В погоне за тремя зайцами. Имитация образования – свидетельство неблагополучия

Какие перемены ожидаются в ближайшее время в начальном и среднем профессиональном образовании? Об этом разговор с Ярославом КУЗЬМИНОВЫМ, ректором Государственного университета – Высшей школы экономики.

– Вероятно, в конце года в Думу будут внесены первые законопроекты, касающиеся структурной реформы профессионального образования. В них речь идет о структуре высшего образования (переходе на двухзвенную модель – бакалавриат и магистратура), о системах начального профессионального и дополнительного профобразования. Эти законопроекты сейчас дорабатываются в Минобрнауки и, по моей оценке, будут внесены на рассмотрение правительства в ближайшее время. Законопроект по системе СПО еще не готов, возможно, он будет утверждаться только весной.

Направление реформ НПО и СПО было определено еще в 2000 году в стратегии правительства, потом они были упомянуты в концепции модернизации образования.

Начальное профессиональное образование предполагается серьезно модернизировать, сделав добровольным, выведя из системы НПО общее образование. Ведь, с одной стороны, бюджет тратит 600-700 долларов на одного учащегося в год. Это столько же, сколько на студента вуза, даже немного больше. С другой стороны, получаем на выходе результат в среднем в виде третьего разряда. Такой уровень квалификации рынком труда не востребуется.

Деньги уходят на общеобразовательные программы и на так называемый социальный пакет: обмундирование выдают, есть бесплатное питание. В итоге на собственно профессиональную подготовку остается из этих 600-700 долларов в лучшем случае 350-400. За эти деньги дать нормальную профессиональную квалификацию не представляется возможным. Часто говорят: «Зачем же мы будем лишать детей, которые пошли в ПУ, полного среднего образования? Это дети из малоимущих семей, как же их не поддерживать?» Это все так. Действительно, в систему НПО идут выходцы из наименее успешных слоев населения, и они заинтересованы в том, чтобы максимально быстро получить квалификацию, которая позволит им выбраться из бедности и начать зарабатывать на жизнь. Долг общества и системы образования – помочь им достичь этой цели.

Но на рынке сейчас востребован пятый разряд, а не третий. И если у государства (в данном случае – у субъектов Федерации) нет возможности увеличить удельное финансирование в расчете на одного учащегося ПТУ до 1500-2000 долларов в течение ближайших двух-трех лет, то, вероятно, у нас остается только возможность оптимизации системы изнутри. Мы должны выбрать, за счет чего можно обеспечить нормальный уровень финансирования программ профессиональной подготовки.

– А мы не можем доводить квалификацию учащихся ПУ до пятого разряда?

– Что мы имеем за 350 долларов? Мастера производственного обучения, зарплата которого, по исследованиям ВШЭ, составляет 55% от зарплаты рабочего средней квалификации по той же отрасли. То есть этих ребят просто некому учить.

И дело не в том, что не востребован реальный сектор экономики – экономический рост идет уже шестой год. А дело в том, что система НПО гонится за тремя зайцами: профессиональной подготовкой, полным общим образованием и еще пытается выступить заменителем семьи. Задача замечательная, благородная, но если мы хотим всерьез ее решить, то на это нам нужно больше 2 тысяч долларов на одного воспитанника.

– То есть государство будет поддерживать этих учащихся и их семьи через адресную социальную помощь?

– Да. Кормить, одевать нужно за счет адресной помощи, потому что возникает некоторый парадокс. У нас есть бедные люди, дети которых пошли в ПУ, и еще более бедные люди, дети которых туда не пошли. И мы почему-то одних ребят кормим, а других нет. А до этого они в школе учились, где не предусмотрено обеспечивать бесплатной одеждой.

– С другой стороны, мы готовим рабочий класс для промышленности. Он государству нужен.

– А вы уверены, что нам нужен такой рабочий, который подаяние принимает? Нам нужен такой рабочий, который хорошо работает и работать умеет. Он тогда мил и самому себе, и родителям, и будущей жене. Им вряд ли нужна инфантильная личность, которая за бесплатным пакетом социальной помощи заранее, с 14 лет выстраивается. Мне кажется, что таким образом мы растим иждивенцев.

