы?

Некоторые литературоведческие школы искали основы сказочных сюжетов в реальной жизни первобытных народов. Первобытный и средневековый человеческий мир строился скорее по законам поэтическим, то есть сказочным, нежели логическим. Любая сказка была в какой-то степени мифом, то есть не историей, которую рассказывают, а реальностью, в которой живут. Отсюда – отсутствие четкой границы между правдой и вымыслом даже в жанрах скорее документальных, нежели художественных. Перечитайте Афанасия Никитина. В «Хождении за три моря» – путевых записках – есть свидетельства откровенно сказочные. Например, об обезьяньем царе, ворующем человеческих детей.

Но «век шествует путем своим железным», все меньше и меньше остается в нем места сказке. Между тем человечество никак не хотело с ней расставаться и, видя, что мир сказки и мир реальности уже никак не могут составить одно, разделило их. Так возникло «романтическое двоемирие» – в сущности, идея утешительная, «от Луки» (не евангелиста, а горьковского Луки, странника из пьесы «На дне»). Она говорила человеку, что видимый мир – не предел его возможностей, есть и другой, «за пределами предела». Будь достоин – он тебе откроется. Оставалось определить, кто достоин. Во-первых, художник, человек «не от мира сего». Во-вторых, ребенок, существо чистое и безгрешное. Вспомним «Городок в табакерке» А.Одоевского или «Черную курицу» А.Погорельского. В последнем случае «параллельный мир» открывается мальчику Алеше, проявившему доброту и спасшему любимую черную курицу от рук кухарки. Двери в сказку закрываются перед мальчиком, когда он малодушно нарушает данное им слово и рассказывает о подземных жителях взрослым. Проступок Алеши равносилен грехопадению художника, променявшего высший дар на дешевую популярность. Мир сказки уже не может принадлежать всем, он открывается только избранным.

Но… «век шествует» все далее. И вот появляется «Гарри Поттер» как знамение новых (последних?) времен. Здесь тоже «двоемирие», но совершенно иного рода.

Мир волшебников существует в этой сказке параллельно миру «маглов», то есть обычных людей. Особенность в том, что эти миры совершенно не соприкасаются. Волшебники имеют свою историю, свои правительства, законы, школы, другие учебные заведения и совсем не интересуются миром людей. Они – «белая кость», в их общество попадают лишь по праву рождения. В школе волшебников, где учится главный герой, есть дети, рожденные от браков волшебников с маглами, их презрительно называют «полукровками» (такова подруга Гарри Гермиона). Сам же Поттер получает приглашение в школу и соответственно пропуск в общество высших, потому что его родители тоже были волшебниками.

Долгое время мальчик об этом не знал. Сирота, он воспитывался в доме «отвратительных маглов», собственных дяди и тети по фамилии Дурслей. Семейство Дурслей всячески обижало мальчика, оскорбительно отзывалось о его родителях, чувствуя, что Поттеры – чуждые им по духу существа. Так, две человеческие расы находятся в сказке Роулинг в непримиримой оппозиции.

Страшная сказка, зловещая сказка. Автора не раз обвиняли в расизме. Однако, как уже было сказано выше, сказки просто так не пишутся. Несправедливо казнить гонца за дурную весть, а художника – за правдивый портрет урода. Джоанн Роулинг создала действительно эпохальное произведение. Попробуйте расшифровать его «эзоповую феню», соотнести сказку с породившим ее реальным миром.

Его двойственность давно уже нелитературна. Она вполне реальна и, что называется, физически ощутима. Настоящая, истинная поэзия сосуществует в нем со лжепоэзией массовой культуры, настоящая духовная жизнь – со значимой для недалекого наблюдателя «пеной дней».

Мальчику Гарри, аристократу по духу и крови, не осталось никакого места в мире маглов, где он платит слишком дорогую цену за право оставаться самим собой. И он уходит из этого мира, уходит без сожаления, не оставляя в нем ничего себе дорогого и не пытаясь что-либо в нем изменить.

Мне вспоминается на первый взгляд неочевидная параллель из отечественной литературы: роман Михаила Булгакова о Мастере. Такой же, как и сказка Роулинг, зловещий, но правдивый портрет эпохи.