На чтение: ≈ 13 мин.Богатое, многогранное, самобытное, любимое подлинными ценителями литературы творчество Валентина Сорокина отмечено Государственной премией России, Международной премией имени Михаила Шолохова, всероссийскими премиями Сергея Есенина, Николая Гумилева, Александра Твардовского, Дмитрия Мамина-Сибиряка и др. Стихи Валентина Сорокина переведены на многие европейские языки, на арабский, японский и хинди. Поздравляем Валентина Васильевича с 85‑летием, желаем ему добра, благополучия и предлагаем читателям беседу с поэтом.
– На Высших литературных курсах поэтический семинар вел Александр Николаевич Макаров, известный в те годы критик. Он сразу меня поддержал статьей в «Литгазете», очень выделял из семинаристов. Мы дружили – слушатели ВЛК и студенты Литинститута. Николай Рубцов, братья Сафоновы – Эрнст и Валентин, я, нас звали «четверка дружная ребят». А еще Владилен Машковцев, Боря Примеров, Иван Акулов, Анатолий Жигулин, Сергей Хохлов. Вот такая литературная среда была.
После ВЛК меня направили в Саратов, где создавался журнал «Волга». Главным редактором назначили Николая Шундика, я вел отдел поэзии, отделом публицистики заведовал Боря Дедюхин. С прозаиком Григорием Коноваловым мы были очень дружны.
– А как вы оказались в «Молодой гвардии»?
– В 1967 году в Саратове проходил пленум Союза писателей, посвященный работе «Волги». В своем докладе Константин Федин сказал, что поэтический раздел журнала лучший в стране. Все центральные газеты напечатали эти слова. А через две недели я получил письмо от первого заместителя главного редактора журнала «Молодая гвардия» Сергея Викулова. Он звал на работу. Провожать меня на вокзал пришел весь коллектив «Волги». Я был тронут до слез.
– «Волга, Волга! Крики пароходов. // Грохот ветра. Стоны камыша. // И к тебе, как чайка, в непогоду // Льнет моя усталая душа».
– Отношение ко мне в Саратове было такое сердечное, что я даже иногда жалел, что уехал оттуда.
– В вашей трудовой книжке есть запись: «Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», редактор отдала очерка и публицистики, редактор отдела прозы, редактор отдела поэзии, член редколлегии журнала «Молодая гвардия». Журнал в конце 60-х гремел. Это был главный рупор «русского Возрождения»?
– Талантливые люди его делали! Руководил журналом Анатолий Никонов, патриот и умница. В редколлегию входили Владимир Чивилихин, Василий Федоров, Владимир Солоухин, Михаил Лобанов, Виктор Петелин. Стали расти тираж и наше влияние. И тогда время от времени в коридорах ЦК КПСС Александр Яковлев, будущий политбюровец, срывался с цепи и набрасывался на «Молодую гвардию». Теперь нам по телевидению рассказывают, что Яковлев был завербован ЦРУ, его от ареста спас Михаил Горбачев.
– Существовала ли «русская партия» в то время, о чем много сегодня говорят?
– Тогда ее еще в большей степени не было, чем сейчас. Например, меня 13 лет не выпускали за границу.
– За что?
– А я не знаю! А за что взяли и в мою квартиру вселили мультимиллиардершу Кристину Онассис с ее новым советским мужем?
– Может, у вас «жучки» были установлены? Спецслужбам не надо ничего переделывать.
– Не знаю. После «Молодой гвардии» я работал главным редактором издательства «Современник», у меня были служебная машина, водитель – симпатичный парень. А когда в 1980 году я уходил из издательства, он мне признался, что служит в КГБ.
Квартира моя была обычная, в писательском доме. И вот мы стоим с Борей Можаевым и видим, как из окна на улицу вещи, книги выбрасывают.
– Неужели такое было возможно при развитом социализме?..
– «Не жалею, что здесь я родился, // Удивляюсь, что жив до сих пор!» Леонид Леонов, узнав, как меня выкинули из дома с детьми и матерью, сказал: «Этот случай после 1937 года – самый ужасный факт». Это была психическая атака, давление на уничтожение. И с тех пор я ни одного поэта, расстрелянного, безвинно посаженного, мерзавцам никогда не прощу.
Я же отказался писать доносы в КГБ, значит, неблагонадежный. «Россия! Родина поэтов! // Пути судьбы моей темны, // Глаза, как дула пистолетов, // И на меня наведены». Ехал я в электричке в Домодедово, где жил тогда, и сочинял это стихотворение. На Лубянке по доносу меня шесть часов допрашивали. А до сих пор ничего не нашли!
– Вы работали главным редактором, в «Современнике» выходили острые книги Виктора Астафьева, Василия Белова, Владимира Чивилихина, Станислава Куняева, Валентина Распутина и многих других писателей. Как вам удавалось их издать?
– В «Современнике» работали умные люди, они чувствовали политическую, национальную, экономическую ситуацию в стране. Если бы Солженицына издали в СССР, то никакой склоки бы не было.
– Вы считаете, что и «Архипелаг ГУЛАГ» можно было выпустить?
