Валентина МАТВИЕНКО, заместитель председателя Правительства РФ: Мы практически рассчитались с долгами. Теперь будем РЕАЛЬНО повышать зарплату

Теперь уже очевидно, что она справилась с этой расстрельной, как ее назвал однажды Борис Немцов, должностью. Мужчины – крутые, сильные, с опытом хозяйственной работы, когда они отвечали за снабжение теплом и водой городов и целых регионов, которые умели добывать деньги на строительство дорог и ремонт школ, – ломались в кресле заместителя председателя правительства страны по социальной сфере. Она выдержала. Никто не знает, сколько за эти годы ей пришлось пережить, сражаясь за каждый лишний миллион рублей на социальные нужды. Поначалу было и так, что коллеги по Кабинету министров соглашались со всеми ее доводами, аргументами, но когда дело доходило до реальных денег, их почему-то всегда не хватало именно для учителей, врачей, библиотекарей. Тогда она начинала все сначала, стараясь убедить президента, и бывшего, и нынешнего, и председателя правительства, что на бюджетниках, то есть
интеллигенции, по большому счету держится вся страна. Каждый раз, когда менялось правительство, ей прочили новое место. Но новый председатель правительства предлагал ей остаться, и она оставалась, потому что чувствовала: не весь запас сил еще исчерпан, еще можно спать на час меньше в сутки. Ее называют российской железной леди социальной сферы. Она и в самом деле жесткая. Что поделаешь, должность этого требует. Но в последнее время стала мягче – многое удалось решить. Теперь даже стиль ее изменился. Поменяла прическу, стала по-другому одеваться. Чаще улыбается. Кто еще сегодня способен так самоотверженно тянуть бюджетный воз? Ей доверяет президент. Потому что знает: она выполнит его любое поручение, чего бы это ей ни стоило. …Кстати, большинство мужчин всегда приносят ей цветы, по какому делу они ни пришли бы к ней. Цветы ей нравятся, но на исход дела мало влияют.

– Валентина Ивановна, недавно президент сказал, что школа должна быть государственной. Что это значит, на ваш взгляд?
– В этих словах большой смысл. Мощь и силу государства определяет система образования. От того, насколько она эффективна, зависит судьба всех преобразований, всех реформ. Согласно нашему законодательству за школу отвечают местные органы власти. Я уверена, что Закон о местном самоуправлении сыграл огромную роль в становлении российской государственности, в формировании чувства ответственности и рядовых граждан, и органов местной власти за то, что происходит рядом, там, где люди живут. Но проблема заключается в том, что часто местные органы власти не могут выполнять свои функции и возложенные на них обязательства из-за отсутствия финансов. Не секрет, что большинство органов местного самоуправления не имеют достаточной налогооблагаемой базы, а значит, не имеют и достаточных ресурсов, чтобы финансировать образование, здравоохранение, жилищно-коммунальную систему. Почти во всех субъектах Российской Федерации есть немало районов, где сложилась непростая финансовая ситуация: там и задержки по зарплате учителям, годами не выплачиваются средства на методическую литературу, не приобретаются учебные материалы и пособия, не пополняются школьные библиотеки, не говоря уж о ремонте. Два года назад были случаи, когда некоторые школы не могли найти деньги, чтобы купить мел. Даже самые большие оптимисты не станут сегодня утверждать, что у местных органов власти в ближайшее время появятся большие средства, но школа ведь должна жить, функционировать сейчас, и поэтому выход может быть в том, чтобы возложить ответственность за содержание школ на регионы, на субъекты Федерации, ведь взаимоотношения между федеральным центром и субъектами Федерации регулируются через межбюджетные отношения, через трансферты, и именно через них государство может выполнить свой долг по отношению к школе. Несомненно, что школа должна быть государственной еще и потому, что там формируется будущий гражданин страны. Вот почему важно, чтобы школьная политика имела общегосударственный характер, чтобы была единая воспитательная политика. Когда я говорю единая воспитательная политика, то это не значит, что я ратую за то, чтобы школа выпускала детей по единому образцу, неразличимо похожих друг на друга. Школа должна формировать у ребенка социальные навыки и компетентности, чтобы он мог свободно реализовать себя в сложном, меняющемся мире, чтобы он умел адаптироваться к рыночным условиям, научить его коммуникабельности и общению, уважению другого мнения и не похожего на себя человека. Я уверена, что мы сумеем построить сильную Россию только тогда, когда научимся жить вместе, без конфликтов, независимо от того, какую религию ты исповедуешь, кто ты по национальности, либерал ты или консерватор. Кто, как не школа, должен этим заниматься?.. Но если мы разберем школы по муниципальным квартирам, то решить эту задачу нам будет крайне трудно. Самое главное, что нам нужно сделать сейчас, – это вернуть профессии учителя тот высокий престиж, тот статус, который ей был присущ во все времена, когда учителя уважали, почитали, а учительство было настоящей интеллигенцией. Вернуть эту роль и статус может и обязано государство. Повышая зарплату, морально его стимулируя, поддерживая. Я уверена, что все это можно сделать только в рамках единой общегосударственной политики, поэтому и считаю, что нужно не только четче определить государственную ответственность за школу, но и обеспечить эту ответственность соответствующими финансовыми ресурсами.

