Ужасы нашего городка

Всем медикам знакома фраза «У каждого врача есть свое маленькое кладбище». Это про те самые врачебные ошибки, которые кому-то стоили жизни, неудачные операции, неэффективное лечение, а еще про обстоятельства, которые выше любого мастерства и всех наших усилий. Думается, у педагогов тоже есть свои кладбища, правда, в переносном смысле. Я имею в виду случаи, ситуации, истории, о которых люди предпочитают не вспоминать в контексте своих должностных обязанностей, но и забыть не в силах. Расскажу об одной такой истории…

Дело было где-то в середине 90‑х. Я тогда работал в одной подмосковной школе, признаться, далеко не самой плохой, даже наоборот. В конце учебного года откуда-то «сверху», с высот районного комитета образования, было спущено приглашение ученикам и учителям принять участие в весьма интересной затее – поработать в летнем трудовом лагере на сборе фруктов. Правда, на Украине, но тогда это нам ни о чем не говорило, ибо с момента развала Союза прошло всего три года, поэтому Незалежная в массовом сознании все равно продолжала оставаться частью единой большой страны.

Предложение было более чем привлекательным. Во-первых, работать предстояло в колхозе «Перемога», что недалеко от Одессы (а значит, можно будет в свободное время посещать этот замечательный город). Во-вторых, в поселке для этих целей была специально отведена территория, огороженная высоким забором от непрошеных гостей, организован пропускной режим (то есть за безопасность детей и взрослых можно будет не беспокоиться). В-третьих, расселение планировалось по отдельным коттеджам, причем в комнатах не более 4 человек (разумеется, все помещения закрываются на ключ). В-четвертых, на той же территории есть все удобства – туалет, душ, беседки, столовая и т. п. (стало быть, никуда выходить не нужно, все под рукой). В-пятых, наши ученики должны были собирать разные вкусности – персики, виноград, яблоки, груши и т. п. (что в совокупности с традиционной украинской гостеприимностью, вкусной и сытной национальной кухней выглядело весьма аппетитно). В-шестых, от нашего поселения до моря не более 15 минут пешком (и это сразу снимало вопросы, где купаться и загорать).

Словом, куда ни кинь, везде выгода, причем очень наглядная и убедительная. Говорили, что якобы кто будет хорошо работать, уедет с деньгами и ящиками фруктов. Ну вы бы не купились на все это, а? Вот и мы тоже…

Было невозможно во все это не поверить. Хотя бы потому, что информация исходила, как я уже сказал, от нашего образовательного начальства, которое уж точно не будет врать и подставлять своих детей и учителей. Поэтому мы с легким сердцем и в предвкушении трех недель радужных впечатлений отправились в дорогу.

Сомнения начали закрадываться в тот момент, когда нас встретили в Одессе, усадили в автобусы и долго-долго везли куда-то во тьме. По всему выходило, что от города до поселка никак не меньше 100 километров.

Когда же мы наконец въехали на территорию лагеря, нас поразили убогость построек (классические обшарпанные бараки, расположенные каре) и… внешний вид ребят из предыдущей смены. Дочерна загорелые, в выцветшей и потрепанной одежде и тапочках, они чуть ли не со слезами смотрели на нас. Смысл выражения их лиц мы поняли очень скоро: «Господи, неужели это все, неужели домой?!»

«Да, ну и попали же вы!..» – бросил с состраданием какой-то длинный парень. И больше ни на какие вопросы не отвечал. Возможно, потому что тут же свободно прохаживались в подозрительно большом количестве какие-то лихие хлопцы, очень похожие на местных жителей (которых вроде бы тут быть не должно, ибо забор и пропуск, нам же гарантировали!..).

Очередной шок последовал вслед за этим, когда началось расселение. Выяснилось вдруг, что жить придется в помещениях человек по 16, не меньше, спать на продавленных и раздолбанных койках с комковатыми матрасами времен Хрущева. И в жаре, ибо ни о каком кондиционере и даже вентиляторе и речи быть не могло.

Местные, разумеется, сразу полезли знакомиться. И умудрились тут же поссориться с какими-то мальчиками, которые входили в нашу команду (из других школ района). Чудом удалось избежать драки, для чего нам, сопровождающим педагогам, пришлось грудью защищать своих подопечных.

Массовую истерику на тему «Давайте срочно отсюда уедем!» все же удалось купировать. И объяснить, что первое впечатление может быть обманчивым, ехать некуда, потому что автобусы с предыдущей сменой уже укатили на вокзал, билеты у нас куплены на совсем другое число, на дворе ночь, и вообще давайте хотя бы дождемся завтрашнего дня. На том и порешили.

Увы, утром все оказалось еще более грустным. Особенно когда нас перед началом работы повели в столовую. Внезапно оказалось, что кормят тут отвратительно – слипшиеся макароны, мутный чай, котлеты, будто бы слепленные из глины… А работать предстоит вовсе не на фруктах, ибо не сезон. Надо помочь местным колхозникам полоть (по-украински цапа́ть) грядки еще совсем молодых посадок винограда. Или пасынковать, то есть обрезать лишние ветви у более зрелых плетей винограда. На жаре в 30 градусов.

Да, кстати, никакого пропускного режима тут не было и в помине. Местные совершенно свободно заходили на территорию и настойчиво ломились в друзья. Море оказалось действительно в 15 минутах, но… это был, увы, совсем не песчаный пляж, а грязный заросший лиман. До настоящего же моря надо было ехать на электричке минут 40, предварительно добравшись как-то (точнее, именно пешком) до весьма удаленной от нас станции. Разумеется, не даром. До Одессы же ходил рейсовый автобус, но, как мы уже выяснили, путь был тоже неблизкий.

