В Петрозаводске закрывают единственный в республике интернат для детей с тяжелой патологией речи

Реорганизовать нельзя оставить. От того, как поставить запятую, зависит судьба не только конкретных детей, но и коррекционного образования Карелии. Школа- интернат №22 для детей с тяжёлой патологией речи – уникальная и единственная школа в республике. Как сложится ее судьба? Что будет с детьми, которым необходима помощь специалистов? Когда, наконец, процессы оптимизации и реорганизации в Петрозаводске и республике перестанут носить характер стихийного бедствия?

Москва рассудит

В профильном комитете парламента республики на минувшей неделе вновь обсуждали его судьбу. На следующий день стало известно, что в республику с проверкой приедут из Минобрнауки РФ.Замминистра образования РК Татьяна Васильева заверила с трибуны парламента, что окончательного решения о реорганизации еще не принято, ждут вердикта Комиссии по оценке последствий принятия решения о реорганизации или ликвидации государственной образовательной организации РК. Решение должно быть вынесено в мае, родителям замминистра сказала, что до конца учебного года они с ним познакомятся. Нетрудно спрогнозировать решение комиссии не в пользу сохранения коррекционного интерната №22. Для этого достаточно познакомиться с составом комиссии: из 9 человек шестеро — чиновники, причем двое представляют минкульт, еще один – проректор Карельского института развития образования, подчиняющегося минобразу. Среди членов комиссии также бывший министр образования, ныне председатель Общественного совета минобраза, и руководитель профсоюзной учительской организации республики, в последние годы превратившейся, по сути, в придаток минобраза. Нет ни представителей родителей, ни экспертов, понимающих специфику заболевания детей с тяжелой патологией речи, а ведь известно, что оно сопровождается поражением головного мозга. Кстати, в постановлении правительства РК от июня 2014 года говорилось: «В целях принятия обоснованного и объективного решения для участия в заседаниях комиссии могут приглашаться эксперты». Татьяна Васильева сообщила в парламенте о предполагаемой судьбе воспитанников 22-го интерната в случае принятия решения о его слиянии с другим коррекционным интернатом – № 21 для детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата. Она заверила, что все педагоги и специалисты будут устроены в интернате №21, специалистам выделят кабинеты. Отвечая на уточняющий вопрос, подтвердила, что у учителей будут сохранены ставки. Однако по последней нашей информации педагоги вынуждены искать работу. Из выступления Татьяны Васильевой следовало, что из нынешних 43 воспитанников интерната № 22 в 21-й интернат перейдут 14 детей. Остальным изменены программы обучения, или они перейдут в другие интернаты и даже отправятся продолжать обучение в свои районы. Что это означает на деле? Ребенка с тяжелым нарушением речи, требующего комплексного лечения, возвращают в их деревни и поселки, где обычных-то логопедов не хватает, не говоря о специалистах высокой квалификации, дефектологах и врачах! Председатель комитета по культуре, образованию, спорту и делам молодежи ЗС РК Андрей Рогалевич намерен запросить в районах информацию о наличии у них специалистов, способных работать с такими детьми. Одна мама из тех, что пришли в парламент, пожаловалась, что ее ребенку петрозаводская медико-психолого-педагогическая комиссия (МППК) изменила диагноз, и теперь его направляют в интернат для детей с интеллектуальными нарушениями. Родители трепещут при одном упоминании МППК. Татьяна Васильева дала родителям свой телефон и предложила звонить, чтобы разбираться в каждом случае. Замминистра убеждена, что если реорганизация случится, она не ухудшит условия обучения детей. Однако ее выступление не успокоило родителей и породило новые вопросы у депутатов. – История длится несколько месяцев. Министерство не было готово к реорганизации, – считает депутат Галина Васильева. – Если бы родители не обращались всенародно, не представляю, что было бы… Должен быть пошаговый план действий. Впечатление, что министерство образования с колес действует. Отдельный сюжет дискуссии в парламенте – о здании интерната № 22, находящегося в центре города. Ссылка на то, что присутствие школы-интерната мешает начать капитальную реконструкцию здания, депутаты восприняли иронически. Министерство уповает на федеральные деньги к 100-летию Карелии, однако Андрей Рогалевич процитировал Главу РК Александра Худилайнена, который сообщил о сокращении субсидии к юбилею республики, в том числе на реконструкцию учреждений образования. Резонный вопрос: неужели нельзя было оставить коррекционный интернат № 22 в на месте, пока не появятся реальные деньги на реконструкцию здания? На следующий день после заседания комитета ЗС РК Андрей Рогалевич получил письмо из Министерства образования и науки РФ, в котором его информировали, что высокое ведомство планирует провести выездную проверку в части необоснованной реорганизации ГБОУ РК «Школа-интернат № 22», а также возможного нарушения прав детей и их законных представителей. В ответе директора Департамента государственной политики в сфере защиты прав Минобрнауки России детей Евгения Сильянова сказано: «Недопустимой является ситуация закрытия/реорганизация СКОУ (специализированного коррекционного образовательного учреждения. — Ред. Сайта «УГ») без обеспечения всех