…ВАК. Есть у нас такая государственная организация. Кто-то ни разу в жизни не поинтересуется, что это такое, для кого и для чего создано и предназначено. А между тем для многих Всероссийская аттестационная комиссия (именно так раскрывается аббревиатура “ВАК”) играет важную роль в жизни – и личной, и, как принято выражаться, общественной.

ВАК – это, образно говоря, сито, через которое ежегодно просеивается множество диссертаций. От ВАКа зависят профессиональный рост и карьера вступивших в обитель отечественной науки.

ВАК – это кузница кадров исследователей и ученых. Тут решают, кто достоин носить ученые степени кандидатов и докторов всевозможных наук.

Теме ВАКа, многочисленным вопросам деятельности этой организации был посвящен “круглый стол”, проведенный нашей газетой. Ряд выступлений, озвученных на нем, представлены сегодня на этой странице.

Валерий ЕРМОЛОВ

Карманная организация?

В середине сентября минувшего года я обратился от имени всего педагогического коллектива к премьер-министру Правительства РФ Е. Примакову с протестом против включения ВАК в Минобразование в качестве структурного подразделения. В частности, в телеграмме говорилось: “Деятельность ВАК не должна зависеть ни от каких государственных, политических, общественных организаций или лиц. Предполагаемая реорганизация не принесет никаких экономических выгод, более того, подорвет доверие ученых к ВАК, лишит их уверенности в надежности справедливых оценок кандидатских и докторских диссертаций, научных публикаций на соискание ученых званий”.

Высшая аттестационная комиссия – это своего рода ОТК для диссертанта. Авторитет ВАК всегда был непререкаем. “Клеймо качества” и ныне не должно зависеть от конъюнктурных соображений министерских чиновников. Поскольку в провинции защита диссертации – производство штучное, нам тем более небезразлично, будет ли объективной оценка его результата в последней инстанции – в ВАК.

Анатолий СЕМАШКИН, ректор Самарского государственного педуниверситета

Все больше названных, все меньше призванных…

Признаться, в переподчинении ВАКа Министерству образования не вижу повода для дискуссии. Дело не в том, чтобы изменить структуру и аппарат, а в содержании, в работе всей системы.

Число кандидатов и докторов наук сегодня прирастает куда стремительнее, чем сама наука. Все больше названных, все меньше призванных. Катастрофическое материальное положение науки и образования не способствует развитию научного потенциала. Закрываются целые направления, исчезают научные школы. Вот главная беда и проблема. А присуждение степеней – это вторичное, тем более что такой системы, как наша, больше нигде нет.

Упорядочить, укрепить, усовершенствовать сам аппарат и работу ВАКа, конечно, необходимо. Нужны новые кадры, новые документы. Но при всем при том крупные, престижные государственные университеты, давно известные своими учеными и учениками, должны иметь более широкие возможности и полномочия.

Система должна стать более гибкой и оперативной. А независимость ВАКа определяется и уровнем науки, и ее местом в обществе. И не только научным, но и социальным авторитетом ученых.

Иван МОЛЕТОТОВ, ректор Института повышения квалификации преподавателей социальных и гуманитарных наук при Новосибирском государственном университете

Нейтральный орган

Речь должна идти не о том, что ВАК перешел в ведение Минобразования, а о том, что он должен подчиняться тем, кто в первую очередь заинтересован в подготовке кадров высокой квалификации. В данном случае это Министерство образования, которому нужны профессиональные вузовские кадры.

Я понимаю, что вопрос о передаче ВАКа возник не от хорошей жизни… На недавнем совещании Совета ректоров России говорили о том, что нужен нейтральный аттестационный орган. Я согласен, и в то же время жить в обществе и быть свободным от общества невозможно.

Иван БОРИСОВ, ректор Воронежского государственного университета, доктор философских наук, профессор

Актуальное интервью

В феврале состоялось первое заседание нового состава Высшей аттестационной комиссии. Рассказать о проблемах ВАКа наш корреспондент Лев Сафонкин попросил заместителя министра общего и профессионального образования Российской Федерации Валерия КОЗЛОВА.

– Почему было решено реорганизовать ВАК? Когда это произошло?

– Этот вопрос возник в марте-апреле прошлого года, когда было сформировано новое Правительство РФ во главе с С. Кириенко. Тогда в целях упорядочения работы правительственного аппарата решили сократить ряд министерств и ведомств, и под это сокращение подпал один из самых немногочисленных комитетов РФ, который работал самостоятельно и имел права отдельного министерства. Но хотя этот комитет, Высший аттестационный комитет РФ был малочислен, значение его в деле регулирования управления наукой и образованием было огромно. Поэтому для того, чтобы сохранить его функции, приняли решение создать Высшую аттестационную комиссию и включить ее в состав Министерства общего и профессионального образования РФ.

– Возникает вопрос, почему для этого выбрали Минобразование РФ, а не Министерство науки и технологий.

