На чтение: ≈ 15 мин.Находясь в командировке на ПСКР «Невельск» Сахалинского пограничного управления береговой охраны ФСБ, я задавал служивым немало вопросов. С каким настроением морякам-пограничникам сегодня служится? Какими стимулами государство поощряет их нелегкий труд? И возможно ли такое, чтобы в ближайшие годы экипаж их сторожевика состоял целиком из контрактников?
Командир корабля капитан 3 ранга Юрий Дюков в 1990 году поступил на штурманский факультет Каспийского ВВМУ им. Кирова в Баку и решил, что будет служить в морских частях Погранвойск. В 1992 г., когда Азербайджан обрел независимость, училище расформировали, а курсант Дюков продолжил обучение в Тихоокеанском ВВМУ им. Макарова. Летом 1995 г. он получил распределение в Невельск, на пограничный корабль.
ПОЧУВСТВОВАЛИ РАЗНИЦУ
Семья капитана 3 ранга Дюкова – он, жена, сын и дочь – проживает в двухкомнатной служебной квартире, которую он получил 11 лет назад сразу же по прибытии в гарнизон. Другим повезло меньше – многие офицеры и мичманы ежемесячно платят частникам за поднаем жилья 3.000-4.000 рублей, а государство компенсирует только до 1.000 рублей. Хотя в сравнении с другими регионами служба на Сахалине имеет и свои «плюсы» – например, во Владивостоке цены за поднаем жилья вообще достигают 10.000 рублей.
Купить жилье в Невельске сегодня тоже не проблема. В советские времена жизнь в этом промысловом порту кипела, как говорится, днем и ночью, но с 90-х годов большая часть рыболовецких артелей и предприятий по переработке морепродуктов прекратила свое существование, отчего многие местные жители стали перебираться либо в более цивилизованный Южно-Сахалинск, либо вовсе куда-то на материк. Сегодня стоимость двухкомнатной квартиры в этом захолустном районном центре не превышает 10-13 тыс. долларов (в Южно-Сахалинске такая же квартира будет стоить уже 50-70 тыс. у. е.).
Приобрести такое жилье в частную собственность может любой из офицеров – подчиненных Юрия Дюкова и всего-то через полтора-два года пребывания здесь. Так, лейтенанты, к примеру, зарабатывают ежемесячно по 20-24 тыс. рублей. Соответственно командир корабля – около 30-34 тысяч. Казалось бы, можно только радоваться столь высоким по российским меркам заработкам военных. Однако с падением «железного занавеса» пограничники получили возможность иногда бывать за рубежом (сторожевик «Невельск» уже заходил с дружественным визитом на базу южнокорейской береговой охраны в порт Пусан) и общаться со своими зарубежными коллегами. Оказалось, что командир южнокорейского корабля такого же ранга, как ПСКР «Невельск», получает в 20 раз больше нашего командира. Как говорится, разница большая и не в пользу России, особенно учитывая, что большую часть жизни пограничникам береговой охраны приходится проводить не на земле, а в долгой разлуке с семьями в море.
ИЗ МЕГАПОЛИСА – В «МЕДВЕЖИЙ УГОЛ»
Выпускник факультета ракетно-артиллерийского вооружения надводных кораблей Балтийского военно-морского института им. Ушакова старший лейтенант Алексей Ашлапов пришел на ПСКР «Невельск» всего 2 года назад, но свою должность командира артиллерийской боевой части уже освоил достаточно хорошо. Когда я его спросил: «Почему вы пошли на флот? Что стало определяющим?», он ответил, не стесняясь: «Меня никто не подталкивал к принятию такого решения, этот выбор был самостоятельным и осознанным. Меня всегда привлекали авиация и флот: авиация – за скорость, флот – за красоту. Романтика и взяла верх».