условий для реализации права каждого ребенка на получение доступного качественного образования в иной образовательной организации. Актуализация вопросов образования детей с ограниченными возможностями здоровья и инвалидностью осуществляется в тесном взаимодействии с общественными организациями, родительским сообществом». Выяснилось, что Министерством образования Республики Карелия «до настоящего времени не представлено окончательное обоснованное решение о реорганизации школы-интерната № 22». Прямая речь Анна Евтухович: «В каком мире жить моему ребёнку – за высоким забором или среди людей?» О встрече с Анной Евтухович, мамой воспитанника интерната № 22,  мы договорились на одном из заседаний в парламенте Карелии, где не в первый раз обсуждали судьбу интерната. – Наши дети желанны и любимы, несмотря на их диагноз. Только мать по-настоящему может радоваться маленьким достижениям своего ребенка, так как знает, чего это стоило, – сразу начинает говорить Анна. В ее словах я слышу то, о чем молчат чиновники. Они меряют образование рублем и затратами, а родители и дети – успехами и победами. –  Каждый день, поймите, каждый день, мы задаём себе вопрос: «В каком мире, когда вырастет ребёнок, ему предстоит жить? Как он станет жить тогда, когда меня не станет? За высоким забором или в мире людей?» Хотелось бы внимания и понимания со стороны людей, от которых зависит будущее наших детей! Разве поставить на ноги ребенка, подарить ему счастливое будущее не стоит этих затрат? – Анна, есть ли у вас информация о происходящем? – На данном этапе нас, родителей детей коррекционной школы №22, не информируют о реорганизации: не привлекают к принятию решений, нам всё время предоставляют недостоверную информацию, игнорируют наши требования и исключают из образовательного процесса как равноправных участников. Видимо, Министерство образования Карелии было не готово к нашей реакции. Может, не ожидали, что мы станем защищать своих детей от произвола чиновников и отстаивать главное их право — на жизнь и образование. Похоже, никто из министерств и ведомств никогда не поймёт боль и тревогу матери за будущее своего ребёнка! У детей должен быть шанс, а у нас надежда на счастливую жизнь наших детей! – Что даёт вам основания считать, что условия, если реорганизация произойдет, ухудшатся? – Наша школа – единственное и уникальное учреждение в Карелии, система коррекционной педагогики и специализированной помощи детям со сложной структурой нарушения речи выстраивалась здесь десятилетиями, более 45 лет. Создана прекрасная материально-техническая база. Все педагоги, специалисты прошли всевозможные курсовые подготовки, обучающие семинары, овладели разными программами обучения и практическими навыками работы с детьми с тяжёлым нарушением речи. Дети хорошо адаптированы к условиям, здесь благоприятный психологический климат. В школе с каждым ребёнком работает команда сопровождения (психолого-медико-педагогический консилиум), в которую входят законные представители, педагог-психолог, учитель-логопед, учитель-дефектолог, два воспитателя, уполномоченный по правам ребёнка в школе, все учителя-предметники, врач-педиатр, врач-психиатр. Как на местах в республике будет организовано комплексное сопровождение ребёнка с тяжёлыми нарушениями речи, без наличия в штате психолога, логопеда, дефектолога, без медицинского сопровождения? Это будут разрозненные действия незнакомых людей и не связанных между собой специалистов, и как следствие, внесистемная и внеплановая помощь. – С какими трудностями столкнется ваша семья, если все-таки реорганизация случится? – Если все-таки это произойдёт, то защищать интересы детей мы пойдём в суд! Если объединят две коррекционных школы разных типов, то от этого пострадают как дети нашей школы, так и дети другой. Дело в том, что наша школа по СанПиН не может принять более 55 человек, школа №21 — не более 140 человек. Удивительно, но 26 апреля стало известно, что школа №21 рассчитана на 170 человек! В сентябре 2016 года будут проверки, детей начнут выводить на домашнее обучение! Это значит, на дом к ребенку будет приходить педагог на 8 часов в неделю, а логопеда, дефектолога, психолога нам придётся искать самим. –  В последнее время много говорят об инклюзии, забывая о коррекционном образовании. Что дала вашему ребенку коррекционная школа? – Мой ребёнок сейчас учится в 3 классе. Я вижу, какую огромную работу проводят специалисты нашей школы! Я верю в необходимость специальной коррекционной педагогической помощи, так как вижу эффект. Совместное обучение с детьми, среди сверстников, со сходными образовательными потребностями – необходимый компонент жизни наших детей. Школа № 22 предоставляет сейчас только начальное образование. Мы, родители, отдавая ребёнка в эту школу, прекрасно об этом знали! Никто и никогда не жаловался, потому что понимали, что наши дети именно в этом учебном заведении, единственном в республике, без дискриминации получат качественное начальное образование и коррекционную помощь лучших специалистов. Это был наш выбор! После окончания обучения дети проходили медико–педагогическую комиссию. На основании её рекомендаций они и продолжали своё обучение. Многие дети с тяжёлой патологией речи после обучения в школе №22 продолжили учиться в общеобразовательной школе! Моему ребёнку учиться ещё целый год. Вы даже не можете представить себе, каких результатов можно достичь за год!

