На чтение: ≈ 13 мин.Учиться каждый человек начинает с того, что ему интересно. Учитывается ли это в школьном образовании? Нет! Учитывается то, что интересно автору учебника или учителю! А на остальное плевать. Это и есть интеллектуальный геноцид.
Нынче все признают, что у большинства учащихся интерес к естественно-научному образованию упал. Чем это обусловлено? В перестройку объективно нужен был гуманитарный прорыв: открывались секретные исторические архивы, понимали, что кроме марксистко-ленинской философии есть еще и многое другое, что сильный крен в сторону военно-промышленного комплекса в ущерб товарам народного потребления надо выправлять, что для рыночной экономики нужны менеджеры и маркетологи и т. д. Сейчас стали требоваться выскоквалифицированные рабочие и инженеры, в том числе и для хай-тек-индустрии. Но интерес-то у школьников пропал… Это ощущают даже специализированные физико-математические школы. Что делать? Как повысить интерес?
Одни предлагают затащить в школы как можно больше современного демонстрационного и экспериментального оборудования. Другие предлагают добавочные элективные курсы, которые еще больше увеличивают число учебных предметов, да еще и затрудняют понимание и без того сложного материала. Третьи предлагают вернуться к советской системе высоких, но формальных требований, забывая, что зачастую высота для большинства учащихся терялась за счет формальности, догматичности, неинтересности, линейности и авторитарности образовательного процесса.
Сейчас много говорят о так называемом интеллектуальном геноциде народа, обсуждая экономические, образовательные и другие реформы. Но интеллектуальный геноцид не в том, что снижаются требования к научности и систематичности содержания образования, а в том, что взращивание интеллектуальной элиты велось зачастую за счет психолого-педагогического и дидактического игнорирования познавательных особенностей большинства учащихся. Традиционно говорят: «Нужно идти от понимания простого к пониманию сложного». Но зачастую тех, кто это говорит, мало заботит то, как понималось простое и что значит простое. Нет универсальной простоты и сложности в школьном образовании. В научном миропонимании важно увидеть в простом сложное и в сложном простое. И здесь каждый начинает с того, что ему интересно, что соответствует его стилю, способу бытия. Учитывается ли это в школьном образовании? Нет! Учитывается то, что интересно автору учебника или учителю! А на остальное плевать. Вот это и есть интеллектуальный геноцид.
Многие резонно задают вопрос: «Как можно современного школьника заинтересовать нанотехнологиями, если его не интересует даже то элементарное, что лежит в их основе, в базовом естественно-научном содержании?» «Давайте не будем снижать требования к этому базовому!» – призывают они. Давайте, но тогда и давайте дидактически поработаем над этим базовым так, чтобы оно было доступно, интересно, личностно значимо для многих, а не для отдельных счастливчиков, кто кумекает настолько, чтобы затем со смыслом приходить в центры коллективного пользования (ЦКП), учебно-исследовательские лаборатории нанотехнологий вузов и работать над проектами, достойными быть представленными, например, на Сахаровских чтениях (конференции, которую ежегодно проводит Санкт-Петербургская физико-техническая школа).
Я понимаю ученых, которые не хотят или не могут дидактически поработать так, чтобы в учебном материале нашлась ниша интереса для большинства учащихся, но я понимаю и тех, кто хочет донести знание до школьной практики, где необходимо учитывать различные типы и стили восприятия и понимания. Видимо, мы все еще пожинаем плоды изгнания психологизма из строгой науки в бурных дискуссиях начала ХХ века. Ладно бы это касалось экспериментальной психологии, так ведь изгнали и феноменологическую (лишь в 60-х начали возвращать, да и то не у нас). Мы же во многом остались в плену старой схемы «стимул → реакция» и поэтому наивно надеемся: дадим интересную (как нам кажется) изобретательскую задачу и методы решения подобной, а учащиеся тут же радостно бросятся ее решать, тренируясь быть изобретателями. Как бы не так, если задача не срезонировала личностно, если не произошло хоть мало-мальское отождествление с ней, она так и останется отчужденной, не освоенной в полном смысле. А освоенной в полном смысле она будет тогда, когда будет прожита гносеоэкологическая дистанция, баланс между присвоением и отчуждением. Мы же зачастую в школах начинаем с отчуждения и заканчиваем отчуждением. Вот и вся педагогическая техника.