Отец был авиатехником, начинал служить в Читинской области, продолжил – в Польше, вышел в запас в Черняховске Калининградской области в звании капитана. Алексей мотался по гарнизонам вместе с родителями, потому его нисколько не разочаровало распределение на Сахалин.
Молодой офицер охотно поддержал разговор.
– Много ли людей, с которыми вам довелось учиться, осознанно выбрали профессию военного, зная, что им придется служить в отдаленных гарнизонах?
– Процентов, наверное, 20-30. Остальные не поступили или не могли поступить в гражданские вузы и получали таким образом высшее образование. Нас 106 человек выпускалось, и где-то процентов 10 уволилось после первого же года службы. Они еще до выпуска знали, что служить не будут.
– Как отец отреагировал на ваш выбор?
– Он бы поддержал любой мой выбор. А что я стал военным, мои родители только рады. Им нравится, что я служу, что попал на хороший корабль, что меня все устраивает. Родителям другого и не надо, если их ребенок нашел себя.
– Сколько здесь получаете?
– Сейчас со всеми надбавками около 24 тысяч, а когда только пришел, получал меньше почти в 2 раза – за последний год так денежное довольствие подняли.
– Эти деньги оправдывают себя?
– Я холостой, живу на корабле, потому что все условия для жизни здесь есть: каюта, душ, питание – денег вполне хватает, во всяком случае я себе практически ни в чем не отказываю. Хотя когда мы приехали (6 лейтенантов из разных училищ), нам предлагали комнату в общежитии, но мы отказались. Для меня это было лишнее, потому что корабль боевой, постоянно находится в море. Бывает, один корабль стоит в ремонте, тебя прикомандировывают на другой – вот так я уже 3 месяца подряд в море.
– Какие перспективы видите по службе?
– Как говорится, плох тот солдат, который не хочет стать генералом. Впереди должности помощника командира корабля, заместителя командира корабля, командира. Потом штабные должности – после командования кораблем это вполне возможно.
– У вас есть девушка?
– Есть. Она окончила факультет иностранных языков – владеет английским, немецким, – правда, сейчас работает не по специальности. Она готова в любой момент сюда приехать, но я попросил ее чуть-чуть подождать – не больше года.
– Ваше решение «подождать» с чем связано?
– Квартирный вопрос: через определенный срок за съемное жилье придется платить больше денег – выгоднее свое жилье иметь. А в следующем году я уже буду в состоянии купить себе квартиру в том же Невельске, тогда и привезу ее сюда.
– А вы уверены, что она вас дождется?
-Уверен.
Услышав последний, короткий, но твердый ответ я и сам в тот момент уверовал в то, что иначе и быть не может. И все же, невольно продолжая рисовать картину приезда Марины (и других офицерских невест) в Невельск, не мог не подумать и о последствиях: вот приехала, увидела эти обветшавшие, серые в подтеках дома, по выезде из городка – латаную-перелатаную, а затем и вовсе разбитую напрочь дорогу на Южно-Сахалинск. Досуг у телеящика, обсуждение с соседками местных новостей о конвоировании на рейд очередного браконьерского судна или об опасном соседстве с дикими медведями, замеченными на побережье и ближайших лесных сопках. И долгие-долгие даже не часы, а дни ожидания мужа, еще до женитьбы на ней «обвенчавшегося» с морем.
Не все жены выдерживают такое многолетнее испытание постоянной разлукой. Осознают ли наши государственные мужи, что, помимо повышения денежного содержания морякам-пограничникам, нужно еще и обустраивать гарнизоны, повышать в них уровень комфортности жизни? Долго ли еще смогут спекулировать на энтузиазме нынешних офицеров- «романтиков», взращенных в патриотическом духе их отцами-офицерами советской школы? Долго ли проживать им лучшие годы своей жизни в «глухих углах»? Увы, ответы на эти вопросы пока не звучат с высоких трибун.
