На чтение: ≈ 32 мин.Когда в 2015 году я написал биографическую книгу о группе «Агата Кристи», мы обсуждали с Вадимом Самойловым более развернутую работу в будущем – что-то вроде психоаналитических интервью. Но и Вадим, и я все время заняты собственными проектами, поэтому все никак не перейдем от разговоров к делу. Интервью, которое предлагается вам к прочтению, уже третье по счету, прямо как завершение трилогии. В этом тексте минимум информации о группе «Агата Кристи» и сольном творчестве, потому что Вадим успевал и успевает делать в жизни целую прорву всего помимо основных проектов. И все это кажется мне крайне интересным, привлекательным для больших дискуссий. Подумалось: если поместить три наших интервью друг за другом, выйдет почти половина задуманной книги. Так что вы пока читайте, а мы подумаем, когда доделаем вторую половину.
– Вадим, если я правильно понимаю, помогать другим музыкантам ты начал в 1992 году. И первой ласточкой была группа «Настя» с альбомом «Невеста», а потом и «Танцы на цыпочках» – это уже 1994-й. Все так?
– Все же это не совсем помощь, это взаимодействие. А началось все чуть раньше, чем работа с Настей Полевой, в 1988 году, когда мы приступили к записи первых альбомов «Агаты Кристи». Происходило это на студии «Новик-рекордз» в Екатеринбурге. Меня пригласили туда работать звукорежиссером и саунд-продюсером. На студии Александра Новикова записывались самые разные коллективы. И именно тогда я приобрел первый опыт работы не только со своим материалом, но и с другой музыкой – эстрада, шансон, джаз, поп. В основном коллективы нужно было только записать, но некоторые проекты требовали чуть большего творческого участия и вовлечения, например помощи в создании аранжировки. Это своего рода ремесло, набивание руки – увлекательный и полезный процесс. Встречались группы и исполнители, у которых имелся интересный замысел, но реализация хромала. И мне было любопытно доделывать их материал, то есть сделать из алмаза бриллиант, огранить его. Это и есть суть работы музыкального продюсера. И да, ты прав, первая большая работа – это как раз группа «Настя» и два их альбома – «Невеста» и через два года «Танцы на цыпочках». Я делал звук, участвовал в создании аранжировок. Но никакого диктата с моей стороны не было – мы все решали коллегиально. Настя Полева, продюсер и гитарист группы Егор Белкин и я. Вообще, триумвират весьма удобная форма сотрудничества.
– Видимо, как раз отсюда пролегает прямая дорожка к альбому «Титаник» группы «Наутилус Помпилиус». Расскажи об этом.
– Все верно. Тогда многие музыканты Свердловска уже знали, что я могу, просто закрывшись с исполнителем или группой в студии, сделать качественный продукт. Плюс в 1993 году вышел альбом «Агаты Кристи» «Позорная звезда». И то, как он звучит, сильно понравилось Славе Бутусову. Это сподвигло его обратиться ко мне как раз перед записью «Титаника» «Наутилуса» именно как к саунд-продюсеру. Секрет в том, что концепция совмещения живых инструментов с электронными в рок-музыке как-то сразу пришлась мне по вкусу, и я тогда двигался в этом направлении. В итоге все остались довольны. Вообще, когда музыка рождается на стыке подходов, она приобретает дополнительное измерение и содержание. Конечно, если само произведение стоящее.
– Действительно. И альбомы Насти, и «Титаник» – все это по сей день звучит актуально и свежо. А дальше мы отправляемся в 2000 год к группе «Чичерина» и их альбому «Сны». И к «Смысловым галлюцинациям» с работой «3000». Что для тех, что для других это был мощный старт, путевка в большой шоу-бизнес. Как в этом случае строился процесс работы?
