В плену «одноруких бандитов». Юным игроманам не суждено стать взрослыми

Еще года два назад, по словам психотерапевта Елены Колущинской, патологической страстью к азартным играм – гэмлингом – страдали в основном богатые омичи. Салоны казались экзотикой, которая рядовых граждан слегка пугала. Сейчас социальная и возрастная база игроков значительно расширилась – за счет подростков, студентов и пенсионеров. Во-первых, игровые автоматы теперь на каждом шагу. И если на клубах и салонах хотя бы для проформы висит вывеска «Детям до 18…», то к отдельно стоящим «столбикам» может подойти любой, кто научился ходить. Во-вторых, у молодости и старости есть общая психологическая черта – магифлиничность. Стар и млад живут ожиданием чуда, которое наше телевидение научило ассоциировать исключительно с халявой. Сказал букву – и деньги рекой. «Волшебное» слово «труд» из голов выбито напрочь.

Играют все. Любовь, шопинг, хобби – тоже разновидности игры, и нет в этом плохого, если соблюдается мера. Взрослые находят в ней разрядку. Дети самоутверждаются. В зале игровых автоматов они могут наконец-таки почувствовать себя лидерами, творцами судьбы. Учителя ругаются, родители не обращают внимания – настроение никудышное. А сыграл разок – глядишь, веселее стало. Специалисты выделяют четыре стадии детского гэмлинга. Сначала игра нужна, чтобы снять стресс. Затем к автомату тянет постоянно, даже когда плохого не случилось. На третьей стадии подросток всегда и везде думает только о том, как бы скорее погрузиться в стихию игры. На четвертой она заслоняет мир, становясь смыслом жизни. Юным гэмерам не суждено стать взрослыми, даже постарев. У них нет авторитетов, кроме «однорукого бандита», и лишь одна забота – добыть денег для его ненасытной утробы. Подростки оставляют в автоматах десятки тысяч рублей в день, а мамы с папами умудряются этого не заметить.

Избавить человека от наркотической зависимости в пять-шесть раз легче, чем от игровой, утверждают специалисты. Причем взрослому помочь легче: когда игра разрушает его жизнь, он обращается к врачу. Ребенок не в состоянии ощутить грань: его ценности еще не сформировались, кажется, что терять нечего. К тому же при попустительстве взрослых игра быстро стала детской модой, с которой спорить очень трудно. У законодателей на «бандитов» руки почему-то не поднимаются. Федеральный закон, о котором много говорили, не принят до сих пор. Правда, принято постановление правительства «О лицензировании деятельности по организации и содержанию тотализаторов и игорных заведений». Но лицензирующего органа как бы и нет. Госкомспорт трансформировался, заменить его на этом посту обещает Минфин РФ, но условия пока неизвестны. Понятно, что такая ситуация провоцирует нарушения.

По данным УФНС по Омской области, в регионе зарегистрированы 3130 игровых автоматов с денежным выигрышем. По оценке самих участников рынка, «бандитов» – свыше 5000 штук. То есть почти половина – подпольные. По мнению Анатолия Шантина, директора Сибирского филиала Центра испытаний игровых автоматов, манипуляции с «бандитами» – явление обыденное. Выиграть невозможно в принципе – владельцы маленьких салонов и уличных автоматов не гнушаются ничем.

Во многих городах России приняли местные законы, контролирующие игорный бизнес. В Омске за это взялся новый мэр Виктор Шрейдер. Результаты первой же комплексной проверки, организованной администрацией города в начале сентября, показали, что нормы законодательства нарушаются в каждом салоне – и большом, и маленьком. Мэр сгоряча пообещал вынести их за черту города. Но, очевидно, подсчитав, что действующая ставка регионального налога в месяц составляет 4000 рублей на автомат, смягчился. В проекте городского закона предусмотрено, что автоматы должны быть отдалены от больниц и школ на 150-250 метров. Также не допускается размещение отдельно стоящих автоматов.

Честно сказать, надежды на этот документ мало. Вряд ли школьникам будет сложно пробежаться 250 метров. Между прочим, с наркотиками в омских клубах сумели навести порядок – если во время рейда зелье обнаруживается хотя бы у одного игрока, клуб лишается лицензии. Что мешает изымать лицензию у тех, кто допускает к автоматам несовершеннолетних? Объяснение одно: маленькие граждане – крупный источник дохода. По некоторым оценкам, сегодня в игорном бизнесе Омска крутится почти столько же средств, сколько составляет бюджет города.

Омские психотерапевты Марк Гринберг и Максим Дубовец решили взять за основу лечения гэмлинга технику «осознаваемого транса». По их мнению, кодированием и гипнозом игроманов вылечить невозможно. Это «родительские» методы, основанные на запретах. Значит, плоды их – самые сладкие, и гэмеры быстро срываются, возвращаясь в игру либо находя замену в пьянстве или наркотиках. «Осознаваемый транс» позволяет игроману за пять – десять сеансов пройти «стадии взросления» личности. Главное, чтобы человек понял: только научившись принимать зрелые решения, он может изменить свою жизнь.

Но что же делать с детьми, и без того лишенными детства? Теоретически понятно. Зависимый человек может избавиться от своей проблемы только за счет другой зависимости – более сильной, но социально приемлемой. Все дело в эндорфине – гормоне, который отвечает за удовольствие и выбрасывается в организм в самые «сладкие» моменты. Человек нуждается в этих выбросах, потому что создан для счастья. Ребенок тем более. Сделай его счастливым – и… Ему ведь немного надо. Не денег, нет. Ему бы немного тепла родителей, уважения педагогов, внимания окружающих – и зависимость любви стала бы сильнее других.