Улей должен роиться,

или Соборная школа Щетинина

Не скрою, огромное волнение испытывал я, когда самолет, на котором летели мы с академиком Шалвой Амонашвили, приземлился в Краснодарском аэропорту. И не мудрено – в апреле 1942 года, ровно 57 лет назад, эшелон с вывезенными из осажденного Ленинграда учащимися 37-го ремесленного училища, в котором я учился, немного не дошел до столицы Кубани, высадив нас, полумертвых блокадных ребятишек, на станции Тихорецкая. Там, в десяти километрах от станции, в станице Терновке, буквально вырвали нас с того света, возродили добрые руки кубанских казачек. Отпоили парным молоком, откормили, вернули к жизни… Так и не довелось мне побывать в тех местах за послевоенные годы.

И вот новая встреча с кубанской землей, на этот раз, казалось бы, совсем по другому поводу. Более десяти лет назад в станице Азовская на базе станичной средней школы был создан Российский центр комплексного формирования личности. Продолжен тем самым в новых условиях эксперимент по созданию и совершенствованию методики гуманно-личностного подхода к ребенку, т.е. рождались, оттачивались педагогические принципы Школы XXI века, автором которой стал руководитель Центра академик РАО Михаил Петрович Щетинин.

Летом 1993 года 12 учителей и 40 воспитанников Центра покинули благоустроенную станичную школу, оставив там своих последователей, и, подобно легендарным теперь уже макаренковцам, переселились в палатки, которые раскинули в “Золотой долине”, на окраине села Текос, что расположено среди гор недалеко от города Геленджика. Поселились и начали строительство своей школы.

Мой друг Шалва Амонашвили был в этой школе, когда закладывались фундаменты, возводились стены основных зданий, и он был поражен тем, что создал по прошествии столь немногих лет своими силами этот удивительный коллектив.

Еще более был поражен я, оказавшись в центре древнерусского поселения, состоявшего из изящных теремов с устремленными в беспредельное голубое небо башенками и шпилями, опоясанных галереями и верандами, причем выстроенных по проектам, созданным в собственной архитектурной мастерской – филиале архитектурного института.

Как не похож был силуэт этого фантастического поселения, четко вырисовывающегося на фоне кавказских предгорий, на силуэты приплюснутых к земле стандартных коробок московских школьных зданий, распластавшихся у подножий столь же уродливых коробок многоэтажных жилых корпусов! До боли мне обидно за наших городских ребятишек, обреченных на пожизненное лицезрение этих убогих пейзажей.

Но главное не это. Главное – широко распахнутые глаза улыбающихся, просто светящихся от радости ребят, окруживших так полюбившегося им по предыдущему приезду учителя – Шалву, который в столь же искреннем порыве не смог сдержать слез радости и умиления. Это была встреча! Встреча друзей, родных, свободных людей.

Вот это ощущение от того, что ты находишься в обществе свободных людей, будь то умудренный годами учитель или улыбающийся во весь свой щербатый рот карапуз-дошкольник, не оставляло меня на протяжении всех дней моего пребывания в Школе Жизни, как про себя окрестил я это удивительное содружество.

Школа без классов, без звонков на урок… Да что там звонки – без уроков в привычной для нас форме, школа без отметок… Школа, где я при встрече с кем бы то ни было не встречал ни одного неулыбающегося лица.

Школа, в которой царит (незримо, но властно) непрерывный, вдохновенный процесс в-ос-питания. Питания оси, духовного стержня каждого ребенка, каждой человеческой личности чистыми образами высоконравственного Благородного человека.

И мы, два умудренных жизнью российских педагога, оказались мгновенно вовлеченными в этот процесс. За несколько дней, проведенных в школе, мы познакомились с превосходно выстроенной системой физического воспитания, основанной на овладении приемами русского единоборства; побывали на занятиях русского народного хора и ансамбля песни и пляски (в них в разных формах участвуют все учителя и учащиеся); были свидетелями четко отлаженной системы полного самообслуживания, включающей участие в приготовлении пищи. В эти дни мы приняли участие в широкой дискуссии, посвященной важным событиям истории России XVIII-XIX вв.; работали на очередных итоговых сессиях лабораторий по биологии и химии. И, признаюсь, я был поражен глубиной знаний и умением четко и последовательно вести научную дискуссию по проблемам, выходящим порой за рамки обязательной школьной программы, учащимися самого различного возраста! Впервые наглядно ощутил я практические возможности, открывающиеся перед школой в процессе совместного обучения детей различного возраста.

