Умел рассудку страсти подчинять

Всем педагогам старшего поколения со школьной скамьи запали в душу хрестоматийные строки из стихотворения Николая Алексеевича Некрасова «Светлой памяти Николая Добролюбова»:

 Суров ты был, ты в молодые годы
Умел рассудку страсти подчинять.
Учил ты жить для славы, для свободы,
Но более учил ты умирать.
Сознательно мирские наслажденья
Ты отвергал, ты чистоту хранил,
Ты жажде сердца не дал утоленья;
Как женщину, ты родину любил,
Свои труды, надежды, помышленья
Ты отдал ей; ты честные сердца
Ей покорял. Взывая к жизни новой,
И светлый рай, и перлы для венца
Готовил ты любовнице суровой…

Поэту, пусть и несколько мифологизировав образ, удалось удивительно верно передать облик Николая Добролюбова как вождя молодой России. Талантливый публицист, незаурядный социальный мыслитель, он внес оригинальный вклад в отечественное образование, выступив, по сути, предтечей таких направлений, как социальная педагогика и педагогика среды. При его короткой жизни он часто сталкивался с неприятием, затем был забыт: его мало печатали и почти не изучали.

В советский период наследие Николая Добролюбова окружили официальным почитанием, он был поднят на щит советской педагогики как убежденный революционный демократ, научный социалист, атеист и материалист. Ему даже создали ореол крупнейшего мыслителя своего времени, каковым он, конечно, не являлся.

В 1990-е годы к Николаю Добролюбову, как и ко всем выразителям революционной идеологии, было негативное отношение. И все же представляется, что его педагогические идеи не только не потеряли своей значимости, а даже актуализируются.

«Русский самородок, юноша-гений»

Так величал Николая Добролюбова Николай Некрасов. И эти эпитеты классика не выглядят чрезмерными.

Николай родился 24 января (5 февраля) 1836 г. в Нижнем Новгороде в семье, где затем появились еще 7 детей. В доме у Добролюбовых царила строгость. Глава семьи Александр Иванович был священником Верхнепосадской Никольской церкви – человеком авторитетным, известным своим бескорыстием. Его отличала страсть к книгам. Собранная им богатейшая в городе библиотека насчитывала более шестисот томов, больше половины библиотеки составляли книги светского содержания, хотя много было и богословских, религиозно-назидательных.

А молодая мать – дочь священника Зинаида Васильевна – не чаяла души в первенце, который питал к ней – «милой, нежной и кроткой, доброй и приветливой, умной и благородной» – безграничную привязанность. Матери он был обязан первым прикосновением к родному слову, к отечественной литературе, она внушала с детства чувства прекрасного и доброго.

В мальчике рано пробудились незаурядные способности. Он очень много читал, но главное – размышлял о прочитанном. Все это явилось источником солидной не по годам эрудиции и способствовало выражению самостоятельности в суждениях, прививало навыки творческого мышления. Поэзией Николай интересовался с детства, уже в три года прекрасно декламировал многие басни Крылова и рано начал писать стихи.

Когда Николаю исполнилось 8 лет, его образованием занялся семинарист философского класса М.А.Костров. Педагог отказался от стандартного зазубривания и старался развивать мыслительные способности ученика. Все биографы отмечают решающее влияние Михаила Алексеевича на формирование личности мальчика.

Благодаря таким домашним занятиям Николай через три года, в 11 лет, поступил сразу на высшее отделение Нижегородского духовного училища, где «всех поразил осмысленностью ответов и начитанностью». Затем он поступил в Нижегородскую духовную семинарию, где пробыл шесть лет.