– Тут несколько причин. Нелишне напомнить, что нынешний, 1999-й, год является знаменательным для государственной системы аттестации. 65 лет назад, в 1934 году, было принято постановление Совета Народных Комиссаров СССР об ученых степенях и званиях. Эту дату принято считать днем рождения ВАКа.

Эта система с минимальными изменениями просуществовала до сего времени и доказала свою эффективность. Большую часть из этих 65 лет она была внутри системы образования. Потом, в 80-е годы, был создан Высший аттестационный комитет СССР. Поэтому передача государственной системы аттестации в Министерство образования – это в каком-то смысле возвращение к традиции.

Стоит также напомнить, что более 60 процентов всех докторов и кандидатов наук в нашей стране работают в системе высшей школы.

– Каков нынешний состав ВАКа? Сколько ученых входит в комиссию?

– Состав Высшей аттестационной комиссии был утвержден Правительством РФ в количестве 51 человека. Чуть больше трети ВАКа составляют преподаватели высшей школы, одна треть представляет Российскую академию наук и еще примерно одна треть – это члены других государственных академий, таких, как Медицинская академия, Академия строительства и архитектуры, а также некоторые другие представители отраслевой науки.

По постановлению Правительства РФ возглавляет ВАК вице-президент Российской академии наук Геннадий Андреевич Месяц. Его заместителями являются академик Олег Алексеевич Богатиков и ректор Финансовой академии при Правительстве РФ Алла Георгиевна Грязнова. Богатиков представляет академическую, а Грязнова – университетскую, вузовскую науку.

Состав комиссии очень солидный. В него входят многие ученые, в том числе президент Российской академии наук Юрий Сергеевич Осипов, несколько вице-президентов РАН, президенты всех отраслевых государственных академий РФ, ректоры наших крупнейших университетов. Дал согласие работать в ВАКе и председатель Совета Федерации Егор Семенович Строев, который включен туда не потому, что он занимает высокий государственный пост, а так как является известным ученым, действительным членом Российской академии сельскохозяйственных наук.

– Какое место вы лично занимаете в ВАКе?

– Я являюсь заместителем министра образования и главным ученым секретарем Высшей аттестационной комиссии. Моя задача состоит в том, чтобы координировать организационную сферу Департамента по государственной аттестации, это, собственно, часть министерства и одновременно рабочий аппарат ВАКа, который направляет деятельность экспертных советов.

– Крепка ли материальная база у ВАКа? Требуются ли дополнительные финансовые вложения?

– Поскольку ВАК работает под флагом Министерства образования, то и финансирование, и все материально-техническое обеспечение ложатся на плечи нашего ведомства, которое, конечно, далеко не самое богатое и у которого много разноплановых проблем.

Но хорошо уже то, что у нас есть рабочие места для всех сотрудников и зал для заседаний президиума ВАКа, куда входят 26 человек, текущая работа которого связана с присуждением ученых степеней докторов наук, ученых званий профессоров, выборочным контролем по защитам кандидатских диссертаций.

– Какие вопросы поднимались на первом заседании ВАКа?

– Многие ученые, в том числе и члены ВАКа, предлагают сделать основой системы аттестации докторские советы, чтобы по возможности и защита кандидатских диссертаций проходила через них.

Это не означает, что мы предлагаем ликвидировать все кандидатские советы. Здесь надо учитывать интересы регионов. Молодые аспиранты, которые хотят защитить диссертацию, как правило, стеснены в средствах, и вряд ли у них есть возможность провести защиту в Москве, Петербурге, Новосибирске или в каком-нибудь другом научном центре.

– Сколько всего диссертационных советов сейчас в России?

– Докторских – примерно 3 тысячи и почти столько же кандидатских. В целом эта система будет пересмотрена в направлении резкого уменьшения общего числа диссертационных советов, в первую очередь кандидатских.

– Сколько докторских и кандидатских диссертаций было защищено в 98-м году? Сравните, пожалуйста, этот показатель, например, с 90-м годом?

– В 98-м году было защищено около 3 тысяч докторских и примерно 12 тысяч кандидатских диссертаций. Спрашивается, много это или мало. Сравним с 90-м годом. Практически столько же докторов и кандидатов защитились тогда в Советском Союзе. Получается парадоксальная ситуация – когда Советский Союз распался и население страны уменьшилось, количество диссертаций, которые теперь у нас защищаются, выросло в два раза.

– Что же это? Рассвет российской науки?