Не скрою, странно и чуть тревожно вначале было не слышать среди школьного рабочего дня привычных звонков, не видеть радостной толпы школяров, вырывающихся на “волю” переменки с очередного, осточертевшего своей обыденностью урока…

Но постепенно эта тревога уходила, заменяясь осознанием значения напряженной, творческой, рабочей, приглушенно гудящей тишины, которой были наполнены все эти удивительные храмы-терема, где в каждом уютном, светлом и теплом уголке вокруг больших столов и маленьких столиков шла напряженная работа творческих групп и группочек учащихся над постижением того удивительно важного и нужного, что их в данный момент интересовало!

Вот это выражение “их интересовало” является, на мой взгляд, ключевым в создании атмосферы той свободной увлеченности процессом учения, многое в котором является сложным, подчас очень сложным, но становится в конце концов доступным, понятным и объяснимым в результате непреходящего в процессе познания интереса. И процесс этот во многом выигрывает в результате того, что в школе Щетинина последовательно отрабатывается, а в какой-то своей части доводится до совершенства авторский метод (не люблю слова “технология”, но применительно к этому случаю оно уместно) погружения.

Модный более десяти лет назад, после выхода его книги “Объять необъятное” (М., изд. “Педагогика”, 1986 г.) и практически начисто забытый или отвергнутый в массовой современной школе, этот метод остается у Щетинина одним из важных факторов формирования у школьника устойчивого интереса к освоению учебного материала, рассчитанного программой на дробно-длительный период усвоения. Сознание того, что я могу понять то, что понимают старшие, взрослые, – не последний мотив, который обеспечивает успешное овладение программным материалом полной средней школы учащимися в 12-13 лет. Замечу, однако: эта система неукоснительно определяет необходимость постоянного глубокого психоневрологического контроля над состоянием здоровья учащихся, активной деятельности психологической службы. И эту службу предстоит усиливать с учетом специфики педагогического процесса, на котором основано образование.

И невольно пришли на память строчки из “Декларации прав ребенка”, написанной в далеком 1917 году гениальным российским педагогом Константином Вентцелем:

“…3. Каждый ребенок, какого бы возраста он ни был, есть определенная личность и ни в коем случае не может считаться ни собственностью своих родителей, ни собственностью общества, ни собственностью государства.

Воспитание и образование на всех его ступенях являются свободным делом ребенка. Каждый ребенок имеет право уклониться от того воспитания и образования, которое идет вразрез с его индивидуальностью…

…8. Ребенок во всех возрастах своей жизни в своей свободе и правах равен со взрослым совершеннолетним человеком…”

До сих пор не оставляет меня ощущение, что я действительно, может быть, впервые за многие десятилетия своего педагогического труда, прикоснулся к подлинной Школе Жизни.

На 241 человека, которые овладевают программой средней школы в 20 разновозрастных лабораториях (от 8 до 18 лет), и на 167 студентов высших учебных заведений приходится 70 дипломированных учителей-воспитателей. Но разделить их – учителей, студентов и учащихся – невозможно! Как невозможно разделить пчелиный улей. Из него можно только выделить молодой рой, но об этом несколько позже.

В этом удивительном улье царит подлинное братство народов России. В нем собрались дети от Кубани до Сибири, от Москвы до Алтая, от С.-Петербурга до Крыма, от Белоруссии до Башкирии. Небезынтересно, что эта школа-улей сформировалась как из детей жителей окружающих ее поселков, так и из тех, кто просто приезжал или приходил и говорил: “Примите меня, я хочу быть с вами!”. Немало детей привозили родители, живущие в других регионах (в том числе и состоятельные люди), честно признаваясь, что потеряли контроль над своими детьми, не знают, что делать, боятся их потерять…

В прошлом году в школу Щетинина был такой конкурс, что мне просто неловко называть цифры.

И в этой, в полном смысле Соборной школе Жизнь учит Жизни, ибо своими корнями уходит она глубоко в основу российской истории, воскрешая лучшие традиции русской национальной школы.