– Валентина Ивановна, на начало августа задолженность по зарплате учителям составляла 728 миллионов рублей. При этом 1 месяц – в 39 регионах, от 1 до 2 месяцев – в Эвенкии, от 2 до 3 месяцев – в Тыве. По сравнению с предыдущими годами это не так и много. Но вот задолженность по обязательным отчислениям по стране составляет огромную сумму – 5.528.000.000 рублей. Многие считают, что выгоднее было бы реструктуризировать эти долги, все равно в ближайшее время их не удастся погасить, чтобы новый бюджетный год начать с чистого листа, списав всю эту задолженность. Как вы считаете, что нужно сделать с задолженностью по этой статье?
– Что касается задолженности по зарплате, вы знаете, что последние два года мы – и федеральное правительство, и руководители субъектов Федерации – очень серьезно работали, чтобы ликвидировать ее.
Когда я начинала работать заместителем председателя правительства, только в трех субъектах Федерации не было задолженности по зарплате учителям. А сегодня у нас только в трех субъектах Федерации задолженность по зарплате больше одного месяца. В остальных – практически текущие долги, до одного месяца. Я помню, как остро всегда стояла проблема отпускных учителям в летний период и как мы сидели, изыскивали ресурсы, делили ответственность с субъектами Федерации, чтобы вовремя выдать отпускные педагогам. В этом году все было гораздо легче. Большинство учителей получили вовремя отпускные, надеюсь, нормально отдохнули и хорошо подготовились к новому учебному году. Что касается задолженности во внебюджетные фонды, то это, скажем так, наша общая проблема: и федерального центра, и региональных органов власти. Сейчас готовится постановление правительства о порядке реструктуризации задолженности во внебюджетные фонды. Мне кажется, что просто взять все и списать – неправильно. Надо индивидуально подходить к каждой территории, к каждому району. Там, где действительно нет возможностей погасить эту задолженность, и это обоснованно доказано, может быть, и надо списать. Там же, где задолженность возникла из-за недобросовестного отношения руководителей разного уровня, прощать не надо. Кстати, постановление, о котором я говорила, позволит индивидуально подходить к должникам. Понимаете, здесь, как и в физике, действует закон сообщающихся сосудов. Если Пенсионный фонд, фонды социального, медицинского страхования недополучат средства, то и учителя меньше получат путевок в оздоровительные учреждения, не на что будет повышать пенсии, обеспечивать качественное медицинское обслуживание.

