Удел нехрупких детских душ

Удел нехрупких детских душ

Вопросы детского творчества интересуют его не просто как наблюдателя. По замечанию одного самарского критика, он всегда, сколько себя помнит, рисовал и всегда мечтал встретить Учителя, который бы обьяснил, зачем человеку от рождения дано такое желание, почему стремится он что-то создать, выразить

непременно свое, в чем суть творчества. Этот вопрос мучил его всегда. Поэтому он и стал учителем: почти восемь лет преподает в изостудиях, последние два года – в новой 176-й школе Самары. Когда-то он руководил кружками на детских турбазах и за короткую смену (12-14 дней) учил детей рисовать – все стены в столовой были увешаны рисунками. Он сумел пробудить в таких разных, попавших к нему безо всякого конкурса ребятах интерес к изобразительному творчеству.

В ближайшее время, возможно, появится авторская программа учителя Батьянова, по всем правилам изложенная на бумаге, защищенная авторским свидетельством. Ранее просто не доходили руки: он ведь остается художником, видя в этом основное свое предназначение. Что перевесит, да и перевесит ли когда-нибудь: художественное творчество или творчество учителя по сотворению ученика?..

Юлия ДАШКИНА

Анализируя результаты детских выставок и выставок взрослых художников в последние годы, сделал вывод: в Самаре и области имеется большой творческий потенциал и основные носители его – дети. Возможно, пройдет время, и мы будем свидетелями появления выдающихся молодых художников, настоящих мастеров живописи. Но для расцвета необходима благодатная почва. А наличие отрицательных тенденций не благоприятствует этому.

Отсутствует глубокий анализ результатов выставок, помогающий преподавателям, многие из которых работают “на ощупь”, поразмышлять: к чему и какими путями мы идем, насколько они результативны.

Сегодня в методах преподавания сложились две крайности. Большинство, отдавая предпочтение поспешному обучению реалистической изобразительности, мало уделяют внимания ( либо исключают) развитию у детей фантазии, умению выражать свои чувства цветом, линией, формами, но чрезмерно увлекаются рисованием с натуры; не научив находить различные цветовые оттенки, не учитывают роли ритма и равновесия. Как результат – однообразные, невыразительные, серые работы. Другие, наоборот, всем этим чрезмерно загружают на раннем этапе обучения. Создается впечатление, что взрослые, забыв о том, что погоня за оригинальностью – удел нехрупких детских душ, эксплуатируют способность детей к творчеству, их трудолюбие в своих личных интересах (заимствование идей, примеры которому находим в истории: “Купание красного коня” Петров-Водкин почти полностью позаимствовал у своего ученика С. Калмыкова).

Мои двадцатилетние наблюдения за развитием изобразительного творчества и собственный практический опыт привели к выводу: структура художественного образования детей должна быть поэтапной. На каждом из них, естественно, необходимо учитывать возраст, способности ребенка, разные условия и уровни развития творческой личности.

Первый этап – студийный. Здесь важно помочь определить каждому свои индивидуальные творческие возможности и сохранить их. В это время ребенок должен быть как можно более свободен в своем полете фантазии.

Второй этап – художественная школа – более широкий и сознательный. На этом этапе учитель дает возможность прикоснуться к многообразию окружающей жизни и помогает ученику выбрать то, что будет представлять для него как для творческой личности особую ценность. Это время знакомства с разнообразием выразительных средств, время приобщения к наследию мирового и отечественного изобразительного искусства.

На третьем этапе, в художественном училище, молодой художник как бы перерастает своего учителя – завершается обучение, предлагаемое им, и начинается поиск своего пути к вершинам мастерства, к познанию и открытиям новых возможностей живописи, изобразительного искусства.

Безусловно, важно сохранить преемственность этапов, которая сегодня, по моему мнению, просто отсутствует. И в изостудиях, и в художественной школе, и в художественном училище, вроде бы двигаясь со ступеньки на ступеньку, юный художник топчется на месте, начиная всякий раз с одного и того же – рисунка с натуры. Мало кого интересует его индивидуальность, важно “запихнуть” в академические рамки, научить ремеслу. В итоге – все на одно лицо, все вроде бы многое умеют, но практически одинаково: один немного лучше, другой немного хуже.

Особо хочу сказать об отборе при приеме детей в школы и студии по конкурсу. Утвердившаяся практика “выбрать, а потом учить” вредна и губительна для выявления настоящей творческой личности. Я принимал всех, кто хочет и любит рисовать,- и результаты были уже после первого года обучения: ярко выраженная индивидуальность, высокая творческая активность, внушительное количество интересных рисунков. Но это лишь хорошее начало. Что будет с ними дальше? Будет ли у них возможность продолжать поэтапное обучение?

Назрела необходимость радикальной реформы программы. Известный самарский художник В. Кныжов на семинаре преподавателей изобразительного творчества вспомнил о существовании в прошлом школ-мастерских, где изобразительному творчеству с раннего возраста и до творческой зрелости обучали известные мастера-художники (школы Филонова, Грабаря, Чистякова и др.). На мой взгляд, возрождение школ-мастерских независимых от жестких программных рамок художников может сыграть положительную роль. Думаю, что это будет разумной альтернативой официальному коллективному способу обучения.