– А почему нет? Пользы было бы больше, а неточностей и домыслов в книге – меньше.
– И вы отказались подписывать письмо против Солженицына в 70-е годы?
– Да, верно.
– Как же так: вы хорошо знали все цензурные механизмы, а написали поэму «Бессмертный маршал» (о Георгии Жукове), которая 13 лет была запрещена?
– «У нас один великий маршал – Леонид Ильич Брежнев. Возвышать другого – политическая неграмотность», – сказал Сергей Михалков на секретариате Московской писательской организации. Среди литераторов всегда есть люди, которые обслуживают верха, – видно, как тарелки носят, со столов подбирают… Есть протокол обсуждения «Бессмертного маршала», когда некоторые поэты, не прочитав рукопись, кричали: «Антисоветчина!» А первым среди писателей помог поэме Юрий Поляков. Он был главным редактором «Московского литератора», дал в газете хороший отклик, опубликовал главу.
Развал СССР я встретил в должности руководителя Высших литературных курсов, которые тогда подчинялись Союзу писателей. Уютный особняк в центре, на Тверском бульваре. Мне предложили его приватизировать: «Будешь жить припеваючи, сдавать элитную недвижимость». У нас же много писательской собственности растворилось именно таким образом. Я отказался, присоединил ВЛК к Литинституту.
– Вы руководили курсами 31 год. Удивительную атмосферу творчества чувствовали и мы, студенты-заочники Литинститута, потому что тоже занимались в этом здании. Я завидовала слушателям ВЛК, бывая на ваших творческих семинарах.
– Тверской бульвар, 25!.. Шагнешь из ворот – справа на тебя смотрит Сергей Есенин, а слева – Александр Пушкин… Живи! Благодари Бога! Твори! Литинститут и курсы – могучий творческий мир. Одни преклоняются перед Платоновым, другие – перед Львом Толстым. Да и среди студентов гениев хоть отбавляй. А преподаватели?.. Литературовед Борис Леонов, порывистый, остроумный. Критик Владимир Гусев. Стремительно входит в аудиторию, с порога начинает лекцию. Историк Александр Орлов, спокойный, рассудительный. А вот мы шагаем по скверику Литинститута с Львом Ивановичем Скворцовым… Филолог, знаменитый верностью отчему слову, сказке и былине, пословице и поговорке.
Моя литературная судьба складывалась так, что с большинством писателей России, да и СССР, мне часто приходилось встречаться, беседовать и работать вместе. И что я увидел и запомнил? Талантливый прозаик, поэт всегда, как правило, добрый, честный, доверчивый и красивый человек. Главная его забота – правда и красота. Правда о себе и о родном народе, о государстве и о времени.
– У вас много гражданских стихов. Вот строки из недавнего: «В час рождения заповедей века // Правило нам Господом дано: // Родина одна у человека, // Мать одна, и солнышко – одно». Знаю, что вы тяжело переживаете трагедию СССР и славянского мира.
– Как же так получилось, что виноватые в раздоре между народами стали владельцами власти? Сначала на Украине, теперь эти же силы рвутся к власти в Белоруссии. Неужели не стыдно?..
Мы жили в советской державе часто даже не реальностью, а романтическими обещаниями, которые вроде бы и окрыляли нас, заставляя относиться симпатичнее и торжественнее к делу. А получилось, что такая великая страна рухнула, и мы до сих пор никого ни призвали к ответственности.
Разве никто не виноват в произошедшем? Можно ведь было избежать этих катастроф, если все проанализировать вовремя. Почему победа над фашизмом оказалась Победой над страшной бандитской массой, армией, а здесь страну разрушили в мирное время, в мирные годы, и такая тихость, такая благостность, как будто ничего не произошло!.. Тот, кто это делает, он, что, еще мечтает о такой же катастрофе?!
– Мир стремительно меняется. Как вы видите будущее?
– Пора в связи с технологическими открытиями, на которые вышло человечество, прекратить войны. Пора договариваться, помогать народ народу, страна стране независимо от того, кто как о себе думает. Стыдно слушать те же самые речи, что звучали в эпоху фашизма. Мы видим те же самые стремления, что и тогда, – овладеть каким-то народом или страной. Вместо того чтобы взяться сообща за поддержку природы, ее восстановление, за добрые и дружеские связи с ней.
Страшно наблюдать, когда сходятся руководители государств и начинают решать, будут ли они кого-то бомбить или не будут! Неужели не прошла эта эпоха?!
Верю, что человечество обязательно придет к миру и гармонии. Посмотрите, как бы мы ни враждовали, что бы ни делали, а суть-то одна, боль одна у каждого народа! Это же не случайно, что мысль о мире не оставляет человека в покое.
– Спасибо, Валентин Васильевич, за эту надежду. И благодарю вас за ваш поэтический труд, за красоту слова, за энергию жизни. Пусть в заключение нашей беседы прозвучат ваши стихи, которые я очень люблю: «Правит облако, с думой о лете, // В ночь, где вспыхнет кометовый след. // И в крови моей стоны и ветер, // И черемухи яростный цвет».
Выбор читателей
Комментарии