В гостях у бедуинов. В границах какого бы государства они ни находились, власть в пустыне принадлежит кочевникам

– Ты кем работаешь?.. А я верблюд… У тебя есть жена?.. А у меня их три… А дети есть?.. А у меня их десять, нет, еще два, двенадцать будет… Исса лежал на коврике и загибал пальцы, подсчитывая верблюдов, жен, детей, деньги. Я примостился рядом, поправлял стоящий на костре закопченный чайник, время от времени наполняя из него стакан с янтарной сладкой жидкостью. Так вот мы и гоняли чаи на горной отметке, соответствующей уровню моря. Тут, у Мертвого моря (а оно, как известно, лежит ниже уровня других морей Мирового океана), бедуин Исса вместе со своим верблюдом Шишой за немалую мзду обихаживает туристов, которые почитают за честь остановиться и сфотографироваться в знаменательном месте…

Путешествуя по Ближнему Востоку (Израилю и Иордании), я встречался с бедуинами в разных средах, позах, под разными крышами и в разных состояниях. Чаще всего, когда я мчался на велосипеде по серому шоссе, разрезающему такого же цвета пустыню Негев или иорданские нагорья, спадающие уступами к Мертвому морю, они появлялись внезапно. Вдруг из-за холма «вытечет» отара овец, а за ней покажется часто семенящий ослик с седоком, важно, иногда с напускной картинностью восседающим на переметных сумах. Или по распадку промчится всадник на тонконогом арабском скакуне – лишь пыльный шлейф на мгновение протянется за ним. Нередко, устав крутить педали по знойному протяжению, я, заметив вдалеке пастухов, с радостью сворачивал с прямого пути. Благо дорог в пустыне множество и на обозримом пространстве заблудиться невозможно. К тому же уже знал: если встретится человек, то обязательно подскажет, поможет, предложит еду и кров. В Иордании английское «welcome» (добро пожаловать!) после традиционного приветствия легко слетает с уст встречных. Иногда даже создавалось впечатление, что тебя здесь специально ждали, готовились к этой встрече заранее.Пастухи-бедуины, как правило, тут же угощали верблюжьим кефиром, творогом, разбавленным бараньим молоком (блюдо это называлось «джип-джип»), сладким чаем, приправленным мятой или бедуинской травкой-«затар». Ну и, конечно, лепешками. Хлеб иорданские бедуины выпекают дома (часто в походных шатрах) или покупают в пекарнях. Кстати, в зависимости от этого различают «машрух» – лаваш ручной работы – и «хобз эли» – лепешку, которую выпекает автомат. Ноздреватый, покрытый бугорками тонкий хлеб, который печется на мелких камнях-окатышах, называется «таабун». Чрезвычайно вкусной оказалась большая круглая бедуинская лепешка. Ею однажды я даже голову от солнца прикрыл. Вполне возможно, что так мог поступить и какой-нибудь одинокий, всеми покинутый кочевник, пробирающийся по пустыне. Свернутая в несколько слоев лепешка несколько недель наряду с сухарями и печеньем-галетами составляла мой дорожный припас. Естественно, подсохла, зачерствела, однако была вполне съедобной.Во время угощения традиционные вопросы: кто, откуда, куда? Чаще всего языковой барьер преодолевался многократным, с разными голосовыми вариациями повторением названий крупных городов. Их сегодня не миновать даже детям пустыни. Как правило, туда бедуины приезжают для базарных сделок. Общение разнообразилось рассматриванием моего багажа, примериванием куфии (наголовного платка, который у нас называют арафаткой), фотографированием, катанием на ослике. Потом отара двигалась дальше, а я продолжал свой путь по пустыне….Кто они такие? Когда появились? Что собой представляют сегодня? Выжить в пустыне можно, только передвигаясь по ней. Вслед за солнцем и отарами овец, выискивающими скудную растительность. Так и поступали обитавшие на пустынных ветреных нагорьях племена. Их и назвали – «обитатели пустыни» (от арабского «бадия» – «пустыня»). Этим термином издревле обозначали всех жителей арабского мира, которые вели кочевой образ жизни, независимо от их национальности или религиозной принадлежности. Готовность в любой момент покинуть обжитое место (возможно, навсегда), мгновенно принять другую реальность и в ней себя утвердить – пожалуй, часто не только суровая жизненная необходимость, но и своеобразная философия бесконечно разнообразного в своих вариациях бытия. Для кочевника охота к перемене мест, походная обстановка не просто данность, с которой приходится мириться. Это зов судьбы, жизненное кредо, дарованное свыше благо, которое ничто не заменит.