В поисках альтернативы. На педагогическом базаре в Год учителя

Николай Гоголь. «Старосветские помещики».«Очень трудно поверить, что это и есть главные любовники всех времен и народов, главная история настоящей любви во всей мировой литературе. Она же и единственная. Все-таки Гоголь был настоящим сумасшедшим. Другие писатели, может, и подмечали все правильно, но ни один не рискнул поверить. Тем более рассказать. Ведь читатели любят занимательные книги. А счастье со стороны выглядит таким скучным! Только безумец мог бы сделать из этого повесть… А где найти для этого подходящую девушку или парня, я не знаю».

«Это повесть о любви. О настоящей любви. Рядом с ней Ромео и Джульетта выглядят теми, кто они и есть на самом деле: парочка подростков, которым нравятся плохие стихи». Я с ужасом думаю, что было бы, если бы нечто подобное написал в разделе С ЕГЭ по литературе или по русскому языку наш ученик. Не напишет: ведь все они знают, что и как надо писать. И это печально.Зовет к чтению и Мариэтта Чудакова в двух своих вышедших в том же 2009 году (каждая по 3000 экземпляров) книгах «Не для взрослых. Время читать!», «Полка первая» и «Полка вторая». Готовятся к изданию и третья, и четвертая. Тут, может быть, не совсем тот возраст, для которого предназначена «Азбука любви». И не только о любви идет речь.Чудакова вывела три закона чтения. «Первый: нет книг, которые читать – рано. Второй: есть книги, которые читать поздно. И третий: именно в отрочестве надо составить список книг, которые в жизни надо обязательно прочесть. Составить и после этого отказаться от чтения всякой чепухи, которой сейчас везде навалом».Почему на переплете крупно штамп: «Не для взрослых»? Она ведь и для таких взрослых, как учителя и родители. Ибо учит, как надо говорить о литературе, как следует заинтересовать книгой. А ведь мы этого часто не умеем. И все-таки «не для взрослых». Потому что есть такие книги, которые надо прочесть именно в 12, в 14… Во-первых, только в этом возрасте вы получите от нее стопроцентное удовольствие. А во-вторых, создадите себе заделье (то есть нужный запас) на будущее. Вот о таких книгах и идет речь. Каждой отводится страниц десять с иллюстрациями или из первых изданий этих книг, или с наиболее известными к ним иллюстрациями. «У полки (иногда ее называют – ЗОЛОТАЯ ПОЛКА), на которой стоят вот эти самые книги, которые надо успеть прочесть до 14-15 лет (ну в крайнем случае – до 17), есть одно свойство: не все ВИДЯТ те книги, которые на ней стоят. Кто-то и во всю свою жизнь многих из них так и не увидит – и, конечно, не прочтет». Вот для того и написаны эти книги, чтобы «заразить читателя своей непрошедшей любовью к книжке». А о детских воспоминаниях о чтении Мариэтта Чудакова рассказывает постоянно и заразительно.Так какие же книги стоят на этой полке? Назову не все. Пушкин, Лермонтов, Гоголь. «Приключения Тома Сойера», «Алые паруса», «Дикая собака Динго», «Судьба барабанщика», «Тимур и его команда», «Гаргантюа и Пантагрюэль», «Мастер и Маргарита», «Приключения Робинзона Крузо», «Таинственный остров», «Три толстяка»,  «Маугли», «Два капитана», «Старик Хоттабыч», «Путешествие Гулливера». Повторяю: я назвал не все. Мариэтта Чудакова ставит на золотую полку многие книги, написанные в советское время. Это не модно: стремление все написанное тогда сбросить с парохода современности распространено, увы, в наше время. Чудакова прошлое не идеализирует. Исследовательница «распавшейся цивилизации» (как она ее называет),  автор книг о Михаиле Булгакове, Михаиле Зощенко, она знает прошлое. И потому что знает, понимает, что есть в нем и достойное того, чтобы сохранить его.Вот о «Двух капитанах»: «Тот, кто не прочел вовремя девиз героя романа Каверина «Бороться и искать, найти и не сдаваться», тот упустил в жизни важный момент, когда этот девиз входит в состав крови, становится стимулом действия. Это заключительная строка поэмы английского поэта Теннисона. Но важно то, что она была вырезана на деревянном кресте, водруженном в память Р.Скотта, достигшего Южного полюса после Амундсена и погибшего на обратном пути. В жизнь многих поколений русских подростков слова эти ввел В.Каверин. И они полюбили эти слова, роман «Два капитана» и обоих капитанов, в нем изображенных».