– Хорошие слухи, как и плохие, распространяются быстро. Говорят, что в этом году произойдет повышение заработной платы учителей в два раза. Это правда?
– Это один из тех примеров, когда слух имеет под собой почву. Мы стараемся – это принцип президента и правительства – всегда выполнять то, что обещаем. Последние годы мы говорили, что наша главная задача – рассчитаться с долгами по зарплате, что это наш моральный долг перед учительством. Практически мы это уже сделали. При этом мы всегда понимали и понимаем, что уровень учительской зарплаты недопустимо низкий. Теперь задача – повышать эту зарплату. Были разные предложения. Например, проиндексировать ее на 20 процентов. Но вы же прекрасно понимаете, что эта индексация только-только покрыла бы инфляцию и никакой реальной добавки к зарплате не дала. Я предложила создать рабочую группу, куда вошли руководители министерств и ведомств, председатель Профсоюза народного образования и науки Владимир Михайлович Яковлев. Три месяца мы отрабатывали различные подходы: как сделать, используя имеющиеся финансовые ресурсы, повышение заработной платы наиболее существенным. Чтобы учителя не остались ни с чем, нам нужно было внести свои предложения до принятия бюджета 2002 года. Мы успели. Как нам кажется, был выбран самый оптимальный вариант: мы предложили с 1 декабря уже нынешнего года поднять первый разряд Единой тарифной сетки до 450 рублей (сегодня это официально всего лишь 132 рубля), то есть рост практически в три раза. Конечно, в последнее время мы доплачивали до 200, а потом до 300 рублей, но это все-таки были доплаты, а не официальный размер зарплаты. Мы также считаем, что “размазывание” средств по Единой тарифной сетке по отношению 1 к 10 – это неперспективно, нигде в мире такой практики нет. Мы предложили сжать ЕТС в соотношении 1 к 4,5 и сделать это для того, чтобы на разрядах с 7-го по 13-й, где работает основная масса учителей и других бюджетников, заработная плата увеличилась более существенно. На этих разрядах зарплата будет увеличена где в 1,8 раза, где в 1,9, а кое-где даже в 2,1. Если же брать всю тарифную сетку, то с первого декабря произойдет повышение зарплаты в среднем в 1,6 раза. Для основной массы учителей это будет существенная прибавка. Нам важно сделать это не с 1 января – с начала нового бюджетного года, а с 1 декабря. Мы все просчитали, в федеральном бюджете есть реальная финансовая возможность. Скажу, что цена вопроса очень большая. Только для федеральных бюджетников в следующем году требуется 68 млрд. рублей. И 120 млрд. должны изыскать субъекты Федерации. В этом же году мы увеличим зарплату за счет дополнительных доходов, а тем регионам, которые самостоятельно не смогут найти средства для повышения, окажем дополнительную помощь в размере 5 млрд. Вы, наверное, знаете, что Госдума предлагала провести это повышение с 1 ноября, но не учла расчетов и предложения правительства. Губернаторы тоже не готовы ввести этот закон в действие с первого ноября: у них не хватит средств. Сейчас работает согласительная комиссия.

– Одно время говорили, что система тарифных разрядов вообще неэффективна и тарифную сетку нужно заменить чем-то другим. Как вы относитесь к этой идее? Видите ли вы на сегодняшний день другую, более эффективную систему оплаты труда бюджетников?
– То, что система оплаты по ЕТС несовершенна, не вызывает никаких сомнений. Специалисты с этим соглашаются, и профсоюзы неоднократно поднимали этот вопрос. Мы тоже обсуждали эту проблему. Но я пока не вижу, чем можно заменить ЕТС, какая система оплаты труда будет более эффективно учитывать и стаж педагогов, и их квалификацию, и отношение к делу, чтобы это была не уравниловка, а чтобы система отражала вклад каждого педагога в учебно-воспитательный процесс. Мы договорились, что рабочая группа, о которой я вам говорила, продолжит свою деятельность, чтобы к марту следующего года подготовить новые варианты, которые мы обсудим с профсоюзами, педагогической общественностью. Будем стараться, чтобы бюджет и зарплата 2003 года были сформированы уже на новой основе. Стоит особо сказать, что позиция правительства заключается вот в чем: учителю должен быть гарантирован определенный уровень зарплаты в любом регионе, а может регион платить больше этого уровня – мы будем только рады.
– В последние годы в стране, как грибы после дождя, появились филиалы вузов, больших и маленьких, известных и только что испеченных. Есть регионы, где почти в каждой деревне свой филиал “университета”. Часто эти “вузы” имеют очень отдаленное отношение к настоящему образованию, но возникает такое ощущение, что власти с этим явлением мирятся. По крайней мере не очень обеспокоены…
– Вы затронули больную тему. Кстати, и в советское время существовало много подразделений университетов и институтов в провинции, они назывались по-разному. Некоторые из них теперь переименовались в филиалы, но возникли и новые. Сейчас их в стране 1187. Из них подведомственных Министерству образования 826. Новое явление – филиалы негосударственных вузов, таких насчитывается 584. У филиалов есть свои плюсы. Учебные заведения, приближенные к месту жительства, увеличивают доступность образования. Хорошо зарекомендовала себя практика, когда после двух лет обучения в филиале студенты переходят в основной вуз. А пока ребенок учится в филиале, нет проблем с общежитием, не надо платить за проезд, он живет в семье, при небольшом достатке это не так накладно для семейных финансов. Но вы правы в том, да и наш анализ показывает, что не все из них дают качественное образование. Многие открывались в спешке, без достаточной проработки, без наличия соответствующей материальной базы, а главное – без педагогических кадров, которые могли бы готовить специалистов на высоком профессиональном уровне. Нельзя сказать, что это характерно только для негосударственных вузов. Страдают подобными недостатками и многие филиалы государственных учебных заведений. Министерство образования в последнее время стало уделять работе филиалов больше внимания. В ближайшее время оно должно тщательно отследить уровень и качество подготовки, обеспеченность научно-педагогическими кадрами практически каждого филиала. Надо строже подходить при выдаче лицензии на образовательную деятельность. Нужно также посмотреть, все ли заявленные специальности могут готовиться. Родители тоже должны внимательно изучить, куда они отдают своего ребенка. Часто за красивой вывеской и списком привлекательных профессий – пустота. Добавлю, что с этого года в дипломах будет указываться, где получено высшее образование: в головном вузе или его филиале.