Профессиональная подготовка в НПО станет более основательной, когда от него будет отделена система общего образования. Предполагается, что мы восстановим вечернюю школу. На базе общеобразовательных школ, которых у нас больше, чем нужно, откроем вечерние смены. И те учащиеся ПУ, которые хотят параллельно получать общее образование, будут его иметь и никак не худшего качества. По опросам, таких девочек и ребят приблизительно половина.

Расчеты показывают, что в течение ближайших трех лет у нас будет резкое сокращение численности учеников в старших классах из-за демографического спада. И вместо того чтобы выгонять учителей на улицу или снижать им нагрузку и заработок, мы можем предоставить им возможность обучать в вечерние часы тех, кто утром учится в профучилищах. Причем это будут лучшие – те, кто сознательно сделают этот выбор.

Система НПО сейчас целиком отходит на финансирование из региональных и местных бюджетов. Она работает на региональные и местные рынки труда и объективно, как бы тяжело это экономически ни было, должна быть на том бюджете, чьи потребности обслуживает. Федеральное правительство может установить лишь нормативные и методические требования. Мы разработали экономическую модель для такого рода реструктуризации. Сейчас уже можно вести речь об экспериментальной отработке этой модели в течение одного-двух лет.

Что касается учреждений СПО, то здесь есть два пути их реформирования. Сейчас они уже в значительной степени сформировали у себя широкий набор программ. Примерно 20% учреждений СПО готовы вести программы высшего профессионального образования, примерно 50% cсузов ведут программы начального профобразования, поскольку это не запрещено в отличие от первого. Такая деятельность – вполне естественный путь адаптации к рынку. И сегодня речь идет о том, чтобы дать возможность этим двум тенденциям развиваться более свободно.

На базе верхнего уровня среднего профобразования можно создать так называемый технический бакалавриат. Набирать туда ребят только после 11-летки и учить три года – таким образом создать альтернативу «общему высшему образованию». Это дает практически такой же, как у высшего образования, социальный статус людям, которые идут в СПО учиться и которые там работают. Это очень важная вещь, и ее надо разными деталями подчеркивать и развивать. Во-первых, в техникуме должны быть кафедры, для этого, кстати, имеет смысл техникумы укрупнять. Во-вторых, наверное, эти учебные заведения должны становиться чем-то вроде младших колледжей соответствующих университетов – технических, педагогических и т.д.

– Этот новый статус можно будет уравнять в правах с зарубежными учебными заведениями согласно Болонскому процессу?

– Основная задача – создать за два-три года необходимую нормативную базу. У нас среднее профессиональное образование – типично советское изобретение, больше его нигде нет. Если мы сейчас создадим систему технического бакалавриата, трансформируем в нее те 400 наших техникумов, которые готовы развиваться вверх, то это будет таким же путем в магистратуру, как обычный, академический бакалавриат.

У детей – выходцев из мало- и среднедоходных семей появится возможность получать одновременно профессию, с которой они могут работать, и им не будет перекрыта дорога к дальнейшей карьере.

– Вы имеете в виду, что технический бакалавриат должен появиться именно в учреждениях среднего профессионального образования? Или при соединении СПО с вузом?

– Здесь может быть два варианта. Первый, который я считаю лучшим, это присоединение СПО к вузам – университетские комплексы. Второй вариант – это многопрофильный колледж, который содержится местной властью. У него есть технический бакалавриат, он может и академический бакалавриат также завести, магистратуры при этом не будет, но общее высшее образование наряду с техническим бакалавриатом он тоже может давать. И такой многопрофильный колледж станет новой формой образовательных учреждений начального этапа высшего образования. Это верхняя часть среднего профобразования.

Его нижняя часть тяготеет к системе НПО. Здесь должны быть тоже некие многопрофильные колледжи, которые специализируются на конкретных квалификациях. Получить их можно будет за один год обучения, три года, три месяца, если хочешь, например, получить права или стать бухгалтером.

Есть рынок труда, который что-то востребует, а что-то отвергает. И люди приходят в систему профобразования с двумя целями: либо повысить свой социальный статус, такую задачу сейчас решает только университет, либо научиться конкретному делу – кирпичи класть, деревья сажать, людей стричь, то есть получить навыки, которые они будут реализовывать в процессе своей работы. Их квалификацию должны подтверждать гильдии специалистов. Поэтому система многопрофильных колледжей – это подготовка плюс оторванная от нее система внешних экзаменов. Человек может и самостоятельно учиться, а потом прийти сдать экзамен. И ему будет выдан сертификат местным союзом строительных рабочих или гильдией пекарей – какой-либо саморегулирующейся организацией, подтверждающий присвоение ему разряда. С этой бумагой он пойдет на рынок труда.