– В ту пору интенсивно развивался лейбл Real Music. И несколькими их флагманами тогда были «Ночные снайперы», «7Б» и «Чичерина». Группу Юли лейбл привез в Москву на «Мосфильм», они пробовали записываться с другим саунд-продюсером, но отношения не сложились, и ребята пригласили меня. В моей работе с ними было два направления. Первое – это отбор для дебютного альбома из всех композиций группы именно тех, которые имеют потенциал хитов и составляют портрет, лицо коллектива. Второе – это помощь в аранжировках, составление партий, собственно звук. Со «Смысловыми галлюцинациями» в первой части история похожая – я тоже послушал все их композиции, что были написаны к тому моменту, и предложил выборку для дебютного альбома. Что касается записи и звука – они уже были довольно сильными музыкантами и аранжировщиками, и в этой части моя помощь особо не требовалась. Зато когда песня «Вечно молодой» появилась в фильме «Брат-2», я подключился чуть с другой стороны. Ситуация была странная – песня благодаря фильму выстрелила, а с группой ничего не произошло, никто их особенно не знал. Тогда я предложил «Глюкам» снять клип, позвонил Вите Сухорукову, попросил помочь. Он согласился, приехал на один день в Екатеринбург, сделал все, что от него требовалось. Так у группы появился первый видеоклип. На волне ажиотажного интереса к фильму «Брат-2» «Муз-ТВ» взяли его в ротацию, затем песню начали крутить и радиостанции – в итоге композиция до сих пор любима народом.
– Вадим, мы уже как-то говорили о проекте «Полуострова», который вы сделали совместно с тогдашним замруководителя Администрации Президента РФ Владиславом Сурковым. Но нынешняя наша беседа идет чуть в ином ключе, поэтому расскажи об этом еще раз.
– Уже после этих больших работ многие в столичной тусовке узнали, что я не только музыкант группы «Агата Кристи», но еще и аранжировщик, саунд-продюсер и так далее. На этой волне году в 2002-м ко мне обратился товарищ Владислава Константин Ветров и рассказал, что у Суркова есть несколько песен, – может, я захочу с этим материалом поработать. Я послушал, мне понравилось – стихи отозвались, срезонировали. Пара композиций уже были записаны, а что-то Владислав наиграл мне на гитаре. Радовало, что он оценивал себя совершенно адекватно, никаких фанаберий не было. И больше всего Сурков не хотел музыкальной профанации, пустого пшика, поэтому к вопросу подходил серьезно. Владислав – человек гуманитарно подкованный. И совсем не удивительно, что он в какой-то момент захотел облечь свое творчество в профессиональные формы. В итоге мы записали альбом из восьми песен и трех бонус-треков, вышел он в 2003 году. Никакого широкого издания не планировалось, это было сделано для друзей. Но потом альбом, естественно, ушел в Интернет и стал общественным достоянием, а песня «На краю у неба» активно ротировалась на «Нашем радио».
– Я правильно понимаю, что история благотворительного проекта «Герой нашего времени» плавно вытекла из знакомства и работы с Сурковым?