– Валентина Ивановна, закончился первый год эксперимента по введению в России единого государственного экзамена. Вы довольны первыми итогами?
– Как все новое, эта идея приживается трудно. У нее есть и много сторонников, и много оппонентов, и это можно понять, поскольку любая новая идея требует апробации и привыкания. На мой взгляд, сама идея единого государственного экзамена правильная, потому что ненормально, когда ребенок, перенапрягаясь, в одно лето сдает и выпускные экзамены в школе, и вступительные экзамены в вуз. Во-вторых, экзамены в школе принимает учитель, который учил, он не только оценивает ученика, но и свой труд тоже. Поэтому субъективизм вполне возможен. А при поступлении в вуз и взятки дают, и телефонное право действует. Если мы декларируем равную доступность образования независимо от материального положения семьи, места жительства, то нужно ее реально и обеспечить. А как это сделать, если талантливый ребенок из Сахалина или из Приморского края не может даже попробовать поступать в МГУ. Потому что многим семьям на один билет до Москвы нужно десять лет работать. Единый экзамен создает для всех равные условия. Цель эксперимента была апробировать саму идею, поискать наиболее эффективную формулу, попробовать, как это будет работать уже непосредственно в связке: единый экзамен – зачисление в вуз, сравнить показатели качества знаний учащихся с предыдущими годами. В этом году в эксперименте участвовали пять регионов, 30 тысяч школьников прошли через единый экзамен. Надо сказать, что, на наш взгляд, все было организовано хорошо. Сейчас нужно проанализировать итоги после зачисления учащихся по результатам единого экзамена в высшие учебные заведения, которые согласились участвовать в эксперименте. Кстати, это не только региональные вузы, но и известные московские, такие, как МИРЭА, Высшая школа экономики. Мы не будем торопиться с введением ЕГЭ по всей стране до тех пор, пока не отшлифуем всех деталей, пока не убедимся в эффективности новой системы, пока не отработаем все риски. И конечно же, для таких элитных вузов, как МГУ, МГИМО, Финансовая академия и некоторые другие, нужно дополнительно к ЕГЭ вводить специальное тестирование или в сами тесты единого экзамена для таких вузов закладывать задания повышенной сложности. Нельзя ведь сравнивать МГУ и какой-нибудь провинциальный университет. В итоге, я думаю, мы придем к мировой практике, перестанем издеваться над школьниками, не будем вводить в огромные затраты родителей, изживем репетиторство, взятки при поступлении, а огромные суммы, которые крутятся вокруг системы образования, но в нее не попадают, оседая в частных карманах, пойдут как раз на нужды образования.

