Усомнившийся Павел. Постепенное откапывание Трои

Действие романа Алексея Варламова «Душа моя Павел» разворачивается осенью 1980 года. Тогда, как считает сам автор, стало ясно, что советская мечта растворилась вместе с улетевшим олимпийским мишкой, рухнула его слезой.

Из сибирской глубины на филфак МГУ приезжает учиться простодушный и даже несколько глуповатый, с угреватым лицом Павел Непомилуев – последний искренний адепт советского проекта, этакий Павка Корчагин времен окончательного заката мечты. Он, будто мультяшный мамонтенок, вышедший не из вечной мерзлоты, но из закрытого городка, когда все вокруг стало таять, и это была не оттепель, а начало распада.Этот мамонтенок не маму разыскивает, а в поисках вселенского Союза земного. Непомилуев воспринимает СССР как лучшую страну на земле. Его идеальный образ земного рая: когда все страны вступят в этот Союз. В интервью автор называет его «державник».Сам варламовский герой, будто передовица «Пионерской правды» или бодрый голос «Утренней зорьки». Своеобразный полуфабрикат, мало приспособленный к жизни. Клубень на картофельном поле. Он везде во­зит с собой физическую карту Советского Союза, которую воспринимает как аксиологическую и эстетическую категорию. Вообще образ географической карты типичен, его активно используют литераторы, повествуя о приближающемся или наступившем распаде страны. Так, в жутком рассказе Михаила Елизарова «Госпиталь» карту «огромной и многоцветной» страны с остервенением рвут в последний день Союза.Основное действие варламовского романа проходит на сельхозработах, где студенты-филологи проходили своеобразную инициацию. Герой, которого периодически называют за его наивность «пупс», здесь побывал и в положении изгоя, и воспринимался стукачом, и даже какое-то время рядился в шкуру начальника. Главное на этой затяжной картошке – идеологические диспуты последнего адепта со студентами-«структуралистами», для которых все советское – дурной тон: «Они не просто не гордились своей страной, но презирали ее».«Как и почему случилось так, что презирать свою Родину сделалось модно и элитно?» – задается вопросом Непомилуев. «Что плохого сделала вам моя страна?» – вопрошал он, встав вратарем перед своей картой. Собственно, палитру ответов на эти вопросы и пытается представить Варламов в своем романе.Антисоветская реальность складывается из скучного времени, отсутствия духоподъемной романтики и четкого целеполагания. Из ощущения, что все держится на насилии и обмане. Из своеобразного консерватизма при полном исходе революционного духа, а образовавшуюся пустоту занимает лицемерие. Слышны аргументы и в стиле «пора валить», которые вскоре станут весьма популярными и звучат по сей день.В противоположность этому Павел ощущает свою причастность к «советскому народу», для него формула «советского» – «когда людей объединяет общее и когда дружеское важнее личного, потому что дружество и есть советская власть».При этом самая мощная мотивация ненавидеть страну оказалась у самого Павла Непомилуева. «Так получается, что страна моя родителей отняла. Сначала маму, потом отца. И если я буду знать, что они напрасно погибли, если все вокруг – гниль, труха и ничего не осталось, я же сам, дядь Леш, мстить начну, а это пострашней всего будет», – сказал Павел. Можно найти переклички с героем шукшинского романа «Любавины» Петром Иевлевым, ведь не зря Алексей Варламов писал биографию Василия Макаровича. У 25‑летнего Петра было более чем достаточно аргументов, чтобы возненавидеть страну, советскую власть, убившую родителей, и сломавшую ему карьеру и жизнь. Но этого не произошло. Варламов же показывает, что для многих было достаточно совершенно незначительного повода, чтобы проклясть всю страну, что воспринималось вполне оправданным. Другое время…По ходу действия варламовский герой проклевывается из скорлупы иллюзий. Он будто до третьих петухов шествует по другой, ранее неведомой ему реальности за тридевять земель набираться уму-разуму. Над Непомилуевым смеялись, его не воспринимали, ненавидели и изгоняли, но постепенно стали привыкать. Были и полеты во сне и наяву, а под занавес картофельного бытия Павел крестился, при этом чуть не умерев. Переродился, окончательно сбросил идеологическую скорлупу и перестал восприниматься гадким и глуповатым утенком. Непомилуев уже не мечтает о советском земном шаре, теперь он утверждает, что хочет свободы. Роман взросления, показывающий, как человек начинает жить своим умом. Или забывает об идеалах и мечте. Кому что…Не исключено, что непомилуевское перерождение-крещение – это муки рождения новой России. А все картофельное бытие и споры со «структуралистами» – своеобразная перестройка вкупе с новым мышлением. Сам же Непомилуев – образ человека новой отечественной реальности. В нем есть зерно консервативно-советского, опыт прохождения через горнило лихолетья, в котором он был на грани жизни и смерти, христианская закваска через крещение, любопытство и жажда новой жизни, в которой он начал многое для себя открывать. Вполне возможно, что в авторском восприятии Павел – это не «красный человек» упадка в восьмидесятые, а новый русский, который формируется в том числе и в наши дни. Не зря же его в финале называют «царевич» и «целеполагание».Варламовский роман совершенно не ровный. Откровенные провалы сменяются надеждами, которые в свою очередь оборачиваются упущенными возможностями. Книга из разряда локальных текстов, рассчитанных на заинтересованную аудиторию, хотя и поднятая тема крайне важна. Роман можно принять за новую редакцию появившейся в начале 90‑х повести «Здравствуй, князь!» с ее ощущением приближающейся катастрофы. Та повесть была, мягко говоря, середнячковой, если бы не новая книга, о ней никто бы и не вспомнил. Роман умнее, мастеровитее, читабельнее, но уже сейчас можно предположить, что его постигнет схожая судьба, все-таки, как ни крути, Алексею Варламову больше удаются писательские биографии в серии «ЖЗЛ».В чем причина? Может быть, в невнятности и авторской осторожности. В современной отечественной литературе большой дефицит на смелость. Возможно, причина связана с локальным опытом и по большому счету не таким хорошим знанием жизни, раз приходится, по сути, возвращаться к одному и тому же сюжету. Есть ощущение, что автор попросту не справился с темой, утонул в ней, благо не сбился на скоморошество, и то хорошо. Заблудившись сам, писатель делает многозначительные намеки читателю, чтобы тот самостоятельно попытался разобраться и выйти из получившегося лабиринта.Возможно, и не стоило много говорить о романе, но тема, которую он поднимает, видится крайне важной: Советский Союз на пороге своего последнего дыхания. Нам сейчас также необходимо начать избавляться от скорлупы ложных представлений, да и воспринимаем мы себя порой такими же заблудившимися мамонтятами. Важно понять и осмыслить, под какой оберткой и благовидными предлогами троянским конем входили энергии распада и разложения, которые после начали крушить все на своем пути. Сейчас мы постепенно откапываем советскую Трою, но в то же время те энергии до сих пор преследуют нас.Варламов А. Душа моя Павел. М. : АСТ. Редакция Елены Шубиной, 2018.