КОНТРАКТНИКИ СТОЯТ ДОРОЖЕ
Мичману Олегу Кольцову в какой-то степени повезло больше других: хоть он и родом из Алтайского края, но жену нашел здесь – в Невельске, и теперь вместе они воспитывают полуторагодовалого сына. После техникума Олег был призван на службу, летом 1998-го попал сюда, через полтора года службы подписал контракт на год, потом уже продлевал. Сейчас его должность – старшина электромеханической команды, заработок его устраивает – 20 тыс. рублей, однокомнатная квартира тоже собственная, купил 3 года назад всего за 48 тыс. рублей до того, как за Невельском поставили буровую вышку и выросли цены на жилье. Мичман хочет дослужиться до минимальной пенсии (выслуга должна быть не менее 13 календарных лет) и уйти на «гражданку» – скорее всего, работать механиком на гражданских судах. Задавшись этой целью, Олег Николаевич заочно учится в Невельском морском колледже, выкладывая за свое обучение по 12-13 тыс. рублей ежегодно, а также оплачивая заочную шестилетнюю учебу своей жены – по 18-20 тысяч в год.
Когда же я поинтересовался у мичмана, почему он не собирается выслуживать максимальный срок – 25 лет, Олег рассказал, что только 2-3 дня в месяц (!) проводит дома с семьей, а все остальное время – на корабле. И вовсе не потому, что он трудоголик – на весь Татарский пролив приходится всего 2 пограничных корабля, включая ПСКР «Невельск» (еще 2 боевые «единицы» береговой охраны патрулировать акваторию не могут – стоят в ремонте), в условиях интенсивной эксплуатации корабля на нем непременно случаются какие-то поломки, а значит, для электромеханика всегда находится работа. Не говоря уже о том, что снабжение бригады новыми запчастями, по словам мичмана, откровенно плохое – постоянно приходится перетрясать старые детали на берегу, что-то придумывать. Мало кто согласится на добровольную пожизненную «каторгу» даже за значительную прибавку к жалованью в ущерб своей, а тем более семейной жизни, жене и детям.
Конечно, командование бригады возлагает свои надежды на новых контрактников. Хотя офицеры того же «Невельска» знают, что они уже сейчас не укладываются в сроки, назначенные им сверху для перехода на контрактный принцип комплектования. Ну не хватает необходимого количества добровольцев, желающих служить на корабле! Местные жители предпочитают заниматься рыбным промыслом, браконьерствовать – они там больше зарабатывают. Если матрос-контрактник получает в первый год службы около 15 тыс. рублей в месяц и только через 5 лет может рассчитывать на 20 тысяч, то минимальный заработок моряка на «честном» промысловом судне – около 500 долларов в месяц, а на браконьерском – 500 у.е. в неделю. Из числа военнослужащих по призыву тоже мало желающих заключить контракт. Если же и подписывают, то лишь первое соглашение – всего на один год. Получается, человек служит не 2, а 3 года – вот и вся контрактная служба.
Если у кого-то возникнет ощущение, что государство выплачивает матросам-контрактникам и без того огромные по меркам иных российских регионов деньги, то предлагаю нехитрый подсчет: сам по себе процесс обучения и подготовки рядового специалиста длится полгода в «учебке», затем 8 месяцев на корабле и обходится налогоплательщикам недешево. Однако 2 раза в год из частей береговой охраны увольняются десятки человек, их места занимают другие, которых снова надо обучать, – то есть расходуются огромные средства, которых бы с лихвой хватило на столь значительное увеличение денежного содержания экипажам кораблей, что в военкоматы выстроились бы очереди желающих служить в береговой охране.
* * *
В экипаже «Невельска» существует даже некомплект военнослужащих по призыву. Командир боевой части старший лейтенант Алексей Ашлапов рассказал мне, что ему не хватает артиллерийского электрика и командира отделения боевого управления артиллерийским комплексом. Основная причина штатной неукомплектованности – откровенное нежелание отдельных срочников нести службу на корабле…
Выбор читателей
Комментарии