На чтение: ≈ 17 мин.Вольфганг Амадей Моцарт был не просто талантливым музыкантом. Он еще и первый исторически признанный вундеркинд. В России первый чудо-ребенок появился в 1759 году, о чем и сообщили «Санкт-Петербургские ведомости»: «В большой Мещанской, в каменном доме советника Вишнякова, у музыкального мастера Загольмана продаются разные музыкальные инструменты. У него есть мальчик восьми лет, который, к удивлению, играет на скрипке трудные концерты, а притом преизрядно поет и танцует. Кто желает его слушать, может приезжать по субботам ввечеру в 6-м часу в помянутую квартиру».
В темпе престо
О вундеркиндах написаны сотни книг, тысячи статей, сказано миллион слов. На своем веку человечество повидало не один десяток одаренных детей, однако когда очередной 12-13-летний чудо-ребенок без проблем сдает вступительные экзамены в вуз, история повторяется: вокруг него поднимается нешуточный ажиотаж, и в считанные дни он становится звездой. Правда, о вундеркиндах быстро забывают – надолго у всех на устах остаются лишь единицы. Вспоминают о них лишь в том случае, если с ними случается что-нибудь ужасное. Благодаря этой скандальной теме в обществе сложилось представление, что одаренные дети ущербные, что к 20 годам их уникальные способности исчезают и они становятся неинтересными взрослыми. Мы решили уйти от стереотипов, и если не поставить все точки над i, то хотя бы досконально разобраться в том, кто же такие чудо-дети, и рассказать о них правду.
Существует два типа особо одаренных детей. У одних умственные способности могут развиваться очень быстро, в темпе престо, у других этот процесс идет с некоторым торможением. У вундеркиндов необыкновенные возможности, резко превосходящие обычные, видны сразу. Говорить и читать они учатся одновременно. И таких детей достаточно много – порядка 70-80%. Им ничего не стоит в 2 года освоить «Азбуку» и научиться решать простые математические задачки, однако в будущем их ожидает достаточно сложная судьба. Дело в том, что они рано привыкают к своей звездности, к тому, что все вокруг ими восхищаются, однако с точки зрения каких-то значимых достижений вундеркинды не являются самыми перспективными, быстрый темп развития не дает гарантии высоких достижений. Хотя и среди них есть исключения. Например, Роберт Виннер и Гарри Каспаров добились успеха. И все-таки великие научные открытия совершают в основном так называемые латентные вундеркинды – особо одаренные дети, развитие которых происходит в обычном темпе. К таким людям относились Андрей Колмогоров, Чарлз Дарвин, Альберт Эйнштейн. У последнего вообще было слишком заторможенное развитие: говорить он научился в 4 года, а читать – в 6 лет. Однако сила его возможностей была настолько сильной, что, несмотря на все трудности, он стал одним из самых великих и неподражаемых ученых прошлого столетия.
– Если великие научные открытия совершают в основном 20% особо одаренных, что же тогда остается вундеркиндам? – спросила я у Виктории Юркевич, научного руководителя психологической лаборатории гимназии № 1530 «Школа Ломоносова», где учатся талантливые дети.
– Быстрый результат. Наука – это прежде всего креативность, умение придумать что-то свое, – ответила Виктория Соломоновна. – Дети с бурным развитием слишком направлены на глубокое, качественное, точное изучение. Вундеркинды нацелены на результат, креативность их не слишком интересует. Более того, они довольно критичны. Если обычные дети спонтанны и им легко импровизировать, например, придумать рассказ на отвлеченную тему или нарисовать картинку, то одаренным это сделать сложно. Потому как акт творчества соотносится с недостижимым образцом: обладая значительным интеллектом, они постоянно будут сравнивать себя с великими людьми и их творениями. А им не хочется делать то, в чем они нехороши.