Наблюдая несколько дней с раннего утра до позднего вечера за тем, как живет и трудится этот своеобразный улей, общаясь с его обитателями, я не переставал восхищаться чистоте их помыслов, их духовному благородству.

На память приходили слышанные в детстве рассказы моих тетушек об их жизни в Смольном институте благородных девиц; услышанные уже значительно позднее воспоминания подруги мамы (сама мама ушла из жизни вслед за отцом, когда мне не было и пяти лет) о их жизни в подобном же Екатерининском институте в Москве… Вспоминалось прочитанное о порядках в Царскосельском лицее, Пажеском и кадетских корпусах (выпускниками Пажеского корпуса были мой отец и дед). Это были учебные заведения, в которых воспитывалась элита России. Люди, беззаветно преданные своей Родине, умеющие постоять за ее величие. И, обратите внимание, отдавали в эти учебные заведения своих детей родители, как правило, не из-за нужды (хотя обучались в Смольном, да и в других подобных учреждениях дети-сироты, а также дети из обедневших родов). Просто правящая элита России считала, что именно там будут воспитаны лучшие человеческие качества, столь необходимые для службы Отечеству. Не случайно именно там прозвучали удивительные по своей глубине строки:

“Мой друг, Отчизне посвятим

Души прекрасные порывы!”

Глубоко убежден, что в Школе Жизни Щетинина формируются основы нового типа учебного заведения – школа народной аристократии России, призванной возродить на рубеже третьего тысячелетия величие своей Родины. И что самое интересное – эта школа не стоит перед государством с протянутой рукой. Практически все, от проектирования и строительства теремов-храмов (я не случайно вновь употребляю это название, так потрясли они меня своей необычной конструкцией и архитектурой!) до питания всех живущих и работающих там, произведено, создано, заработано самим сплоченным, творческим коллективом. О системе самообеспечения Центра надо писать особо, здесь немало удивительных находок, которые, убежден, следует незамедлительно распространять на все российские учреждения интернатного типа, расположенные в сельской местности. Отмечу лишь то, что в школе Щетинина каждый, достигнув определенного возраста, умеет все, что необходимо уметь человеку для того, чтобы построить свою жизнь и помочь в этом нелегком деле своим близким. Да и мудрено не уметь. За годы жизни в Текосе Центр обзавелся небольшим цехом на цементном заводе по изготовлению строительных блоков, своей лесопилкой, мощным подсобным хозяйством, включающим необходимый парк машин, соевые и рисовые поля, пруды, где выращивается рыба, установку по переработке сои, которую все с любовью называют “наша корова”. При нас встречали в Текосе делегатов Саяно-Шушенской школы, а также предпринимателя из Оренбурга, который уже приобрел необходимые помещения и землю для создания подобной школы, в которую намеревается отдать своих детей. Всем им нужны помощь, педагогическая поддержка.

И вот тут предстоит вернуться к мысли, высказанной мною в начале статьи: улей должен роиться!

Школа в Текосе исходно поставила перед собой задачу: каждый ее выпускник стремится получить высшее педагогическое образование! И как результат – сегодня в Центре 134 студента Армавирского педагогического института. Его ректор академик В.Т.Сосновский создал в Текосе специальную лабораторию, которой руководит Михаил Петрович. Читать лекции для будущих педагогов (как и обучающихся в Центре архитекторов, строителей, специалистов сельского хозяйства) Щетинин приглашает ученых из ведущих научных и учебных заведений страны. Добавьте к этому, что вся жизнь, включая учение щетининцев, проходит в разновозрастных группах и лабораториях, где учеником и учителем одновременно является практически каждый. Причем этот “каждый” прекрасно развит физически, поет, танцует, рисует, умеет строить, мастерить… Этот “каждый” наделен удивительным чувством неразрывной связи со своими глубинными славянскими корнями, любит свою Родину, готов к ее защите…

И вы получите тот искомый образ учителя, о котором с древнейших времен мечтает каждый народ, памятуя библейскую заповедь: “Братья мои! не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергаемся большему осуждению…”

В здоровом, чистом, могучем улье Российского центра образования в Текосе формируются молодые, столь же чистые и здоровые рои, готовые вылететь для того, чтобы обосноваться на новых местах.

Дмитрий ЗУЕВ,

член-корреспондент РАО, профессор