Это очень важный момент – отделить организацию, в которой дают образование, от организации, в которой оценивают полученную квалификацию. Сегодня они находятся в одном месте, и поэтому рынок труда и работодатели полностью дезориентированы. Сегодня у учреждений начального и среднего профобразования (как, заметим, и у школ, и у вузов) почти нет внешних стимулов учить хорошо, повышать свою эффективность и качество обучения, потому что они сами себя оценивают – дают диплом.

Пусть они и свои выпускные экзамены организовывают, это их право. Но для получения аттестата нужен внешний экзамен. Отрыв оценки качества от предоставления образовательной услуги – принципиально важный момент, это будет стимулировать людей хорошо работать в системе образования.

– Часть учреждений СПО передается на региональный уровень. Основной вопрос: справятся ли регионы с возросшей нагрузкой?

– Система передается регионам вместе с доходной базой, а это примерно миллиард долларов. Я надеюсь, что на региональном уровне, где не столь абстрактно решаются вопросы, как часто бывает на федеральном, этим хозяйством будут управлять, исходя по большей части из здравого смысла. Я считаю, что вся реформа образования, о которой мы сегодня говорили, основана на здравом смысле.

– Будет ли установлен какой-либо федеральный стандарт – финансовый и образовательный?

– Нет, не будет на сегодняшний день. У меня самого противоречивое мнение по этому поводу. Я выступал за то, чтобы был минимальный гарантированный уровень, потому что оказывает же Федерация финансовую помощь слабым регионам. И в принципе условием этой поддержки могло бы стать выполнение определенных нормативов финансирования в расчете на одного учащегося. Но Минфину без этого проще, у него меньше обязательств, легче считать бюджет. Минобразование России и ВШЭ выступали за то, чтобы такой норматив был, но возобладала позиция Министерства финансов, причем позиция не государственная, а ведомственная.

– То есть все учащиеся будут в разном положении?

– Да. Надо сказать, что определенные аргументы «за жизнь без федерального норматива» все же есть. Это разная стоимость труда в регионах. Если создадим норматив, то он будет работать только применительно к самым бедным регионам. Имеет смысл устанавливать минимальную гарантированную зарплату для разных уровней образования и норматив финансирования в расчете на одного учащегося, но если их не устанавливать, то это не будет трагедией, тяжелых последствий не повлечет. Никакие регионы не начнут платить учителю по 500 рублей в месяц, потому что иначе у них некому будет учить. Центр контролирует методическую сторону, то есть они должны программу выполнять, а ребенок имеет дело со своим рынком труда и должен ориентироваться на него.

– Но разрыв между двумя уровнями образования еще остается?

– От этого мы никогда не избавимся. Либо человек идет работать как можно быстрей, либо он откладывает свой заработок для того, чтобы получить высокую квалификацию и продать себя дороже. Я считаю, что задача общества, каким бы оно ни было – богатым или не очень – не закрывать ни перед кем дверь. Система образования должна остаться открытой для людей, которые, скажем, в 25 лет изменили свой жизненный план. В какой степени это делается за счет общества, а в какой за их собственный счет, зависит от того, какими доходами располагает общество. Но принцип открытой двери должен оставаться, и в таком положении ее можно укрепить юридически, а можно экономически. Здесь еще целый ряд нерешенных проблем.

Недавно я говорил с завучами по общему образованию ряда ПУ и техникумов. И все в один голос говорят, что такая учеба – это профанация. Преподавать крайне сложно, потому что 50% учащихся лишь отбывают занятия. И это означает, что страдают другие 50%, которые хотели бы учиться.

В этом отношении реформа имеет не только экономическое значение. Она еще и создает условия для обучения у тех, кто хочет учиться, невзирая на то, что они по своим склонностям выбрали стезю раннего профессионального образования или вынуждены были выбрать по материальным соображениям. Примерно половина успеха любой образовательной программы – это качество коллектива, в котором учится подросток. Мотивированный коллектив любого заводит, втягивает в работу. В немотивированном коллективе только самые устойчивые учащиеся могут выстоять и продолжать учиться.