На мое восьмидесятилетие в школу пришли мои ученики, которые оканчивали другую школу 42 года назад. А недели через две мы пошли в ресторан рядом с нашей, той школой. Известный бизнесмен (он, правда, предпочитает себя называть предпринимателем), говоря о книгах, прочитанных тогда, сказал: «В школьные годы мы читали хорошие книги. Потом оказалось, что жизнь куда сложнее, чем то, что было рассказано в этих книгах. Но все равно что-то из них осталось в душе. И как хорошо, что  мы прочитали эти книги».Ни одно пособие для школьников, посвященное литературе, не вызвало столько споров и страстей, как двухтомник «Литературная матрица. Учебник, написанный писателями», вышедший в конце 2010 года в Санкт-Петербурге в издательстве «Лимбус Пресс» тиражом в 3000 экземпляров, продающийся в Москве за 890 рублей.С одной стороны, «это свежий, незамыленный взгляд на литературу, который не могут себе позволить учителя литературы на уроках». С другой стороны, убежденность в том, что не такие книги помогут нам в «преодолении последствий литературного Чернобыля, разразившегося из-за развития мультимедийных технологий». Да, это не учебник. Это книга для чтения учеников гуманитарных лицеев и гимназий. Книга для учителя, до которого она не дойдет и по тиражу, и по цене. Да, в ней многое нужно было почистить редакторам. Да, в ней многое более чем спорно, что вообще-то не является недостатком, скорее, достоинством: думать она заставляет.Но сама идея блестящая: издать книгу, в которой о писателях прошлого написали писатели сегодняшние. И все эти большеформатные 1243 страницы я прочитал, что называется, на одном дыхании. Мне близки исходные позиции авторов книги: «Война и мир» и «Анна Каренина» читаются не для того, чтобы исследовать язык «Войны и мира» или образ Анны Карениной, «а для того, чтобы хоть один из сотни читателей потерял покой». И я тоже считаю, что «школьная программа по литературе – это на самом-то деле программа для активизации человеческого в человеке».И при всех издержках мне близка эта атмосфера раскованности, духовной свободы, пафос антидогматизма и антиказенщины. После наших печально известных сотен тем экзаменационных сочинений и КИМов ЕГЭ по литературе, читая эту книгу, дышишь глубоко и легко, не мучаясь удушьем.Конечно, литературные произведения, изучаемые в школе, требуют определенных исторических комментариев. Но у нас прошлое сплошь и рядом давило живое, сегодняшнее звучание произведений русских классиков. Сколько десятилетий «Отцов и детей» Тургенева втискивали в схему борьбы революционных демократов и либералов. А «Горе от ума» было всего лишь иллюстрацией к декабризму. Поэтому тот угол зрения, под которым авторы книги «Литературная матрица» рассматривают произведения, написанные вчера, мне, естественно, понятен и близок. Приведу выписку из статьи Валерия Попова, посвященной Льву Толстому.«Лишь очень немногие могут сейчас припомнить, какими такими политическими идеями был обуреваем Данте Алигьери, когда писал «Божественную комедию», какие такие гельфы с какими там гибеллинами противоборствовали тогда. Не в этом, как оказалось, заключается гениальность поэмы: ведь вопросы о том, что есть справедливость в земной жизни, можно ли надеяться обрести ее в жизни загробной, Божий ли это промысел или деяния самого человека помогают избежать ужасов ада, – они и по сей день будоражат ум любого мыслящего существа, независимо от канувших в историю гельфов и гибеллинов.То же и с Толстым, с «Войной и миром». Да, «развернутая картина исторических событий»… Да, «философия истории». Да, русская «Илиада»… Но еще ведь и  семейный роман, повествующий о судьбе частного человека. А оттого, что случилось этому человеку жить во времена трагические, переломные, наполненные внешними событиями, – разве не ярче представляет он свою внутреннюю суть, разве не интереснее нам наблюдать за извивами его биографии?»Но все это «мир, в слове явленный». И путь к постижению этого мира только один: через постижение самого слова писателя. И у меня другие претензии к авторам «Литературной матрицы». Почти все статьи о писателях говорят о них, обращаясь к творчеству в целом. Если Островский, то несколько пьес драматурга. Если Платонов, то и «Чевенгур», и «Котлован», и «Джан», и «Епифанские шлюзы». Большинство книг, о которых говорится в «Литературной матрице», наш современный школьник не читал.