Все годы учения Добролюбов был неизменно среди первых учеников. Он много занимался античной историей и литературой, латынью и немецким, позже овладел французским. До отъезда в Петербург юноша прочел около 5 тысяч книг. Николай много и с удовольствием писал сам. Сочинения семинариста занимали иногда 100 страниц. Он перевел ряд произведений Горация и непрерывно писал стихи. Полученные в семинарии знания и умения по риторике способствовали тому, что в дальнейшем он всегда хорошо писал и говорил. Безусловно, из семинарии Добролюбов вынес и жанр, и стиль своих статей, это действительно свое­образные проповеди – хрии.

В целом при размышлении над всем этим постоянным трудом души подростка складывается ощущение, что Николай целенаправленно готовил себя к великой миссии. По выражению Добролюбова, «рано овладела мной благородная решимость посвятить себя на служение Отечеству моему».

В эти же годы выковывался его очень сложный и твердый характер, который прилагается опцией всем талантливым людям.

«Остановился я на звании педагога»

Родные прочили сыну духовную карьеру, и осенью 1853 года с рекомендацией для поступления в Духовную академию Добролюбов едет в Петербург. Но здесь (вопреки ожиданиям родителей и духовных наставников) юноша поступает на казенное содержание в Главный педагогический институт, который по уровню подготовки приравнивался тогда к университету. Конечно, молодой человек мечтал об обучении в университете, но стоимость курса в 1000 рублей в год оказалась неподъемной для отца.

Безусловно, этот судьбоносный и мужественный поступок обусловил весь дальнейший жизненный путь Николая Александровича. Обратим внимание, что Добролюбов, по сути, почти единственный (кроме Дмитрия Ивановича Менделеева) из педагогических мыслителей, кто вплоть до 1920-х годов имел специальное педагогическое образование.

Перед поступлением юноша пишет примечательное эссе «Мое призвание к педагогическому званию». В нем наивное, но пленительное объяснение в любви к будущему учительскому поприщу: «Я со временем могу учить – это чувствую я сам в себе. Я способен передавать свои познания, потому что не обделен даром слова, потому что имею сердце, которое нередко само ищет высказаться. Неутомимо и твердо, с непременной решимостью, с любовью и с чистым желанием добра своим слушателям хотел бы я проходить свое служение – и совершенно уверен, что ревность моя не сможет остаться совершенно напрасной…»

Однако для справедливости признаем, что не только жажда к учительству двигала юношей, а понятное стремление поближе познакомиться в столице с известными людьми, тяга к литературной деятельности. Характерна его откровенная дневниковая запись: «Меня главным образом соблазняет авторство… На первом плане стоит удобство сообщения с журналистами и литераторами».

Годы обучения в Главном педагогическом институте стали переломными в жизни юноши, вобрали в себя сложный спектр потрясений и значимых событий. В 1854 году у Николая сначала весной умирает мать, а летом отец, и он становится старшим в большой и обедневшей семье. Даже решает оставить институт, чтобы содержать младших братьев и сестер и пойти работать уездным учителем, но родные сумели его отговорить от такой жертвы.

Однако эти тяжелые переживания значительно изменили его характер в сторону определенного мессианства. У Добролюбова произошел духовный перелом, который он назвал «подвиг переделыванья» себя. В дневнике он записал: «Смело взглянувший на мир, увидевший все, что в нем было возмутительного, ложного и пошлого, я чувствую теперь, что более, нежели кто-нибудь, имею силы и возможности взяться за свое дело… Я как будто нарочно призван судьбою к великому делу переворота!»

Характерны его стихи этого времени:

Вставай же, Русь, на подвиг славы, –
Борьба велика и свята!..
Возьми свое святое право
У подлых рыцарей кнута…

В студенческой среде Николай проявил себя ярким лидером, товарищи почувствовали силу его характера, испытали силу его логики, убедились в его честности, отзывчивости, в том, сколь обширны его познания. Поразили их прежде всего сила горячего убеждения и ранняя самостоятельность молодого человека, столь присущие ему действенность, единство слова и дела.

