Увы, мы все одичали!

Почему дети, которые так стремились в первый класс, уже ко второму, третьему начинают ненавидеть свою школу? Отвечу исходя из наблюдений за своими детьми.
Но сначала, почему я отдал их в школу пораньше. Старшая дочь в детский сад ходила, но он ее тяготил: скучно и ребята пустые и драчливые. Младшая, напротив, до школы была дома, и ей не хватало общения со сверстниками. Да и одно дело, когда она общается с детьми в песочнице, под присмотром родителей, и совсем другое, когда самостоятельно. Вот я и обнадеживал детей перед школой: “Начальная школа – самая счастливая пора детства! Только учись хорошо – учитель тебя и полюбит, и защитит от хулиганов”.
Но жизнь, оказывается, сильно изменилась. Старшей дочери попалась честолюбивая учительница. Школа боролась за присвоение статуса гимназии. И нажим на детей, в том числе через родителей, был страшный. Мне эта система не понравилась, и я пошел к директору. И знаете, что я услышал? “Не нравится наша школа – учите своего ребенка дома, сами!”. Вот мы и учились дома конец первого и весь второй класс.
Для младшего ребенка я решил не искать рафинированной среды. И дочь пошла в школу, что поближе к дому. Но и тут сплошные проблемы! Во-первых, у нашей учительницы оказался невроз. Она все время на детей кричала. Пока директор не попросила ее временно уйти, чтобы подлечиться. На ее место пришла бабушка лет семидесяти пяти.
А Марье Петровне было не по силам даже навести дисциплину! При ней сразу ожила группа злых, энергичных мальчишек, человек в пять. Теперь они на каждом уроке кричали и гуляли по классу. С теми девочками, что умели драться, они дрались. Но особенно приставали к моей дочери, потому что она не умела ни отбрить их, ни пустить в ход кулаки.
Единственным же механизмом, которым пользовалась Марья Петровна, были двойки, которые мальчишек абсолютно не трогали. Попытался найти общий язык с учительницей – она: “Да отстаньте от меня! Надоели! То со старшей дочерью все носились – теперь с этой!”. А как же мне с ними не “носиться”, если я – отец?
Пришлось обратиться к завучу по воспитательной работе. Но она развела руками: “Понимаете, мы к этим ребятам даже милиционера приводили. Не боятся! Такой контингент. Район-то у нас пролетарский!”.
И правда, обуздать мальчишек оказалось невозможно! Пробовал поговорить с их родителями, те с ненавистью вопят: “Следите лучше за своим ребенком!”. Пошел разбираться с самими мальчишками. Тем более что завуч посоветовала: “Переловите их по одному и всыпьте крапивой. Только без свидетелей, чтобы они потом ничего доказать не смогли”. А мальчишки приняли такую тактику: увидят меня издали на улице – начинают материться и оскорблять, а чуть двинешься в их сторону – убегают так, что не догонишь.
Голова кругом! Когда, в какие времена бывало, что ни школа, ни родители не могли справиться с хулиганами, которым всего по девять – десять лет!? Какое-то одичание общества! Стал присматриваться к жизни в классе дочери и понял: да в ней же ничего, кроме уроков! Никакой совместной деятельности ребят! Ни стенгазеты, ни классной библиотечки, ни проверки чистоты рук, ни концертов, ни взаимопомощи, ни тимуровской команды. Заболеешь – никто не навестит, не принесет домашнего задания. Только чаепитие с дискотекой в конце четверти или полугодия. Все, что сдружало, сближало, раскрывало друг другу когда-то в начальной школе нас, – все куда-то ушло вместе с октябрятским движением.
У моей первой учительницы было двое своих детей, второй ребенок – инвалид. Но когда наши хулиганы начинали ей мешать, она подходила к ним, по-матерински обнимала, трепала вихры и говорила: “Вовка, я же тебя люблю! Ты – парень добрый! Так не доводи же ты меня!”. Странно, может быть, но мы в классе “своих” хулиганов любили. Когда они нас задирали, то без злобы. С одним мы вообще нянчились: даже в председатели совета отряда его выбирали, чтобы, возвысив доверием, поставить на ноги. И не было у нас этой страшной необходимости сегодняшнего дня – выживать. Как пришлось моим детям.
Может быть, потому, что Валентина Дмитриевна мудро научила нас “любить наши болячки”? Знаете, доктора дают иногда такой совет хронически больным людям: не возмущаться постигшей их несправедливостью, а полюбить собственную болезнь. Вот так Валентина Дмитриевна и сдружила нас – через заботу всех о каждом. Да и амбициозной она никогда не была, а учились мы хорошо и спокойно.

Сергей ГОРЧАКОВ
Московская область