– Наша наука, как искусство и образование, испытывает сейчас огромные трудности, связанные с недостатком финансирования научных исследований в отраслевой науке и в высшей школе. Кроме того, много молодых талантливых ученых уехали на работу за границу. А количество диссертаций тем не менее увеличилось. С чем это связано? Во многом с тем, что в последние годы была снижена требовательность к соискателям докторских и кандидатских степеней. Статистика зависит и от областей исследования. Если брать такие фундаментальные области, как математика, физика, химия, то существенного роста здесь не наблюдается, а вот если взять общественные, гуманитарные науки, то здесь рост ощутим. Существенно выросло число защит по педагогике, по методике…

Что касается технических наук, то здесь рост объясняется тем, что раньше многие изобретатели занимались больше непосредственно конструированием и меньше, чем сейчас, уделяли внимания формальной стороне дела, связанной с оформлением этих результатов в виде диссертаций. А сейчас мы наблюдаем повышенную заинтересованность многих сотрудников НИИ в защите диссертаций.

– Как вы относитесь к системе аттестаций в негосударственных, так называемых общественных академиях. Ведь сейчас они также присваивают звания кандидатов и докторов наук, профессоров и даже академиков.

– Государственных академий у нас всего шесть, а негосударственных общественных около 60. Часть этих академий объединилась в Международную ассоциацию негосударственных академий наук и организовала свою, как бы параллельную, систему аттестации научных и научно-педагогических работников. У них созданы свои диссертационные советы, которые, как я понимаю, проходят на платной основе и по упрощенным правилам.

На первый взгляд кажется, что это занятие весьма безобидное. Но вот прошло несколько лет, и выясняется, что это далеко не так. Лица, получившие негосударственные дипломы кандидатов, докторов наук, звания профессоров и академиков, начинают претендовать на льготы, которые предусмотрены для обладателей государственных документов. Они требуют надбавки к заработной плате, если работают в вузе или университете. Или же начинают претендовать на государственные награды, на повышение в должностях. Сейчас это становится массовым явлением. Мы намерены обратиться в Министерство юстиции и в Генпрокуратуру с просьбой разобраться с этим делом и помочь нам навести в системе аттестации России должный порядок. Тем более что деятельность этой ассоциации негосударственных общественных академий противоречит Федеральному закону о науке и государственной научно-технической политике, в котором ясно сказано, что правовые основы оценки квалификации научных работников обеспечиваются Государственной системой аттестации.

Наивно было бы сводить все причины снижения уровня диссертационных исследований только к засилью “регионалистики”. Например, сейчас уже никого не удивляет постоянное дублирование проблематики и даже формулировок тем диссертаций. Раньше, приступая к исследованию, соискатель должен был представить документ из информационного центра при ВАКе о том, что он не дублирует уже ранее заявленную тему или осуществленные работы. Необходимо восстановить деятельность такого информационного центра с базой данных хотя бы за истекшее десятилетие и обязательностью для всех соискателей получения сертификата, подтверждающего оригинальность замысла исследования.

Думается, что следует прекратить и дискредитировавшую себя практику защиты диссертаций в виде научного доклада. Когда-то это помогло защититься нескольким пожилым заслуженным ученым, имевшим десятки солидных публикаций, но уже физически не способных оформить это в диссертационный “кирпич”. Теперь же по докладам защищаются вполне крепкие и здоровые сорокалетние исследователи, у которых вся “совокупность работ” представлена несколькими брошюрками. Кстати, например, в Казахстане защита в виде научного доклада уже отменена.

Здесь же следует коснуться и вопроса о количестве и качестве публикаций. В Украине для защиты докторской требуется не менее 15 статей, опубликованных в педагогических журналах, солидная монография, изданная в тех издательствах, которые имеют на это право, и снабженная рецензиями трех докторов наук. У нас же здесь нет совершенно никакого правила. В результате соискатели выходят на защиту с куцым списком публикаций. Следует ввести нормативную базу, касающуюся количества и качества необходимых публикаций для защиты диссертационных исследований.

Есть еще две внутренние содержательные проблемы, касающиеся специфики педагогических исследований. К такой консервативной сфере, как педагогика, малоприменимы требования действующего ныне положения ВАКа по отношению к докторским диссертациям как “открывающим новое направление”. Если строго подходить к теме, то в XX веке в соответствии с этими требованиями защитили бы докторские только Дьюи, Монтессори, Шацкий и Штайнер.

Специфичны и диссертации, которые выносят на защиту директора школ, завучи, учителя. За редким исключением они совершенно не вписываются в традиционные требования о научном аппарате исследования, его научной новизне и теоретической значимости. Это конкретное описание локального успешного опыта. Здесь тот случай, когда необходимо для стимулирования педагогического творчества учителей сформулировать критерии иного, чем собственно научное, практико-ориентированного исследования. Было бы полезно в порядке эксперимента организовать, например, на базе образовательного комплекса Е.А.Ямбурга такой практико-ориентированный диссертационный совет, в котором имелись бы специалисты не только по педагогике и психологии, но и по медицине. В созданных при Центре докторантуре и аспирантуре получили бы научную подготовку исследователи-практики. Ведь не секрет, что именно полное отсутствие научной школы и является сейчас одним из главных факторов снижения уровня исследований.

Михаил БОГУСЛАВСКИЙ, доктор педагогических наук, ученый секретарь диссертационного совета Института теории образования и педагогики РАО