– Министерство образования в июне отправило в Минфин бюджетную заявку на следующий год на 93,9 млрд. рублей, не считая целевых федеральных программ. Что от этой суммы осталось в том проекте, который Минфин внес в правительство в конце августа?
– Правительство не просто заявило, что образование является приоритетом, оно вкладывает средства в него. Посмотрите: уже третий год подряд бюджет Минобразования увеличивается ежегодно более чем на 50 процентов. Такие же параметры заложены и в проекте бюджета 2002 года. До его окончательного утверждения еще далеко, но если и будут вноситься какие-то коррективы, то только в сторону увеличения. Тут у нас полный консенсус – у правительства и Госдумы. Здесь нет разногласий: образование – главное направление нашей социально-экономической политики. Все понимают, что без увеличения финансирования образования мы не сможем действительно сделать хороший прорыв в экономике. Что еще очень важно: впервые в консолидированном бюджете страны образование вышло на первое место, обогнав оборону. Это очень серьезный показатель. Он говорит о том, как меняется отношение властей всех уровней к системе образования. Я вам честно скажу, я как куратор системы образования очень довольна проектом бюджета на 2002 год.

– Одна из проблем, возникших перед вузами больших городов, – потеря студентов из провинции. Недавно Герман Греф в интервью нашей газете привел такие цифры: 10 лет назад в Москве было 75 процентов иногородних, теперь лишь 25, в Санкт-Петербурге соответственно – 60 и 30 процентов. Одна из причин – студентам стало негде жить. Общежития заняты кем угодно, только не студентами. Намерено ли правительство предпринять какие-то меры для очистки общежитий и превратить их снова в место жизни студентов, а не обитания коммерческих фирм?
– Да, это проблема важная. Немногие иногородние студенты могут позволить себе снимать квартиру в Москве. Нужно за 2-3 года вернуться к тому числу мест в общежитиях, которое было раньше. Но давайте посмотрим, почему возникла эта проблема. С одной стороны, в связи с экономическими и финансовыми трудностями, снижением уровня жизни населения уменьшилось количество иногородних студентов. С другой – было увлечение ларьками, торговлей, все пошли в мелкие коммерсанты и считали, что поторгуешь месяц-другой на рынке и станешь миллионером, будешь ездить на “мерседесе”. Слава Богу, это прошло, и мы рады тому, что у нас растет количество желающих поступать в вузы, что каждый год увеличивается набор. Вот в тот период общежития пустовали. Естественно, как любой расчетливый хозяин, ректор старался найти им применение. Общежития сдавали в аренду коммерческим структурам. Сейчас, когда число иногородних студентов увеличивается, Министерство образования считает, что общежития нужно очистить от коммерческих структур и использовать их только по назначению. Конечно, материальная база общежитий за эти годы обветшала, многие из них нуждаются в ремонте, создании элементарных условий для проживания. Поэтому впервые в бюджете 2002 года мы заложили 600 млн. рублей на ремонт общежитий. Впервые за десять лет. По большому счету нам нужно три вещи: профильная школа. Чтобы учащиеся могли единые экзамены сдать нормально. Единые экзамены. Чтобы ребята ехали в вуз не поступать, а учиться. И общежития. Чтобы им было где жить. При этих трех условиях мы сможем выполнить, как говорят социологи, функцию “социального смешивания” нашего населения.

– Валентина Ивановна, многие педагоги беспокоятся, сохранится ли при новой пенсионной системе пенсия за выслугу лет?
– Что касается трудовых пенсий учителей, то ничего не изменится. Они, как и прежде, будут получать пенсию с учетом стажа и зарплаты. Что же касается льготных пенсий, то мы считаем, что их нужно переводить в профессиональные пенсионные системы. Это значит, что если человек ушел на пенсию раньше установленного возраста, то он получает ее из своей профессиональной системы. Когда же он достигает пенсионного возраста, то пенсию ему начинает выплачивать государство, как и всем. Сегодня мы работаем над законом о профессиональных пенсионных системах. Хочу также сказать, что первые годы после начала пенсионной реформы учителя будут получать досрочные пенсии из Пенсионного фонда, пока не будет создана профессиональная пенсионная система бюджетников. Сейчас мы не готовы ее создать, поэтому и торопить события не будем. Нельзя ни в коей мере допустить ни малейшего ухудшения пенсионного обеспечения учителей, потому что оно и так невелико.