Николай руководил кружком и выпускал рукописную сатирическую газету «Слухи», в которой печатались критические заметки не только об институтской жизни, но и о политическом положении в стране. Так он получал первый публицистический опыт, оттачивал свое золотое перо. Проявился и его особый дар: схватывая на лету наиболее существенное в лекциях, он успевал вместе с тем отметить и сразу отразить на бумаге все поддающееся шаржированию и пародии.

На последнем курсе Добролюбов вместе с группой единомышленников вступил в острый и опасный конфликт с влиятельным директором института академиком И.И.Давыдовым, которого они публично на весь Петербург обвиняли в хищении денег, выделяемых на питание студентов. По убеждению Добролюбова, «честный и благородный человек не может и не имеет права терпеть гадости и зло­упот­реб­ле­ния, а обязан прямо и всеми силами восставать против них». Кстати, эти злоупотребления привели к значительному ухудшению здоровья студентов, в результате чего за пять лет после выпуска двенадцать человек (треть выпускников 1857 года), в том числе и Добролюбов, умерли от туберкулеза.

Противостояние с директором приняло столь непримиримый характер, что молодому человеку даже пришлось написать заявление об отчислении из института, но его влиятельный покровитель смог загладить конфликт. Тем не менее это не прошло для Н.А.Добролюбова бесследно. В 1857 году он блестяще окончил институт, но директор мстительно лишил его заслуженной золотой медали. Однако у Николая Александровича начиналась совсем другая жизнь.

«Новые люди» против «лишних людей»

Ко времени вхождения Н.А.Доб­ро­лю­бова в литературу, куда его буквально за руку привел Николай Чернышевский, в журнале «Современник», как и во всей русской литературе, назрел острый конфликт между двумя «сословиями»: доминировавшей ранее кагортой писателей, относящейся к дворянству, и новой генерацией разночинцев.

В самом эпицентре этого острого идейного, эстетического и личностного противостояния и оказывается Добролюбов. С 1858 года и до отъезда на лечение в 1860 году он вел в «Современнике» сатирическое приложение «Свисток». Молодой автор много и легко писал (по воспоминаниям современников, по заранее заготовленному логическому конспекту в виде длинной ленты, намотанной на палец левой руки). За один 1858 год он напечатал 75 статей и рецензий.

В этот хронологически короткий, но крайне насыщенный период предреформенной России публицист создает цикл своих классических статей в жанре литературной критики. В них рельефно раскрылись его личные качества – талант, острота ума, огромная эрудиция, сочетаемые с непримиримостью к любым проявлениям несоответствия слова и дела, сарказмом ко всему, что им не принималось, категоричностью суждений, максимализмом, не принимавшим никаких уступок, оттенков и полутонов.

Все свои произведения он посвящал пропаганде «общего настоящего дела», им свойственна поразительная целеустремленность. Эти памфлеты резко отличались от традиционного либерального обличения, которое критик беспощадно высмеивал. «Лишние люди» критиковали существующие порядки, но верили, одни больше, другие меньше, что из среды просвещенных дворян явятся новый Петр Великий, новые Сперанские. Поэтому надо помогать правительству, то есть его просвещать.

Позиция «новых людей» была принципиально противоположной. Она выражалось в вере в неизбежную и притом скорую народную революцию. Отсюда непримиримость и категоричность добролюбовских оценок, по-юношески прямолинейных и беспощадных. Критика либерального обличения, когда внимание читателя всецело занимали мелкими фактиками и, «высмеивая урядников, забывали царя», стала основным поприщем «Свистка». По убеждению Добролюбова, «есть высшие идеалы жизни, которые выше чина, комфорта, любви к женщине, даже науки, и эти идеалы – в общественной деятельности, мы должны создать эту деятельность: к созданию ее должны быть направлены все силы, сколько их ни есть в натуре нашей». Естественно, что за всеми этими призывами стояли более масштабные и грозные социальные потрясения.