Сейчас многие ученые, да и действующие по инерции учителя, все еще тешат себя мыслью, что наличие традиционных знаниевых монолитов по физике, химии, биологии достаточно, для того чтобы их уложить в сознание учащихся. При этом сами же признают, что у подавляющего большинства учащихся науки не укладываются в голове, не пережевываются до состояния понимания и ситуационно осмысленного практического применения. Поскольку многим учащимся гранит науки не по зубам, то сквозит мысль «тем хуже для них», «не будем обращать на них внимания». Ну и, естественно, обращают на тех, кому по зубам. Таких детей-«экстремалов», желающих попробовать себя в науке высоких достижений, немного, но традиционно считают, что их достаточно, чтобы ради них оставлять в школе все так как есть, ничего не меняя.
К чему все это я? Исполнился год, как образовалась Школьная лига РОСНАНО. На мой взгляд, в школах лиги работают над освоением тех педагогических методик, которые превращают школьное естествознание не в мертвый груз, тщательно упакованный или забитый в головы миллионов учеников, а в условия для развития практических навыков осознания собственных интересов и ответственного выбора путей их удовлетворения, в условия для самостоятельного проектирования, исследования, моделирования, конструирования, встраивания разработок в социокультурный и экономический контексты, работы в команде и т. д.
Что делают нанотехнологии? Они по-хорошему провоцируют на то, чтобы школьное естествознание чаще стало выходить из тесных догматических программ на исследовательские и экономические просторы.
Сейчас в мире все больше естественников научаются думать и действовать экономически, а экономисты пристальнее вглядываются и стремятся понимать, о чем думают и что делают представители наук о природе. Школы же не только отстают от этой тенденции, но даже еще не видят ее. Одна из задач Школьной лиги РОСНАНО – немного помочь им в этом.
Современный технологический рост, затрагивающий все больше сфер повседневной жизни, требует развития навыков моделирования в обязательной тесной связи с хорошими знаниями в области точных и естественных наук. Пока эта связка очень слабо наблюдается в школе. А если и есть, то ей не хватает обязательного социокультурного и экономического контекста, который придает такому образованию еще больший практический жизненный смысл. В школе все еще мало условий, для того чтобы учащиеся учились принимать самостоятельные решения в теории и практике без боязни ошибиться, подвергнуться унизительной или завышенной оценке, предлагать нечто оригинальное. Без этих же условий не будет воспитываться и осознанная ответственность за необходимые творческие риски.
Что лучше: (А) чтобы умные взрослые грамотно вещали истину, а большинство детей ее тупо воспринимали, или (В) чтобы умные взрослые грамотно помогали детям самим открывать истину? Почему у нас так мало инновационного производства, да и хорошего качества обычно немного? Да потому что большинство воспитаны на том, чтобы тупо воспринимать истину от начальников, воспитаны на боязни наказания за творческую инициативу, на покорной безответственности.
Нанонауки требуют самостоятельного мышления, поскольку сложность и ответственность как никогда высоки. Они требуют вовсе не своего предметного статуса в школьном расписании, а призывают к тому, чтобы учебные программы по физике, химии, биологии и т. д. обрели дидактическую гибкость, вариативность, стилевую разнообразность, эвристичность, диалогичность, модульность, конструкторскую практичность, социальную контекстность, интерактивность, личностную значимость.
Могут возразить: «Будьте реалистами! Как это можно сделать в нашей школе?» Но пусть будут реалистами и те, кто принимает решение о том, чтобы страна развивала инновационную экономику. Пусть они поймут, что инновационное мышление можно взращивать в школьном образовании только тогда, когда есть соответствующий экономический базис для инфраструктурных и кадровых изменений. Если его нет, то будет ситуация «телеги впереди лошади». Если нет пока условий, для того чтобы учительское сознание оставалось не только традиционным, но и становилось инновационным по стилю, то нет смысла в массовом директивном внедрении зачастую скороспелых новых стандартов. Если учителя будут тупо воспринимать новые стандарты, то и их ученики будут тупо воспринимать от них абстрактные истины.
Нанотехнологии задают методологический масштаб, а не влезают как предмет в школьное расписание. Они столь же чужды большинству школьников, как и ньютоновская механика, но они могут стать не менее таинственными, увлекательными, жизненными, личностно значимыми, чем классическая наука. Вопрос в правильной дидактике и правильном учительском мышлении, делающих познание окружающего безопасным, но эмоционально и интеллектуально насыщенным приключением как для взрослых, так и для детей.
Об авторе:
Валерий Пузыревский, кандидат философских наук, доцент кафедры педагогики и андрагогики СПбАППО, зам. директора по науке Образовательного центра «Участие», старший эксперт проекта «Школьная лига РОСНАНО»
Выбор читателей
Комментарии