Министр ответил: «Не знаю»

Есть опасения, что при слиянии двух коррекционных учебных заведений могут ухудшиться условия обучения детей обеих школ. Об этом рассказала мама одной из воспитанниц коррекционной школы-интерната  №21 Татьяна Васильева, председатель КРОО «Поможем нашим детям». О радостях и нуждах особых детей она знает не понаслышке.

– Татьяна, было несколько неожиданно увидеть вас на заседании комитета по образованию в Законодательном Собрании Карелии. Почему вы пришли? – Мы связались с родителями 22-го коррекционного интерната. Они обеспокоены информацией, которая появилась в СМИ, что родители воспитанников 21-го интерната не против планируемого слияния двух коррекционных школ. Но родители нашей школы обеспокоены! Поговорив с ними, я поняла, что взрослые переживают об ухудшении условий детей-опорников. Мне также пояснили, что поступает информация о том, будто были встречи с родителями, собрания. Поскольку я вхожу в Совет школы, то без особых усилий мне удалось выяснить: никаких встреч проведено не было. Родители о планируемых изменениях узнали из средств массовой информации. При этом нам дают абсолютно разную информацию о том, где будут располагаться дети: родителям 22-го интерната говорят одно, а нам совершенно иное. Если вновь пришедшие дети окажутся в учебном здании, где свободных кабинетов нет в принципе, то куда же переведут наших детей? Или классы объединят? – Два года назад  сайт «Учительской газеты» публиковал репортаж о 21-й школе-интернате. Тогда, общаясь с педагогами, я увидела, что с детьми ведется серьезная работа, но места там немного… – Так и есть. Наша школа состоит из двух отдельно стоящих зданий – учебного корпуса и так называемого общежития, в котором располагаются административная часть, библиотека, комнаты мальчиков и девочек, живущих при школе. В телесюжете также сказали, что в учебном корпусе есть лифт, но это подъемник, который работает таким образом, что за перемену на нем возможно поднять только двух человек. К тому же два здания не соединены между собой переходом. Так что для перехода из одного здания в другое детей приходится переодевать. Персонал вынужден надевать детям куртки, обувь, наматывать шарфы, не забывать о шапках. Как нам пояснили, детям из 22-го интерната обещают место в спальном корпусе, на втором этаже. Несколько лет назад уже было предписание пожарных о невозможности расположения учебных классов на втором этаже из-за узких дверных и лестничных пролетов. Наших детей перевели на первый этаж, так как они все на колясках. Во втором здании, кстати, нет ни лифта, ни подъемника. – Какого рода проблемы вы прогнозируете? – Беспокоит предстоящий набор детей в эти коррекционные школы. Могут взять не всех и оставить самых сложных детей дома. На заданный в Законодательном Собрании Карелии министру образования вопрос, куда в итоге идти детям с тяжелыми множественными нарушениями, не обслуживающим себя, Александр Морозов ответить не смог, сказав: «Не знаю». – Татьяна, вы сама мама ребёнка с особыми потребностями. Можете пояснить, почему таким детям так важно учиться? – Все специалисты говорили нам, родителям особых детей, что мы делаем хуже своим ребятам, но их прогноз не подтвердился. Эту фразу повторяли всем мамам и папам, которые отстаивали право на обучение через комиссии и суды. Но ни одному ребенку хуже не стало! От того, что ребенок общается, развивается его речь. Одно дело, если ты говоришь с ним дома, и совершенно другое, когда он находится в классе. Социализация совсем другая. Дома ребенок проведет всю жизнь! Если в школу его не взяли, то через 10 лет идти уже некуда, у нас для тяжелых молодых инвалидов почти ничего нет. Сложных детей мы просто вынуждены оставлять дома и выводить на занятия раз в неделю, но это совершенно не то. Моему ребёнку школа необходима!

…Сейчас родители, поддерживающие их депутаты парламента и общественность ждут приезда высокой комиссии из Москвы. Между тем вчера были опубликованы данные: только в Петрозаводске у 68 процентов детей выявлены нарушения речи. Резонный вопрос: как можно при этом закрывать единственный в республике интернат для детей с тяжелой патологией речи, где есть команда уникальных специалистов? Что имеем – не храним…

Наталья Мешкова, Мария Голубева

Фото Марии Голубевой