– Да, правильно. На фоне сотрудничества с Владиславом Сурковым в 2006 году родилась инициатива создания культурного фонда и благотворительного проекта, который был бы заточен на поддержку молодых рок-музыкантов. Так родились «Герой нашего времени» и собственно «Рок-лаб». Кроме меня в этом участвовали Александр Пономарев, продюсер группы «Сплин» и позже «Би-2», Дмитрий Гройсман, продюсер «Чайфа». И каждый из нас занимался своим направлением работы. Если коллеги пошли по тропе создания новых музыкальных коллективов, я выбрал путь поддержки движения в целом, включая обзоры на альбомы молодых музыкантов в программе «Худсовет» на «Нашем радио». Чуть позже передача переименовалась в «Рок-лаб», а потом стала выходить уже не на «Нашем», а на радио «Максимум». А я был ее ведущим. Начиналось все так. Я как-то зашел на «Наше» по делам и увидел у них на столе целую гору компакт-дисков, которые присылали молодые музыканты. Решил взять какую-то часть материала с собой, послушал, что-то для себя выделил. И предложил радийщикам концепцию передачи – так и появился «Худсовет». Один раз в неделю в прямом эфире я делал обзор на три композиции начинающих музыкантов, которые показались мне наиболее интересными. И движение стремительно росло: сначала мы таскали диски с «Нашего радио», потом завели электронную почту, а когда поток писем от музыкантов перешел все мыслимые пределы, я понял, что мне нужны помощники, какие-то редакторы, чтоб хотя бы как-то фильтровать самотек. Для организации этих процессов как раз и был создан сайт «Рок-герой». Это придало затее необычайную живость – автор выкладывает свою композицию, она тут же появляется на главной странице портала, другие музыканты ее слушают, обсуждают. На этой основе формировался еженедельный хит-парад. Поскольку сайт довольно быстро охватил огромное количество людей по всей стране, мы запустили на нем еще и афишный сервис – любой начинающий коллектив мог отправить нам афишу-анонс своего концерта, а мы ее выкладывали. Естественно, все это для групп было абсолютно бесплатно – у меня имелись спонсорские деньги. Движение росло, и в какой-то момент превратилось в фестиваль, первый из которых я провел на празднике газеты «Московский комсомолец». Совместно с «Нашим радио» мы сделали большой концерт, в котором поровну выступили уже состоявшиеся группы и новички. А все для чего? В России есть большое количество интересных авторов и музыкантов. Они пишут, сочиняют, пробуют, но пока еще не знают, как правильно подать свой продукт, как сделать его цельным. С наиболее интересными и перспективными из них я знакомился лично и помогал всем чем мог. Исключительно в творческом смысле – ни в какие договорные или финансовые отношения с музыкантами я не вступал, это не совсем мое. Я всегда был заточен на взаимодействие в формате творческой мастерской. Под этой идеей я и на Селигер ездил. Занимались с ребятами прямо в палатках в формате кемпинга. Показывали, рассказывали, делились всем, что знаем сами. Занятия и отчетные концерты проходили каждый день. Тоже интересный опыт.
– Вадим, в какой момент и почему интересы сместились в Крым, Донецк и Луганск? Я сейчас о фестивале «Солнце взойдет».
– Когда Крым стал нашим, а острая фаза конфликта в Донецке и Луганске закончилась, мы возобновили взаимодействие с Сурковым. И в ходе обсуждений решили, что для поддержания духа бойцов, а также жителей Крыма и Донбасса хорошо бы организовать там концерты российских артистов. Мой коллектив был одним из первых, кто там выступил. И, подумав, я предложил вот такую идею: известная группа не просто выступает, а проявляет активность, общается с молодыми музыкантами Крыма, Донецка и Луганска. Так мы придумали формат фестиваля. Нужно было отсмотреть и отслушать музыкальные коллективы и дать им возможность сыграть потом вместе с известными музыкантами из России на гала-концерте – по одному в четырех городах: Севастополь, Симферополь, Донецк, Луганск. Мы достаточно быстро нашли партнеров – ребят, которые занимались рок-музыкой до войны, организовывали клубные выступления, ставили аппаратуру. Они нам помогли в короткие сроки собрать заявки, организовать площадки для концертов. Я, Юля Чичерина и Леша Джанго сидели в импровизированном жюри и отбирали ребят для выступления. Получилось шумно, интересно, резонансно. И я понял – мы действительно помогли тысячам людей воспрянуть духом после войны. Кстати, в Крыму фестиваль был приурочен к Дню борьбы со СПИДом, и провели мы его совместно с «Национальным антинаркотическим союзом».