Виктор БАТЬЯНОВ

Денис КУНОВ, 2-й “Б”, “Летний отдых” Сергей Афанасьев, 3-й “б”, “У храма”

Всегда ли прекрасное величаво?

Всегда ли прекрасное величаво?

Вот с такого чрезвычайно выразительного эпиграфа приходится начинать печальный рассказ о Самарском художественном училище. Вместо того чтобы сочинять поэмы о его преподавателях, выпускниках и учениках, снискавших своим мастерством вполне заслуженную славу не только в городе, но и далеко за его пределами… Злая судьба распорядилась так, что в данное время всеми уважаемое учебное заведение функционирует практически нелегально, так как все же не закрылось вопреки абсолютно справедливым запретам санитарных врачей.

Двадцать с лишним лет назад на вопрос, нужно ли Самаре художественное училище, энтузиасты же в нем ответ был однозначным: утвердительным. Его открывали энтузиасты, энтузиасты же в нем преподавали, заражая своим вдохновенным отношением к труду художника тех, кто пришел сюда учиться. Все было хорошо, с улицы Братьев Коростелевых училище переехало на Комсомольскую – шутка ли, целый особняк получили! Особняк был выстроен в военные годы и уже тогда нуждался в кое-каком ремонте. Но ввиду отсутствия острой необходимости (откровенных разрушений не наблюдалось) до ремонта черед не дошел.

Заместитель директора училища Ольга Владимировна Даньшина помнит еще тот, первый день открытия. За его торжественностью не бросались в глаза теснота и изношенность старых стен. А когда появились проблемы, тоже казалось, что они временные. В ответ на просьбы о финансировании ремонта представителям художественного училища ведь ни разу не отказали. Всякий раз вежливо просили подождать. Подождать, пока завершится реконструкция филармонии, ремонт оперного театра, пока будут ликвидированы последствия землетрясения в Спитаке…

Вечно актуальная пословица “Обещанного три года ждут” обретает новый, почти абсурдный смысл, когда ждут по три года семь раз. И все же – вдруг! – наконец наступает сладкий миг, когда выходит в свет бумажка с милостивым разрешением выделить средства на проведение ремонтно-строительных работ в училище.

Из семи подписей обладающих властью лиц, включая начальника финансового управления и председателя губернского правительства, в сем документе недостает одной: областного министра культуры С.П.Хумарьян, которая обосновала свой отказ в письменной форме. “Не согласна. Художественное училище является муниципальной собственностью. Училище культуры и искусства является областной собственностью и имеет плохую материальную базу”.

Реально это означает, что художественному училищу практически отказано в праве на выживание. Это так, в сущности, и есть, сколь бы излишним ни казался пафос этих слов.

С января по заключению главного санитарного врача училище не имеет права работать. На дворе апрель. Ни одна из причин предписанной санитарным органом приостановки деятельности до сих пор не устранена.

Правда, вялотекущий ремонт все-таки начат, полтора миллиарда рублей на бумаге нашлись у городской администрации, из них чуть-чуть уже перечислено, и в полуразрушенном особняке изредка возятся рабочие…

– Служенье муз не терпит суеты, – так Александр Сергеевич Пушкин думал. – Прекрасное должно быть величаво… Здесь, в храме, призванном готовить служителей изобразительного искусства, не первый год преподаватели – члены Союза художников России – ютятся со своими питомцами в полуразрушенных стенах, передвигаясь по хрупким дощечкам пола с риском для жизни, умудряясь при этом не терять творческой и педагогической формы.

– Долгий ремонт – не самая большая беда, – говорит директор училища О.Гордиенко. – Наша боль – в том, что училищу привычно диктуют, как жить. Таково отношение властей к нашим проблемам. Нам обьясняют: вам не нужны водостоки, не нужны дополнительные мастерские, можно обойтись без реставрации… Любой чиновник считает наши вопросы второстепенными.

Художественное училище на самом деле муниципального подчинения, и финансировать его по идее должно городское управление культуры. Но оно готовит специалистов не только для города, это единственное среднее специальное учебное заведение такого профиля от Казани до Саратова, сюда едут поступать – при неизменно высоком конкурсе – студенты из Йошкар-Олы, Тюмени, Нижневартовска, а выпускники успешно работают во Владивостоке, Находке, Мурманске…

На просьбы взять училище под свое крыло не откликается ни область, ни столица – своих “голодных ртов” хватает. В губернии компьютеризируются сельские библиотеки, устраиваются пышные празднества, приглашаются высокие и дорогие гости. На содержание же художественного и музыкального училищ, вместе взятых, отдельной строкой в городском бюджете выделено 3887 млн. рублей на 1996 год. Сюда не входит сумма, необходимая для ремонта. Неизвестно, закончится ли он хотя бы к новому учебному году. Спасибо доброму мэру, он “наскребает” средства из других статей расходов. Но проблем “полулегального” училища изобразительного искусства это все же не решает…

Марина ПАВЛОВА