Дикие и бесстрашные бедуины живут в пустыне не менее 4-5 тысяч лет. Из своей первобытной родины – внутренних стран Аравийского полуострова – они издавна распространились по сирийской и египетской пустыне, затем (после падения древних культурных государств) – по Сирии, Месопотамии и Халдее. С завоеванием Африки мусульманскими арабами в VII веке бедуины заняли Сахару, которая стала для них второй родиной. Сначала они были язычниками, потом некоторые приняли христианство, а в VII веке среди бедуинов распространился ислам, повсеместно их обиходным языком стал арабский. От западной границы Персии до Атлантического океана и от гор Курдистана до культурных государств негритянских народов Судана бедуины – хозяева пустынных нагорий.В границах какого бы государства они ни находились, власть в пустыне безраздельно принадлежит кочевникам. Они живут родами, кланами (хамуллами), племенами. Во главе племени традиционно стоит шейх, звание которого передается от отца к сыну. Кроме того, в бедуинском обществе (как и вообще в среде мусульман-суннитов) существует институт «кади». Кади – это лицо духовного сана, на которого возложено осуществление актов гражданского состояния. Особенно важна его роль в регистрации брака. Государство, на территории которого находится бедуинская община, конечно, влияет на ее жизнь, но далеко не в той степени, как на жизнь других граждан. Правда, только в пределах того пустынного региона, где обитают бедуины. Возможно (наверняка бы!), история распорядилась по-своему, но бал тут среди камней, песков, растений, зверей и людей, как и тысячи лет назад, правит природа. Ее суровость – залог надежности и наследственности навыков выживания, востребованности старых ремесел, сохранности родовых традиций и долгой жизни древних обрядов…Сегодня бедуины – повседневная реальность пустынных нагорий Ближнего Востока. В городской толчее, среди других народов, правда, не всегда различимая в традиционных деталях. В Алькараке я несколько дней гостил у Джамиля – друга моего сына, с которым они вместе учились в университете. Огромный дом в пригородном селении Альсаяйде, тенистый сад, засаженный гранатами, инжиром, оливами, служанка. По утрам Джамиль надевает черный костюм, повязывает красный галстук и уезжает на встречу с представителями престижных учебных заведений. Отучившись в Украине, Джамиль вернулся в Иорданию (между прочим, прихватив с собой украинскую жену) и теперь ищет работу по специальности. Однажды, когда мы после экскурсии по окрестностям Алькарака ехали по селению, Джамиль указал на старика, что сидел на стуле под каким-то цветущим кустом: «Это дедушка Дамин. Мой дальний родственник. Ему уже восемьдесят лет, но он до сих пор занимается лошадьми. Сам не ездит, а готовит их к скачкам. Он ведь потомственный бедуин. Как и я, между прочим. Я только однажды видел слезы на лице дедушки. Когда лошадь при перевозке поранилась о какой-то штырь».После Алькарака я двинулся в сторону Мертвого моря. По пути в долинах и распадках, на склонах гор мне то и дело попадались черные шатры. Это традиционное жилище бедуинов в пустыне. Шатры, как правило, натянуты на жесткие деревянные или металлические каркасы. Просторно и удобно во всех отношениях. В жару легкий сквознячок гуляет в середине, когда же дует сильный ветер (скажем, пыльный хамсин) или во время холодных ночей можно опустить боковые покрытия, потуже натянуть растяжки. Очаг внутри в любом случае обеспечит тепло. Зимой, правда, палатки и шатры бедуинов покрыты козьей шерстью, которая сохраняет тепло и не пропускает влагу.Окончание следует