– Видимо, после успеха этой затеи пришла мысль съездить еще и в Сирию…
– Что касается Сирии, это в чистом виде наша гражданская позиция. Я и мой коллектив музыкантов – мы просто хотели поддержать российских военных на чужбине. Нас никто не приглашал – мы напросились. Можно сказать, сами себя предложили. Сыграли три концерта – два из них ближе к акустическому варианту в тесном кругу, и один – большой, электрический, на несколько тысяч человек. С нами в программе выступал военный оркестр и барды. Нам потом даже медали выдали – «Участник войсковой операции». Но это, как ты понимаешь, совсем не главное. Главное в ином. После концерта я невольно подслушал разговор двух солдат. Один сказал другому: «Ну вот, теперь еще три месяца спокойно служить можно». То есть мы достигли цели – поддержали наших бойцов. Позже они написали письмо на имя министра обороны РФ с просьбой поощрить весь коллектив Вадима Самойлова. Это приятно.
– Вадим, в Крыму и на Донбассе ты помогал людям разобраться с идентификацией, в Сирии укреплял боевой дух бойцов. А как школьники-то попали в поле зрения? Я об Ural Music School сейчас.
– Идею передвижного фестиваля, или молодежного форума, я вынашивал давно, еще с Селигера. На этот раз хотелось не однодневного выступления групп в гала-концерте, а попробовать отобрать ребят заранее и помочь им качественно выступить, то есть провести предварительную работу перед их появлением на сцене. В итоге все музыканты моей группы были в этом задействованы. Барабанщик Роман Баранюк занимался ритмом, звукорежиссеры показывали, как пользоваться домашней студией, Андрей Каплев обучал видеопродакшену, клавишным, гитарист Саша Радченко вел дисциплины по электрогитаре, примочкам. Ну а я взял на себя общий концепт – репетиция, композиция, вокал, подача. Ведь речь о школьниках. И нам нужно было помочь дать им почувствовать себя храбрее, увереннее, убрать зажимы. Ну и как итог – выступление в рамках Ural Music Night. Кстати, команда фестиваля помогала нам организационно, поэтому мы так и назвали школу – Ural Music Scool, чтобы аналогия прослеживалась. Большую помощь оказала и екатеринбургская гимназия №47. Ее тогда возглавляла весьма активная директор – включилась в работу с полной отдачей. Достаточно сказать, что в здании гимназии было развернуто сразу несколько репетиционных помещений, существовало плотное расписание занятий. В будущем я вижу этот формат более масштабным, чтобы он не замыкался только на музыкантах. Вокруг групп консолидируются самые разные друзья и знакомые. Среди них – начинающие дизайнеры, фотографы, журналисты, писатели, художники, те, кто интересуется видео и мультипликацией, их всех можно и нужно задействовать. Ведь вместе эти ребята и есть наше будущее общество. «Свердловский рок-клуб» в восьмидесятые годы на том и стоял, что вокруг музыкантов собирались и поэты, и художники, и писатели, и режиссеры. Из этого «плавильного котла» родились и рок-группы, и Балабанов с Хотиненко, и документалка «Сон в красном тереме». Моя мечта – это максимальный охват молодежи. То есть прототип некоего постоянно действующего креативного кластера. Пример: дается время, за которое ребята все вместе должны «родить» новый музыкальный продукт, где работа найдется для всех и каждого, – стиль в одежде, качественные фото, пресс-релиз, дизайн обложки альбома, статья в прессу и так далее. Вообще, я в мыслях двигаюсь к созданию творческо-научных молодежных центров – это как дома культуры в советское время, но только уже на новом витке технологического, гуманитарного и научного развития.
– Отлично, удачи в этом. Теперь предлагаю сместиться в область, которая стоит чуть дальше от музыкально-фестивальной деятельности. Хотя это большой вопрос. Смотря с какого угла наблюдать. С 2008 по 2012 год ты был членом Общественной палаты РФ. Зачем и почему?