Пророк социальной педагогики

Вторая половина 1850-х годов была временем, когда русская педагогическая мысль только начинала все более уверенно заявлять о себе, еще предстоял ее стремительный взлет. В 1857-1859 годах Н.А.Добролюбов активно публиковался в «Журнале для воспитания», где и вышли почти все его основные педагогические произведения: «О значении авторитета в воспитании», «Основные законы воспитания», «Очерк направления иезуитского ордена, особенно в приложении к воспитанию и обучению юношества», «Всероссийские иллюзии, разрушаемые розгами», «Учитель должен служить идеалом…».

Николай Добролюбов, как и другие радикалы, считал невозможной подлинную реформу образовательной системы без коренной перестройки всей общественной жизни. Другой фирменной чертой его социально-педагогических взглядов являлся демократизм. Предлагаемая им новая система образования предполагала широко развитую сеть школ и бесплатное обучение на всех ступенях детей всех сословий, национальностей, живущих в России (на их родном языке). Добролюбов справедливо указывал, что всякий разговор о пользе женского образования и даже признание за женщиной юридических прав на образование останутся пустым звуком, если не будет коренным образом изменено материальное и общественное положение женщины.

Для достижения этих социальных целей Н.А.Добролюбов новаторски перенес методы литературной критики на поприще педагогической публицистики. Все его основные статьи рельефно диалогичны, они представляют собой критическое изложение взглядов кого-то из известных педагогов.

Николай Александрович в своем излюбленном жанре сатиры сопрягал основные скрепы становящейся русской гуманистической педагогики: непримиримую ураганную критику николаевской системы образования А.И.Герцена с потрясавшей умы апологетикой «внутреннего человека» Н.И.Пирогова и с «трудовым началом» ярко заявлявшего о себе К.Д.Ушинского. Добавим к этому Н.Г.Чернышевского и Д.И.Пи­са­ре­ва с их социальной направленностью воспитания «новых людей» и создания «нового общества», населенного не отцами, а детьми. Признавая все это, А.И.Герцен в «Колоколе» емко назвал его «энергическим писателем, неумолимым диалектиком и одним из замечательных публицистов русских».

Главной заслугой и миссией Николая Добролюбова является то, что он выступил основоположником отечественной социальной педагогики, того направления, которое будет активно развиваться в 1880-х годах в США и Германии. А в советской педагогике 1920-х годов станет ведущим.

В середине ХIХ века Добролюбов прогностично развивал новую педагогическую парадигму трудовой школы, интуитивно продуцировал основные понятия школы действия, обосновывал системно-деятельностный подход. В его экзерсисах явно проступают черты педагогики среды. То есть он наметил все основные тренды педагогики начала ХХ века.

По сути, публицист прозорливо сформулировал спектр важнейших направлений развития русской педагогики на долгую перспективу, со многими заданиями из этой программы она не справилась до сих пор. И это притом что судьба отвела ему трагически мало времени, когда современные педагоги завершают обучение в магистратуре, подорванное здоровье Николая Александровича уже подвело черту под его педагогическим творчеством.

«Я полон какой-то безотчетной, беспечной любви к человечеству»

Значительный интерес представляют гуманистские идеи публициста. Всей силой своего публицистического дара Николай Добролюбов восставал против подавления детской личности, воспитания покорности, слепого повиновения, угодничества. Вслед за Н.И.Пироговым он отстаивал приоритетность воспитания «внутреннего человека», требуя, чтобы обучение основывалось на глубоком уважении к личности ребенка, «к человеческой природе в дитяти, предоставлении ему свободного нормального развития», понимании особенностей его природы, поощрении инициативы, активности и самостоятельности.

