В стиле нуар. Патрик Модиано раскроет тайны туманного прошлого

«Я никто. Просто светлый силуэт, в этот вечер, на террасе кафе». Так могли бы написать экзистенциалисты. И еще люди, пережившие сильное потрясение, возможно, полную перемену участи. Иосиф Бродский однажды скажет про себя: «Совершенный никто, человек в плаще, / Потерявший память, отчизну, сына…» Французский писатель Патрик Модиано работает с потерянным прошлым как психотерапевт-виртуоз. Его мастерство вознаградили в этом году Нобелевской премией по литературе, отметив «за искусство памяти, благодаря которому он выявил самые непостижимые человеческие судьбы».

Как у всех профессионалов, у Модиано есть свои излюбленные приемы, которые могут раздражать, но которые неизменно работают. В начале многих его книг вы знакомитесь с пациентом, то бишь героем, страдающим провалом в памяти. Но поскольку повествование ведется от первого лица, вы вынуждены невольно идентифицировать себя с персонажем. И автор-доктор погрузит вас в черный колодец памяти так глубоко, что может возникнуть клаустрофобия. Вплоть до головокружения, слабости, тошноты. Это близкое к обмороку состояние я испытывала вместе с героиней его повести «Маленькое чудо» (другое название – «Маленькая Бижу»). Автор заставит вас бесконечно бродить по Парижу, причем практически по одним и тем же маршрутам, не узнавая знакомых мест, которые изменились за 10-20 лет, прошедшие со времен их последнего посещения. Вам все покажется ирреальным, а незнакомые вам люди, населившие старые адреса, – привидениями. Не лучше тех призраков прошлого, которые постепенно, напротив, оживают.У Модиано весьма кинематографическое мышление – недаром его не раз экранизировали («Лакомб Люсьен» Луи Маля, «Аромат Ивонны» Патриса Леконта). Ваше путешествие в прошлое будет сильно напоминать черно-белый детектив в стиле нуар, тем более что и время, в которое нас погружает писатель, – 1940-е, 1950-е, максимум 1960-е годы. Не зря Модиано чуть ли не в каждой книге так или иначе упоминает старые детективы, персонаж его «Улицы Темных Лавок» – частный сыщик, расследующий свое собственное прошлое, а герой «Утраченного мира» – создатель детективных романов. Сам автор проявляет при этом редкую самоиронию и скромность, признаваясь в приверженности этому «низкому» жанру. Но это проверенное средство увлечь читателя, который со своими-то проблемами разбираться не желает, не то что копаться в чьей-то памяти. Но все превращается в занимательную головоломку, становится куда интереснее, когда выясняется, что вы не помните целого куска вашей жизни, когда в переходе метро вдруг встречаете женщину, которая напоминает давно исчезнувшую мать («Маленькое чудо»), меняете имя и страну («Утраченный мир») или вообще не знаете, кто вы такой («Улица Темных Лавок»).Герой романа «Улица Темных Лавок», за который Модиано получил Гонкуровскую премию, – Ги Ролан испытал амнезию и пытается понять, кто он и откуда. Это странное ощущение, когда он примеряет одну маску за другой, пока не выясняет, что он то ли Джимми Стерн, то ли Педро Макэвой – бывший маклер и секретарь посольства Доминиканской Республики, в годы Второй мировой войны попытавшийся сбежать из оккупированной Франции. Вместе с возлюбленной Дениз он доверился проходимцам, и те бросили их на франко-швейцарской границе. Дальнейшее неизвестно. Что стало с Дениз и с ним? На самом интересном с точки зрения жанра месте автор вдруг резко затормозит, и вас выбросит из уютного кресла в реальность. И вы поймете, что сеанс гипноза, замаскированный под просмотр детектива, закончен.Этот досадный обрыв сюжетной линии – тоже фирменный прием автора, вероятно, призванный напомнить, что память – неверная материя, а реальность куда интереснее и запутаннее детектива. До конца ее разгадать невозможно. Особенно если история так или иначе касается тебя самого. Все романы Модиано автобиографичны в том смысле, что он, по собственному признанию, «одержим предысторией, прошлым», а «прошлое – это смутная и постыдная эпоха оккупации». Удивительное явление, если учесть, что Патрик родился в 1945 году. Но в романах он как будто проживает жизнь своих родителей, познакомившихся и поженившихся в Париже как раз в годы Второй мировой. Это как бы еще дородовая память, прорывающаяся в виде редких вспышек в тумане. Поэтому писатель и подчеркивал: «…Оккупация в моих романах имеет мало общего с реальными 40-ми годами… В моих первых трех романах я описывал не исторические события, а неверный свет моих истоков».Лично для меня в романах Модиано интереснее всего то, как автор добивается эффекта погружения в чужое прошлое. Как истинный мастер, он делает это весьма скупыми средствами – повествованием от первого лица и повторением-кружением тех же лиц и мест (монотонность, как известно, вводит в транс). Слог его подчеркнуто прост, но несколькими словами он вводит в состояние, которое вы сами когда-то уже испытывали:«В жизни надо иметь цель. Иначе… Я слушал его одним ухом. Я был в том возрасте, когда советы бесплодны и те, кто их дает, только понапрасну сотрясают воздух.Цель жизни… Воздух в этот вечер был теплый, огни на Елисейских Полях сверкали так, как не сверкали потом никогда, а чуть дальше в саду на мои плечи осыпались цветы каштанов» («Утраченный мир»). И переживание его героев становится вашим. Добро пожаловать к доктору Модиано!