– Многие школы, учебные заведения до недавнего времени получали гранты от западных фондов, некоммерческих организаций, университетов на разработку новых программ, учебных пособий, внешкольных проектов. В апреле правительство приняло постановление, по которому все гранты, если они не попали в очень ограниченный перечень, облагаются 35-процентным налогом. Это кроме того, что и так на зарплату из этих грантов отчисляется 35,8 процента плюс каждый исполнитель платит подоходный налог. Западные партнеры возмущаются, почему мы должны пополнять российский бюджет и содержать российское правительство, и отказываются на таких условиях выделять гранты на следующий год. Не кажется ли вам, что это экономия наоборот?
– Хочу сразу сказать, что политику по исключению всех льгот налогообложения, которую проводит наш финансово-экономический блок, я поддерживаю. Это правильная линия. Мы создали столько дыр для утечки средств из бюджета, что теряем огромные ресурсы, и у нас не хватает средств для вложения в ту же социальную сферу. Конечно же, нужно перекрыть все каналы возможных злоупотреблений, утечек, ухода от налогов. Что же касается зарубежных грантов, то, когда зарубежные правительства или университеты из своих средств поддерживают наше образование и науку, изымать из этих средств налоги – это, конечно, глупость. Этого делать нельзя. Ни одно здравое правительство зарубежного государства или общественная неправительственная организация не будут формировать бюджет России. Они дают эти деньги на целевую поддержку образования и науки, что мы всячески приветствуем. Поэтому общее правило не должно распространяться на такого рода выплаты. Но мы должны быть твердо уверены, что полученные средства идут именно на образование и науку, что они не оседают в частных карманах. Министерство финансов сейчас занимается этой проблемой. Мы ни в коем случае не хотели бы потерять эти дополнительные источники финансирования многих пилотных, прорывных проектов.

– Недавно одна из газет серьезно “наехала” на программу компьютеризации сельских школ, написав, что регионы не доверяют Министерству образования и что вся эта программа, о которой с таким восхищением говорило правительство, – филькина грамота.
– Я думаю, что эта публикация из той серии, когда в очередной раз написали, не до конца разобравшись. Год назад президент, будучи в деревне Кузькино Самарской области, дал поручение правительству обеспечить все сельские школы компьютерами. Из федеральной программы развития мы выделили на эти цели 1 млрд. рублей. При этом было решено, что половину финансирования берет на себя федеральный бюджет, другую – субъекты Федерации. С абсолютным большинством субъектов Федерации такие соглашения подписаны. По федеральным округам прошли тендеры на поставку компьютеров. Сами понимаете, что везти компьютеры из Москвы на Сахалин невыгодно. Этим летом многие сельские школы уже получили компьютеры. Мы рассчитываем, что до конца нынешнего года они будут поставлены в большинство школ. Но дело не только в компьютерах – можно поставить самый современный суперкомпьютер, и он не будет работать. С марта по округам ведется переподготовка учителей, разрабатываются программные продукты и методические материалы. До конца года около 30 комплектов таких материалов будут поставлены в каждую сельскую школу. Легче всего критиковать. Посмотрите, какой объем работы – у нас 31480 сельских школ. Успех программы зависит не только от Министерства образования. Я читала высказывания руководителей некоторых территорий, которые сидят сложа руки и ждут, когда Матвиенко или Филиппов пришлют им компьютеры в сельские школы, поставят программное обеспечение. Это наша совместная работа, наша совместная ответственность, и субъекты Федерации должны активно включиться в эту работу. Те, кто заинтересован, кто проявил активность, уже получили компьютеры. Кто проспал, пусть пеняет на себя. Что касается территорий, которые не доверяют Министерству образования, так их никто и не заставляет доверять ему. Пусть они за счет собственных ресурсов решат эту задачу. Я не говорю, что мы внедрим эту программу быстро и гладко, но я знаю, что ее можно реализовать, если приложить серьезные усилия. Президент заявил, что до 2005 года должна быть информатизирована вся система образования. Эта очень дорогостоящая программа. Вы понимаете, какие средства нужны, чтобы компьютеризировать всю образовательную сеть, создать единое информационное пространство, внедрить современные информационно-образовательные технологии, наладить сервисное обслуживание, переподготовить не только преподавателей информатики. Только на 2002 год нам нужно 4 млрд. из федерального бюджета. Я уверена, что реализовать ее в полном объеме можно, если мы привлечем средства субъектов Федерации, общественных организаций, коммерческих структур, зарубежные гранты. Это должны быть совместное финансирование и совместная реализация программы.