В противовес действующей системе воспитания, которая «убивает в детях внутреннего человека», педагог призывал к «воспитанию патриота и высокоидейного человека, гражданина со стойкими убеждениями, всесторонне развитого человека». Для этого необходимо воспитывать в детях принципиальность, правильно и возможно более полно развивать «личную самостоятельность ребенка и все духовные силы его натуры», добиваться единства мыслей, слов и действий. По убеждению Николая Добролюбова, надо воспитывать становящуюся личность так, чтобы «зло – не по велению свыше, не по принципу – было нами отвергаемо, а чтобы сделалось противным, невыносимым для его натуры».

Известна принципиальная позиция Николая Добролюбова о полной отмене любых физических наказаний. Педагог-гуманист был убежден, что «гораздо надежнее и несравненно сообразнее с правилами благоразумной педагогики принять в основание не строгость, а соответственность наказания с характером проступка. Идеал справедливого наказания есть тот, чтобы оно проистекало, так сказать, само собою из сущности самого проступка. Розгу из нашего русского воспитания нужно бы было изгнать совершенно».

В основе дидактических взглядов Николая Добролюбова лежит убеждение, что учебный процесс должен носить активно-деятельностный характер, возбуждать интерес к познанию и открывать простор для развития в деятельности всех способностей личности. Публицист выступал против ранней специализации и за общее образование в качестве предпосылки специального образования. Полагал, что организация, методы и приемы обучения должны всемерно содействовать успешному овладению учащимися разнообразными знаниями, всестороннему развитию их духовных сил и способностей, формированию у них правильных убеждений.

Н.А.Добролюбов был противником воспитания в закрытых учебных заведениях, которые отгораживали учащихся от окружающей действительности, отрывали их от более индивидуализированного, свободного и разностороннего воспитания в условиях семьи, отчего они вырастали не подготовленными к жизни.

«Учитель должен служить идеалом…»

Программная статья «Учитель должен служить идеалом…» (1857) раскрывает максимализм Добролюбова в оценке нравственных и умственных качеств идеального наставника. Он был убежден, что «в новом обществе по­явится и новый учитель, всесторонне развитый, бережно охраняющий в воспитаннике достоинство человеческой природы, обладающий твердыми и непогрешимыми высокими нравственными убеждениями, представляющий собой образец моральной чистоты и, конечно, глубоко любящий детей». Н.А.Добролюбов подчеркивал, что «учитель представляет для ученика высший образец человеческого совершенства, возбуждающий благоговейное удивление. Чем более учитель будет помнить, что ученики смотрят на него как на существо высшее, тем сильнее будет его влияние на детей».

Для Николая Добролюбова большую роль играло педагогическое мастерство учителя. Он придерживался мнения, что на каждом уроке должен быть обеспечен высочайший уровень совершенства как со стороны содержания, так и со стороны формы.

Обучение и воспитание подрастающего поколения являются главной, но не единственной обязанностью учителя. Николай Добролюбов считал, что учитель, «правильно понявший свое назначение, как деятель, призванный всеми своими силами и способностями служить благу Родины и народа», не может ограничиваться занятиями с детьми, он непременно посвятит себя в свободное от уроков время распространению знаний и просвещения среди населения. Подготовка такого учителя является необходимым условием изменения всей системы народного образования.

«Мы умрем все-таки не даром…»

В 1858 году Николай Добролюбов от истощения и интенсивной работы заболел золотухой, потом у него начался туберкулез, который только прогрессировал в условиях петербуржской погоды. Друзья трепетно заботились о нем, но напряженная работа по ночам (до четырех часов утра), нравственные переживания общественного и личного порядка все более разрушали его здоровье.

В мае 1860 года сподвижники по «Современнику» убедили его выехать за границу для лечения обострившегося туберкулеза. За год с небольшим, проведенный на чужбине, он исколесил, другого слова не подберешь, пол-Европы (Германия, Чехия, Франция, Италия с юга на север, даже по пути домой заехал в Грецию). В «Современнике» печатался цикл его статей, написанных за границей. В них прослеживается стремление автора применить опыт западноевропейских народов для решения русских дел. Он даже решил не возвращаться домой, остаться в Италии, чтобы вылечить туберкулез.