– Вообще, это началось еще в школьные годы. Я же был членом комитета комсомола. И комсомольская организация стала для меня неким пулом возможностей в части реализации творческих идей, ни о какой чисто партийной карьере речи не шло. Потом это продолжилось в институте – стройотряды, самодеятельность, участие в команде КВН. Стройотряды дали мне возможность увидеть все разнообразие жизни: и коровники строил, и в агитбригаде выступал по деревням. Приезжаешь в какой-нибудь заводской цех в рабочий перерыв – и давай петь, танцевать, сценки показывать. Конечно, это не искусство. Это проходит больше по части социальной и общественной работы. Ты просто понимаешь, что большие артисты до этих людей никогда не доедут, и потому должен вложить в выступление всю свою душу. Я считаю тот опыт для себя крайне полезным. Это помогло мне рассмотреть жизнь в разных ее аспектах и проявлениях. И уже потом, будучи популярным артистом, я общался с огромным количеством самых разных людей – музыканты, политики, милицейское начальство, военные. И чем больше ты общаешься, тем глубже понимаешь сложную, многослойную структуру общества и огромный спектр проблем, которые в нем укоренились. Это и сподвигло меня стать членом Общественной палаты РФ. Когда мне поступило предложение избраться, я его принял, посчитав это для себя неким новым шагом. В итоге находился там два состава. Скажу, что место сложное. Это еще не политика, но уже слишком близко к ней. Основная трудность для меня была в том, что орган этот структурно управляется, как государственная машина, то есть много там бюрократии. Плюс туда ведь люди с разными интересами приходят, в том числе и с корыстными, с целью карьерного продвижения например. Я быстро понял, что если ты выдаешь здравые рабочие идеи, они технично и мастерски могут быть присвоены другими людьми. То есть отношения в околовластных структурах довольно сложные. Это подходит людям, которые умеют толкаться локтями. В общем, это просто не мое. Хотя какие-то полезные вещи сделать я успел. У меня ушло несколько лет на то, чтобы убедить председателя комиссии по культуре создать внутри нее рабочую группу по вопросам авторского законодательства. Пиратство всегда меня волновало. И хотелось изменить ситуацию. Не только для того, чтобы артисты больше получали, а чтобы само качество культурных проектов повышалось. Пример. Представим себе какую-нибудь независимую интересную группу. Они работают, записывают музыку, экспериментируют. Это продолжается год, два, три, а попытки куда-то продвинуться не дают результатов – людей на концертах мало, продажи плохие, паблисити почти нет. Чаще всего такие группы распадаются, а музыканты уходят в менеджеры, юристы или становятся водителями такси. В Европе же другая картина. Сколько мы такого видим: вроде бы коллектив специфический, музыка не для всех, образ странный, но при этом выходят клипы, расписан концертный график, регулярно появляются альбомы, и сам артист на слуху. А все потому, что экономическая база этого коллектива гораздо лучше, чем у аналогичного в России. Например, певица Бьерк прекрасно живет на своем западноевропейском рынке, у нас же такой артист просто сводил бы концы с концами. Я как раз и занялся авторским правом, в первую очередь чтобы помочь ребятам, которые нестандартно мыслят в музыке, делают что-то интересное, независимое. Понимаешь, если творческая энергия погибает – молодые быстро обижаются на весь мир, и со временем общество получает оголтелые протесты, недовольство и снобизм. То есть это не просто про музыку. Это про общество в целом. Когда молодой человек недоволен, сломлен, когда его мечты не сбываются – им легко манипулировать. Он же в силу возраста не занимается анализом ситуации, а просто эмоционирует. Именно это используют взрослые дяди и добиваются того, что в полицейских летят камни и проклятия. Если тебе не дают созидать, ты будешь громить.
– Вадим, с этим ясно. Общественная палата ради общества. Расскажи теперь про 2012 год, когда ты стал доверенным лицом кандидата в президенты В.В.Путина в его избирательной кампании на третий срок. Как все это происходило?