Вы спросите, почему мы не взбунтовались, не развернулись все разом и не уехали, а все-таки согласились остаться и даже согласились начать работу? Сейчас в это трудно поверить, но тогда, в 90‑е, почему-то даже у нас, учителей, было представление о ситуации как о некоей полосе тягот и невзгод, которую надо стоически преодолеть, пережить, и после этого обязательно настанет облегчение. Сегодня бы ни один педагог, даже угодив в подобную историю, не решился бы подвергать своих детей опасности. Потому что его бы уж точно уволили или даже посадили. А мы… Мы героически возглавили колонну трудящихся и поперлись сами на поле, чтобы своим примером показать, как надо полоть и пасынковать. И дети, возмущаясь, пошли за нами. И день за днем выполняли тяжелую и очень неблагодарную, как оказалось, работу. Потому что колхозники признались: никто нам за нее ничего не заплатит, труд этот стоит копейки, оттого нас сюда и привезли. Но даже если бы и заплатили, разница в уровне жизни в России и на Украине была столь впечатляющая, что даже не верилось. Я как учитель получал тогда 70000 рублей, а местный бригадир в переводе на рубли – 15000. За целый месяц работы! Что же говорить о детском труде?..

Чтобы как-то спасти положение (да и авторитет, черт побери!), мы, сопровождающие, решили после работы все-таки свозить ребят на море. Да, до него пришлось добираться бесконечно долго, но… Странное дело, как только дети увидели голубые просторы, волны, прибой, уходящую за горизонт полосу пляжа, мрачные мысли как бы растворились во всем этом великолепии. Морская вода смыла и усталость, и негатив, и все прочее.

Однако все заканчивается. И море тоже. Пришлось опять возвращаться в душные бараки, чтобы каким-то образом избежать липкого внимания местной шпаны.

С хулиганами пришлось искать компромисс, стойко отстаивая свои интересы. Например, было принято решение, что ребята могут приходить на территорию, но не должны заходить в помещения, могут играть в волейбол, но только с разрешения педагогов, могут проводить дискотеки со своей аппаратурой, но только до определенного часа. И, конечно же, никакого рукоприкладства, иначе будем вызывать милицию. Мало помалу отношения наладились. Хотя…

«Вон видишь тот нежилой барак? – спрашивал меня один коренастый юноша. – В прошлом году там парня убили. Как? Да вот точно так же, как и вы, приехал сюда из какого-то города, повздорил с одним, а тот вернулся с двустволкой и пристрелил его прямо в кровати».

После таких историй становилось как-то не по себе. Впрочем, как и от других.

Как это ни грустно, но взять ситуацию полностью под контроль нам так и не удалось. Периодически вдруг выяснялось, что группа мальчиков решила самостоятельно съездить в Одессу. И ладно бы съездили, там они посетили местный бар, напились пива и, пардон, облевали все. Спиртного на территории мы не допускали, но вот уследить, чтобы никто не курил, увы, не удалось. А потом дошли слухи, что ребята решили поэкспериментировать и приобщить к делу одну травку, которая тут росла прямо на обочинах дорог. Конопля называется. Вас интересует, почему же мы все это не пресекли самым решительным способом? А как? И чем мы их могли напугать? Милицией? Возвращением домой? Ну-ну… Сейчас, спустя столько лет, я тоже думаю, что надо было бы поступить совсем не так. Но «каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны».

Пару раз нам удалось вывезти их всех в город-герой. Правда, экскурсия была всего одна – в катакомбы. А вообще на это не было предусмотрено никаких средств, да и не было никакого желания еще и тут загонять ребят в колонну и заставлять что-то смотреть и слушать. Поэтому договорились полюбовно: вот вам несколько часов на то, чтобы погулять по городу, вон там Привоз, вон там Потемкинская лестница, вот здесь их знаменитый театр. Все, встречаемся во столько-то! Мне до сих пор кажется, это был наиболее демократичный вариант. Хотя бы потому, что позволил каждому посмотреть то, что ему интересно, – Дерибасовскую или Пересыпь, рынок или магазин, парк или порт.

…Когда подошел к концу срок нашего «трудового отпуска», все мы внезапно почувствовали, что весь этот кошмар неоправданных надежд, страхов и обид странным образом отошел на второй план. И наши дети, которые в самом начале требовали вернуть их домой, к маме, на самом деле исполнены неподдельной грусти, что все так быстро закончилось, надо уезжать от этого теплого моря и необычной южной природы, из этой обаятельной Одессы и даже, черт побери, колхоза, название которого переводится как «Победа». Возможно, потому что это была и их победа над ситуацией, скажем так, ужасной. А может, стокгольмский синдром…

Что же касается пресловутого «кладбища»… Лично мне не очень приятно вспоминать все это. Хотя бы потому, что с позиции современных реалий та история выглядит чудовищной. Мы и правда оказались в ситуации, которая могла закончиться катастрофой для всех, а тот факт, что нас откровенно подставило наше собственное руководство, причем по всем статьям, нашей собственной вины не искупает. Да, мы, взрослые, вели себя неправильно, и нас можно ругать почем зря. Но мы это сделали и обошлись (тьфу-тьфу-тьфу!) без потерь.

И все же, когда мы иногда встречаемся с участниками тех далеких событий, почему-то разговор то и дело перескакивает на классическое «А помните?..». Сейчас нам смешно. Но мы теперь уже стреляные воробьи. И больше на подобные авантюры не клюнем.