“УГ”-75 лет

“УГ” в моей судьбе

Писатель признал правоту педагога

Постоянные и давние читатели “УГ” наверняка вспомнят нашу собеседницу. Марина Игнатьевна Картавцева неоднократно печаталась в газете, и ее публикации неизменно вызывали множество откликов. А еще на счету Марины Игнатьевны 100 радиопередач “Взрослым о детях”, после которых письма от радиослушателей приходили пачками. Но журналистика никогда не была делом ее жизни, главной всегда оставалась школа. Закончив в 1955 году Воронежский госуниверситет, молодая учительница русского языка и литературы по распределению попадает в Шебекино – небольшой городок на Белгородчине. Потом возвращается в Воронеж и с 70-го преподает русский и литературу в 78-й школе. Выйдя на пенсию, со школой не расстается и по сей день ведет педпрактику у студентов ВГУ. Кроме того, на общественных началах возглавляет областное отделение Российского детского фонда. В апреле 1987 года Марина Игнатьевна удостоена звания “Народный учитель СССР”, награждена орденами Ленина и Дружбы, а пять лет назад Воронеж присвоил Картавцевой имя Почетного гражданина города.

– Марина Игнатьевна, можно ли говорить о том, что “УГ” сыграла в вашей судьбе какую-то роль? Не покажется ли такой вопрос надуманным или даже самонадеянным, если можно так выразиться, со стороны газеты?

– На первый взгляд оба понятия – газета и человеческая судьба – кажутся несоизмеримыми. Судьба – что-то значительное, таинственное, великое, а газета – бабочка-однодневка. Но “Учительская газета” в моей судьбе сыграла очень большую роль.

Когда я стала директором школы в Шебекино, мне было очень тяжело. А “УГ” учила думать, мыслить, ориентироваться в педагогическом материале, в том, как сплотить коллектив. Каждый номер газеты ждала с нетерпением. Я не преувеличиваю. Учителя приходили в школу утром и первым делом говорили о том, что вчера напечатала “УГ”.

– Тогда все выписывали “Учительскую”?

– Да! Газета выгодно отличалась от официоза – “Правды”, “Советской России” и других. Это была необыкновенно теплая газета. Может быть, потому, что она писала о детях, об их обучении и воспитании, пытаясь объединить родителей, учителей, а порой и детей. А поскольку разговор о воспитании по сути своей не должен быть официозным, то интонации “УГ” были очень добрыми, светлыми.

– В те годы “бурных, продолжительных аплодисментов”, когда все, за исключением единиц, шагали в ногу, было очень трудно отойти от официоза. Тем более в выборе тем…

– “Учительской” это удавалось. Известнейшие люди выступали на ее страницах. Здесь светили и “педзвезды”: Лысенкова, Ильин, Шаталов, Амонашвили. Вырабатывались критерии педагогики сотрудничества. А еще – липецкий метод. Когда я прочитала, как у них за 45 минут урока делают в 10 раз больше, чем у нас, сразу решили с учителями ехать. Возвращались ошеломленные… Это потом уже этот опыт исковеркали, представили как бездумное накопление материала. Но во всем есть две стороны, можно испортить все, что хочешь. А рациональное зерно в липецком методе было – дорожить каждой минутой, закреплять и раз, и два, и три, потому что одному ребенку нужно два предложения для усвоения темы, а другому – шесть. “Учительская” все это отражала и, главное, давала возможность сформировать свои собственные взгляды на педагогику. Пример. Я проработала директором не очень долго, но мне “УГ” уже предоставила целую полосу – я отвечала на вопросы молодого учителя. Материал назывался “Диалог о воспитании” (“УГ” от 6 апреля 1974 года). Так газета делала из меня директора школы – руководителя, готового отвечать за каждое свое слово.

Еще была статья “С двух точек зрения” (“УГ” от 21 декабря того же года). Тогда появилась повесть Тендрякова “Ночь после выпуска”. Десятиклассники после выпускного пошли на берег реки и решили устроить разговор “до донышка”. И чуть не стали причиной гибели своего товарища, собственно на пять минут, но стали! И вот звонит мне уже почти ночью Надежда Михайловна Парфенова – тогдашний редактор “УГ” и спрашивает, прочитала ли я эту повесть. Отвлекусь немного, хочется два слова сказать об этой замечательной женщине. Сейчас ее уже нет в живых, но человеком она была необыкновенно светлым, добрым и умным. Мы перезванивались, переписывались… А у нее в кабинете всегда стоял самовар и бублики лежали… После нее газету редактировал Матвеев – тоже достойный человек, “Учительской” вообще везет с редакторами…

Так вот, о Тендрякове. Я тогда написала в “Учительскую”, как оценили содержание повести учителя и ученики. Причем не во всем согласилась с автором. Парфенова мне потом сказала, что, когда ознакомила писателя со статьей, он с пониманием отнесся к оценке повести.

– Я слышала, что благодаря “Учительской” вы познакомились с Альбертом Лихановым?

– Да, и это – второе, за что я благодарна газете. Впервые я услышала его на “круглом столе”, организованном “УГ”. Он так горячо и страстно говорил о том, как бедно, несыто и неодето живут дети-сироты, что потряс меня до глубины души!.. Потом, уже в Воронеже, вызывают меня в тогда еще обком партии и сообщают, что решено открыть областное отделение Детского фонда. А именем учителя надо освятить это святое дело… В общем, уговорили они меня на шесть месяцев… А вышло так, что освящаю я его уже 12 лет.

Татьяна МАСЛИКОВА

Воронеж