Но он понимал, что в России начинается самое интересное, социально-политическая ситуация, связанная с отменой крепостного права, магнитом тянула его на Родину. 12 июля 1861 года Добролюбов вернулся в Россию, а 9 августа прибыл в Петербург по вызову Н.Г.Чернышевского для участия в реализации программы «Великорусса». Однако приехал он безнадежно больным.

Этот последний период жизни и деятельности Николая Александровича был очень краток и насыщен важнейшими событиями. Понимая, что дни сочтены, он наперегонки со смертью, пока еще хватало сил, включился в общественную жизнь. Добролюбов даже временно возглавил «Современник». В это время он создает свои последние произведения: статью «Забитые люди», явившуюся вершиной его литературно-критических работ, в которой дает глубокую оценку творчества Ф.М.Достоевского. Статья вызвала огромный интерес, даже И.С.Тургенев, переступив свою глубокую неприязнь к автору, отметил ее достоинства.

Умирая, Николай Александрович постоянно думал о других людях. Характерный штрих. Незадолго до смерти попросил снять себе новую квартиру, чтобы не оставлять после собственной кончины неприятный осадок в домах своих знакомых.

За несколько дней до смерти Н.А.Добролюбов произнес: «Умираю с сознанием, что не успел ничего сделать… ничего! Как зло насмеялась надо мной судьба! Хоть бы еще года два продлилась моя жизнь, я успел бы сделать хоть что-нибудь полезное… теперь ничего, ничего!»

Но судьба оказалась неумолимой. Он тихо скончался в 2 часа 15 минут утра 17(29) ноября 1861 года. До самой последней минуты был в сознании. Вместе с ним до конца находился Н.Г.Чернышевский.

Н.А.Добролюбов был похоронен на Волковском кладбище рядом с могилой Виссариона Белинского. Позднее часть кладбища вокруг их захоронений стала популярным местом упокоения других русских писателей и литературных критиков, получив название «Литераторские мостки» и в настоящее время став одним из самых престижных в Санкт-Петербурге мест захоронения выдающихся деятелей науки и культуры.

Пронзительно о смерти Николая Добролюбова написал его соратник Н.Г.Чернышевский: «Ему было только двадцать пять лет. Но уже четыре года он стоял во главе русской литературы, – нет, не только русской литературы, – во главе всего развития русской мысли. Для своей славы он сделал довольно. Для себя ему незачем было жить дольше. Людям такого закала и таких стремлений жизнь не дает ничего, кроме жгучей скорби, но невознаградима его потеря для народа, любовью к которому горел и так рано сгорел он. О, как он любил тебя, народ! До тебя не доходило его слово, но, когда ты будешь тем, чем хотел он тебя видеть, ты узнаешь, как много для тебя сделал этот гениальный юноша, лучший из сынов твоих». И добавил: «Я тоже полезный человек, но лучше бы я умер, чем он… Лучшего своего защитника потерял в нем русский народ».

Завершим эпитафию социальному Прометею строками Николая Некрасова, поскольку лучше охарактеризовать этого яркого представителя разночинской эпохи невозможно:

Но слишком рано твой ударил час
И вещее перо из рук упало.
Какой светильник разума угас!
Какое сердце биться перестало!
Года минули, страсти улеглись,
И высоко вознесся ты над нами…
Плачь, русская земля! но и гордись –
С тех пор, как ты стоишь под небесами,
Такого сына не рождала ты
И в недра не брала свои обратно:
Сокровища душевной красоты
Совмещены в нем были благодатно…
Природа-мать! когда б таких людей
Ты иногда не посылала миру,
Заглохла б нива жизни…

Михаил БОГУСЛАВСКИЙ, заведующий лабораторией истории педагогики и образования Института стратегии развития образования РАО, доктор педагогических наук, профессор, член-корреспондент РАО, лауреат знака «Золотое перо»-2020