– Сельские школы. Одни говорят, что их нужно закрывать, другие – укрупнять. Патриоты кричат, что если мы закроем школы, то наши деревни окончательно вымрут. Что делать с сельскими школами?
– Я считаю, что к решению этой проблемы стоит подходить очень осторожно. Я согласна с существующим мнением, что сегодня школа во многих деревнях – последний очаг жизни. Есть школа – село будет жить, нет школы – у села нет будущего. В то же время если эта школа малокомплектная, если она десятилетиями не ремонтировалась, там нет ни учебных пособий, ни хорошей библиотеки, все учителя давно пенсионного возраста – зачем за нее держаться. Лучше сделать одну, но нормальную школу на несколько деревень. Обязательное условие – детей нужно доставлять в эту школу каждый день, несмотря ни на что, ни на непогоду, ни на отсутствие бензина, их нужно по-настоящему кормить. Но еще раз говорю, что к укрупнению, объединению школ надо подходить очень осторожно. Нельзя с шашкой наголо. Даже не местные власти, а сами люди должны решать, как им быть, что делать.

– Валентина Ивановна, вы много ездите по стране, общаетесь с первыми лицами в регионах, бываете в школах, вузах. Есть регионы, где образование, бюджетная сфера – забота номер один. А есть регионы, где все идет самотеком, лишь бы день к вечеру. Вообще какую тенденцию вы замечаете?
– Сравнивая последние три года, я могу сказать, что менталитет руководителей разного уровня – регионов, городов, местного самоуправления – изменился. Они стали понимать, что не будет образования, не будет и перспектив у региона. Появились губернаторы, которых я называю социальными губернаторами, для них главное – жизнь людей. Они строят дороги, открывают новые школы и больницы, улучшают жилищно-коммунальную систему. Конечно же, даже в самом благополучном регионе можно найти деревню, городок такой-то, где сидит недалекий мэр, у которого школа на пятидесятом месте. Но, к счастью, таких все меньше.

– Отношения с Профсоюзом работников народного образования и науки выстраивались у вас не очень просто. Сегодня можно сказать, что профсоюз и правительство практически играют в одну дуду.
– Это очень упрощенный подход.

– Скажите, как удалось выстроить такие мирные, дружные отношения?
– Только благодаря совместной работе над очень сложными проблемами. Я очень уважительно отношусь ко всему тому, что делает Профсоюз работников образования, и особенно к Владимиру Михайловичу Яковлеву. Это человек здравомыслящий, профессиональный, он прекрасно знает ситуацию в образовании, и в то же время этот человек очень требовательный, который не дает покоя ни мне, ни правительству, ни Министерству образования. Я считаю, что это хорошо, когда у власти есть серьезный оппонент, который не дает ей успокаиваться, который постоянно держит ее в напряжении. Вы правы в том, что от забастовок, рельсовых войн и резкой конфронтации мы постепенно переходили к диалогу и конструктивному взаимодействию. Могу сказать, не упрощая ситуации, что и сегодня профсоюзы по-прежнему остаются колкими, неудобными, но по абсолютному большинству вопросов мы – единомышленники. И это очень важно, это помогает консолидированно принимать решения и двигаться вперед.

– Скоро открытие нового Всероссийского конкурса “Учитель года”. Придете?
– А как не прийти. Я давняя сторонница этого великолепного смотра учительских талантов. Конкурс – хорошая форма поддержки новаторских начинаний, ищущих педагогов. Все, что от меня зависит в его организации, я готова сделать, и поддержу, и помогу. Когда смотришь на финалистов, понимаешь, что вся работа, которую мы здесь ведем, не напрасна.

– На что не хватает времени?
– На сон.
Петр ПОЛОЖЕВЕЦ