– Здесь никаких секретов, все просто – меня пригласили. Начальником избирательного штаба был Станислав Говорухин, от него я и получил приглашение в этом поучаствовать. Штаб же мониторит активных в общественном смысле деятелей культуры, а потом принимает решение, кого из них позвать. Я согласился, потому что видел определенную угрозу моей стране. В 2012 году не было очевидно, что за Путина проголосуют. Тогда прокатились первые большие протесты, случилась «Болотная», и, кстати, стать доверенным лицом Путина означало, как, впрочем, и сейчас, подписать себе вечную анафему от нашей «креативной тусовки». Мне просто хотелось сделать со своей стороны все, чтобы президентом вновь стал Владимир Путин. Потому что, по моему мнению, только он и тогда, и сейчас нужен России. И все, кто списывают на него все недостатки нашей жизни, большие глупцы или провокаторы. Несистемная оппозиция подменяет понятия, когда сваливает на нынешнюю власть те изъяны, что были этой же оппозицией или ее отцами заложены под наше государство еще за 20 лет до начала путинского правления. Наша либеральная оппозиция в виде некоторых чиновников и бизнесменов и построила эту систему и создала ситуацию, которую Путину приходится разруливать. Вообще, доверенное лицо – это не работа, а статус. Ты просто всеми приемлемыми для себя способами доносишь своему окружению, почему предпочитаешь именно этого кандидата. Я много раз рассказывал об этом и в кругу семьи, и публично. И в массовых мероприятиях, конечно, участвовал.
– Да, я помню тот период, помню множество твоих выступлений на эту тему. Вспоминаются и килограммы недовольства со стороны носителей идеи «новой свободной России». Вадим, «Российский музыкальный союз» – это было продолжение общественной работы? Оттуда вытекало?
– Совершенно верно. Сотрудничество с ним вытекало из моей работы в Общественной палате. Пока я занимался там авторскими правами, естественно, познакомился с большим количеством игроков на этом поле. В чем была моя задача: в то время в Интернете было огромное количество музыки, за которую никто не платил. И крупные поисковики – Google, Yandex – занимали позицию, что все должно быть бесплатно для пользователя. Я с этим не согласен. Они-то зарабатывают на рекламе, а музыкант как должен зарабатывать, на чем? Было проведено множество переговоров, и вот на что мы вышли: если где-то находится пиратский контент, правообладатель может обратиться к сайту с требованием ограничить к нему доступ – и без вмешательства суда. Тогда это законом не стало, это случилось позже, но своего мы добились.
– Последнее, что было особенно заметно, – это твое участие в общественном движении «За Правду». Позже оно стало политической партией, но это быстро закончилось – ее поглотили другие акулы причудливого российского парламентаризма. Но, как ни странно, общественное движение в некоторых городах еще осталось.
– Что касается общественного движения «За Правду», эта тема для меня близко связана с поездками на Донбасс и в Сирию, с защитой русской идеи как таковой. Я понял, что «За Правду» культивирует верный посыл обществу – интересы государства шире и важнее, чем личные, частные, сиюминутные. Это меня и привлекло. На Донбассе и в Сирии я познакомился с огромным количеством добровольцев, музыкантов, военных – всех тех, кто является носителем идеи сильного государства, а не пластмассового ура-патриотизма или либерализма постгламурной эпохи. То есть реальные патриотические силы начали набирать какой-то вес, вновь появилась вменяемая дискуссия. И флагманом этого процесса стало движение «За Правду». С их лидером Захаром Прилепиным я лично знаком. Он меня позвал, я принял приглашение. И пока это было общественным движением, я его поддерживал. Но когда появилась политическая партия, я начал дистанцироваться. Не потому, что это плохо, просто политика – это не моя тема. Я много работаю с молодежью, поэтому хотел бы оставаться беспартийным. Вот такая история.
– Спасибо большое, Вадим. Сейчас, как я понимаю, ты вовсю работаешь над cозданием креативного кластера. Что ж, буду ждать новостей по этому проекту. А конкретно о музыке, о подготовке нового альбома, думаю, еще пообщаемся отдельно. Спасибо и удачи.
Выбор читателей
Комментарии