Еще одна проблема вундеркиндов связана с саморегуляцией. Им не надо себя переламывать. Среднестатистические дети приучают себя к этому рано, и слово «надо» они воспринимают нормально: не хочется читать, а надо; уроки делать лень, но ведь надо же. Одаренным же приходится себя переламывать. Родители сдувают с них пылинки, а от домашней работы они практически отстранены. В силу этого они не привыкают делать то, что им не нравится, и у них не создается нужных волевых навыков. Поэтому они очень ранимы и предпочитают общаться не со сверстниками, которые считают их выскочками, а с восхищенными взрослыми. Таким образом, у вундеркиндов создается искусственный мирок, где им уютно и тепло. Любое агрессивное неприятие с внешней стороны может привести к плачевным и даже трагическим результатам. Дабы этого избежать, необходимо изменить стиль воспитания в семье. Может быть, ребенок и не был бы одаренным, если бы не желание родителей. Вернее родительницы: мамы особенно хотят, чтобы их отпрыски были самыми-самыми. По большому счету, матери самореализовываются через своих детей – бросают работу, усиленно с ними занимаются и даже мысли не допускают о пополнении семейства. Папам и мама необходимо помнить, что по окончании школы их чаду еще предстоит целая жизнь, где они вряд ли будут центром Вселенной. Миру известна масса случаев, когда одаренные дети, став взрослыми, сводили счеты с жизнью. В обществе сложился стереотип, что на крайнюю меру они пошли потому, что их уникальные способности куда-то исчезают. На самом деле это не так. Просто никто – ни родители, ни преподаватели вузов, ни сами вундеркинды – не знает, что с этими супервозможностями делать. К тому же чудо-дети так и не научились общаться со своими сверстниками. Они чувствуют себя изгоями, проклинают свой ум и не могут найти выход. Изменить ситуацию может только квалифицированная помощь психологов, которые будут работать не только с одаренным ребенком, но и со всей семьей.
Однако есть случаи, когда сами вундеркинды без чьих-либо советов и рекомендаций резко меняли свою жизнь к лучшему.
Каблуки стирают
все границы
Нам удалось отыскать состоявшегося вундеркинда. Сегодня Ирина Полякова имеет четыре диплома и работает старшим координатором по маркетингу в крупной российской компании, а когда-то благодаря школе она была забитым ребенком.
– Моя мама – учительница начальных классов. Когда я родилась, она бросила работу и стала заниматься только мной по своей методике раннего развития. Так что необычные черты у меня появились довольно рано, – рассказала Ирина. – Читать я научилась в 2 года, а в пять лет уже прочитала 24-томное собрание сочинений Жюля Верна.
В первый класс Ира пошла в 6 лет, и за то, что она такая умная, ее сразу же невзлюбили не только дети, но и учителя. Последние не хотели, чтобы девочка выбивалась из общей массы: она всегда делала больше задач, чем было задано, а вместо детских книжек читала Марка Твена. И за это ей ставили двойки. Чтобы ребенок получил как можно меньше эмоциональных травм, мама пошла работать в ту же школу. Но даже несмотря на материнскую поддержку, после первого года обучения Ира заработала сердечную болезнь.
Ад длился до 7-го класса, в который девочка попала уже в 9 лет. Одноклассницы дружили с Ирой только тогда, когда надо было что-то списать. В 8-м классе она перешла в другую школу, где училась в математическом классе. И хотя она всегда любила математику, в последний год обучения перешла в экономико-юридический класс. По материальным соображениям: ум еще и деньги должен приносить. Закончив школу в 13 лет, Ира без труда поступила в МГУ на экономический факультет. И вот тут-то она решила в корне изменить свою жизнь.
– Я поняла, что больше не хочу быть изгоем. Из-за общения, вернее, из-за недостатка такового со сверстниками мог бы выработаться сильный комплекс неполноценности, но избежать этого помогли Виктория Соломоновна Юркевич, которая вовремя меня заметила, и книги по психологии. Благодаря этому я выросла нормальным человеком.
В университете Ира не стала афишировать свой возраст. Правда открылась только на 2-м курсе, но друзья на это уже не стали обращать внимания. К тому же в 15 лет проще быть внешне похожим на 16-18-летних – немного косметики и 13-сантиметровые каблуки стирают возрастные границы. А по умственному развитию Ира ничем не уступала однокурсникам. Более того, во время учебы в университете она даже написала курс по бухучету и финансовому анализу, по которому продолжают учиться до сих пор.
– Вам трудно было общаться с одноклассниками. По этому поводу вы когда-нибудь впадали в депрессии?
– Я оптимист и верю в хорошее. Не скрою, было тяжело, даже очень, но школа только закалила меня. Я ценю дружбу, которой была лишена в детстве, бережно отношусь к любым отношениям. Признаться, другой судьбы я бы и не хотела: в 23 года я полностью обеспечиваю себя, помогаю родителям. Единственное, что хочу пожелать родителям одаренных детей, чтобы они не зацикливались только на учебе, а еще обращали внимание на то, испытывает ли их чадо проблемы с общением. Если да, то обязательно обращайтесь к психологам. Только они смогут объяснить ребенку, что их дар не беда, а преимущество.
К сожалению, когда училась Ира, не было специализированных школ для вундеркиндов. Сейчас подобные образовательные учреждения существуют, и их необходимо поддерживать. Ведь они выполняют трудную миссию: выращивают будущее нашей науки.
Теплица для будущих Ньютонов
1 сентября 2003 года в Москве открылась школа-пансион «Интеллектуал». Особенность этого образовательного учреждения в том, что здесь намерены научить одаренных детей реализовывать свои возможности. Педагогический коллектив и специальная психологическая служба будут развивать в интеллектуалах упорство, умение преодолевать неудачи, работать в коллективе, творчески ставить и решать проблемы. Одновременно с этим учащиеся школы-пансиона не лишаются детства. Наоборот, здесь их ждет интересная жизнь. У них будут походы и экспедиции, песни у костра, старшие товарищи и младшие друзья.
Гимназия № 1530 «Школа Ломоносова» существует с 1994 года, и здесь уже набили руку в выращивании вундеркиндов. Сегодня звездочкой школы является Лера Воряхова. Это поистине необычная девочка: неординарные умственные способности в ней были заложены природой. Мама лишь подтолкнула их развитие, когда с пеленок стала заниматься с ребенком. Сейчас Лере неполных семь лет, и она без труда учится в 6-м классе. Все схватывает на лету, ей все интересно, ее жажда знаний ненасытна. Преподаватели школы Ломоносова не только не тормозят ее развитие, но всегда идут навстречу потребностям ребенка: на уроке Лера может задать учителю расширяющий вопрос, и тогда он обязательно объяснит и эту тему. Понятно, что девочка не смогла бы учиться в массовой школе или в классе, поэтому заместитель директора гимназии Лариса Соколова разрабатывают для нее индивидуальные программы обучения. Сегодня в Лерином расписании присутствуют история, география, естествознание, два иностранных языка и математика, которой она увлечена. А в 2001 году она участвовала в Ломоносовских чтениях с докладом «Три века русской поэзии». В прошлом году темой исследования стали «Устаревшие слова».
– У Леры незамутненный интеллект, чистый разум. Ее перспективность очевидна, – поделилась Лариса Соколова.
Чтобы девочка и впредь осталась такой же яркой, преподаватели и психологи школы Ломоносова делают все возможное. По мнению руководителя психологической лаборатории гимназии № 1530 Екатерины Курилович, только совместная деятельность ученика, учителя, родителя и психолога может привести к потрясающим результатам.
– В этом году в Финансовую академию поступила 12-летняя Ксения Лепешкина (см. «УГ» № 28 от 8 июля и № 36 от 2 сентября 2003 года), а в университет им.Баумана – Эрнесто Санчес Шайду (см. «УГ» № 36 от 2 сентября с.г.). Как вы относитесь к тому, что в вузы поступают столь юные создания?
– Не очень хорошо, но деваться некуда. Мы не можем запрещать получать высшее образование несовершеннолетним. Но школа должна думать, что выпускает 12-летнего ребенка, для которого социализация в вузе может стать проблемой. Ведь может так сложиться, что он вообще не захочет учиться, – ответила Екатерина Александровна. – Я считаю, что необязательно давать базовое образование и перескакивать через классы. Можно же идти на расширение учебной программы, кругозора, личностного развития. Причем до тех пор, пока ребенок не подготовится к высшей школе. Именно так мы и будем поступать с Лерой. В 6-м классе она учится условно, и мы не отпустим ее до тех пор, пока она к этому не будет готова.
Подождем и мы. Вполне возможно, что лет через десять на небосклоне российской науки зажжется звезда молодого ученого Валерии Воряховой.
Выбор читателей
Комментарии