На чтение: ≈ 13 мин.«УГ» продолжает «инвентаризацию» выдающихся педагогов России XX-XXI веков. Разговор об этих замечательных людях состоялся в №34 от 21 августа, №37 от 11 сентября.
Писать о научных идеях Людмилы Ивановны Новиковой сложно не потому, что они неизвестны. Наоборот, слова и словосочетания, введенные в педагогику (как теперь говорят, в педагогический дискурс) Новиковой и ее научным кругом, давно все выучили и вовсю используют.Кто не слышал о коллективе как субъекте воспитания, творческой индивидуальности, управлении процессом развития личности, системном подходе в воспитании, воспитательных системах, воспитательном пространстве, синергетике в воспитании! А ведь эти термины и словосочетания появились у новиковцев еще в 1970-1980-е годы.Другое дело, что использование этих слов нечасто оказывается соответствующим первоначальному значению. О, как часто их применяют невпопад и с непонятными смыслами!Новиковцы же осторожны в их применении (вспоминается Карл Маркс, говоривший в эпоху, когда все вокруг стали проповедовать марксизм: «Я кто угодно, но только не марксист»).СредаЛюдмила Ивановна Новикова родилась в 1918 году. В 1941-м окончила механико-математический факультет МГУ. Во время войны учительствовала на Алтае. После войны возглавляла среднюю школу в Ногинске. С 1951 года и до последних своих дней работала в системе Академии педагогических наук СССР (позже Российской академии образования).Докторскую диссертацию по педагогике коллектива Людмила Ивановна защищала в 1978 году в Ленинграде. (В Москве отношение верхов Академии педагогических наук к ее лаборатории «Коллектив и личность» было всегда сложным. Питер в педагогике чуть-чуть дистанцировался от столичных коловращений, да и новиковцев воспринимали в герценовском пединституте в общем-то дружески.)Уже в Москве состоялись домашние посиделки для своих, лабораторских. Из питерцев была оказавшаяся в тот день в Москве замечательная Фаина Яковлевна Шапиро – руководитель в шестидесятые годы знаменитой Фрунзенской коммуны. (И этот контакт с коммунарством был для Людмилы Ивановны не случаен. Ее взгляд на коммунарское движение был не идеологический, а человеческо-педагогический. Новикову привлекали не только и не столько педагогические и тем более социальные идеи коммунарской педагогики, сколько яркие люди, стоявшие за ними.) Сопровождавшие Людмилу Ивановну на защите диссертации в Питере члены лаборатории «Коллектив и личность» весело вспоминали «защитные» сюжеты вперемежку с вокругнаучными слухами и новыми идеями. А в конце застолья Александр Тимофеевич Куракин, главный генератор идей лаборатории, поднял бокал и сказал: «Ну что же, за среду!»«Среда» была новым веянием в лаборатории. Людмила Ивановна и Куракин все чаще говорили о воспитательной, воспитывающей среде.Вынужденный академикЧтобы быть ученым, нужно вести определенный образ жизни. Обычно распорядок дня у Людмилы Ивановны был таков: утренняя прогулка с собакой Баськой, завтрак, работа над своими и чужими текстами, чтение корреспонденции. По вторникам и пятницам – поездки в метро и автобусах до академии. Вечером – ужин, нередко с гостями, аспирантами и коллегами, сопровождавшийся продолжением ученых бесед, начавшихся в институте, и обменом всякими новостями. Телевизор в доме включали, разве только для просмотра каких-то особенных фильмов и новостей. Политическая борьба не оставляла Людмилу Ивановну равнодушной, и нелицеприятные оценки нередко адресовались тем, кого она видела на экране «по ту сторону баррикад». Телефон в квартире звонил часто и выполнял свою прямую функцию связи с внешним миром. Радиоприемник, стоявший рядом с ее кроватью, настроенный на «чуждые голоса», завершал ее трудовой день.Людмила Ивановна была неторопливым, но энергичным человеком. Иногда казалось, что время ее не особенно беспокоило. Она жила преимущественно в пространстве, как бы вне быстротечного времени.Она не прогибалась перед начальством, не рисовалась. За себя никогда не просила, никого не подсиживала. Она была «вынужденным академиком». Ее долго уговаривали написать заявление в действительные члены Академии педагогических наук, но она все откладывала и откладывала.У Людмилы Ивановны было свое, немножко особенное отношение к текстам. Не правила орфографию, ценила мысль. Говорила: «Я неважный стилист, а вы – еще хуже». Высшей оценкой диссертационного исследования у нее была фраза: «интеллигентная диссертация». Журналистский жанр не приветствовала, хотя допускала публицистику. Обычные тексты аспирантов Людмила Ивановна воспринимала с долей юмора, называя их опусами или бредом, а приобщающуюся к науке молодежь – эмбрионами. Плагиат категорически исключался. «Не твое – не бери» – одно из правил Людмилы Ивановны.Системный подходВ прошлом сельский учитель, Людмила Ивановна любила, даже когда стала академиком, ездить в глубинку, чем удивляла многих в академии. Она искала живых, талантливых людей.Наука являлась уделом и смыслом жизни Новиковой. Логичность и ясность мысли были у нее в крови. Людмилу Ивановну всегда привлекали не только интересная практика и интересные конкретные педагогические научные проблемы, но и «общие вещи»: социальная психология, теория управления, науковедение, философия образования и новые общефилософские идеи. В разные годы Людмила Ивановна в теорию воспитания привносила идеи системного подхода, герменевтики, понимающей социологии, акмеологии, синергетики.Системный подход Новикова и Куракин вместе с Федором Филипповичем Королевым вводили в педагогику еще в начале 1970-х годов, когда многие академики воспринимали его как излишний, не очень-то соответствующий советской идеологии.Такая междисциплинарность научного сообщества Новиковой объясняет научную дружбу новиковцев с сообществом замечательного эстонского педагога Хейно Лийметса.Последняя новиковская – лийметская встреча состоялась в 1985 году.Уже дул ветерок перестроечных настроений, и в конференции участвовали многие будущие участники педагогических баталий: только что принявший «Учительскую газету» большой, уютный Владимир Федорович Матвеев; еще юный, рассказывающий всем про свой дидактический театр и вроде бы собирающийся в аспирантуру Александр Адамский; директор Института общей педагогики, куда в 1981 году перешла Новикова, похожий на Жюля Верна Борис Гершунский (через год – антипод Матвеева); один из будущих идеологов эстонского педагогического движения, интересующийся всем на свете – от социологии средств массовой информации до инноватики и теории «домашнего очага», – Юло Вооглайд; соавтор буквально врезавшегося в педагогический мир на следующий год манифеста «Педагогика сотрудничества» Владимир Абрамович Караковский, хипповатый толстяк – психолог Вольдемар Колга, может, единственный человек в Советском Союзе на тот год, разбирающийся в когнитивных стилях; высокий русый философ Борис Юдин с медленными жестами и словами. (Юдин рассказывал про этические проблемы биологии, и Людмила Ивановна почему-то считала для педагогической конференции это очень важным.)Хотя отношения с эстонцами поддерживались и позже, но в 1989-м Хейно Лийметс умер. Почти одновременно перевернулась политическая ситуация, и широкие потоки московско-эстонских интересов и симпатий сжались до прерывистого тонкого ручейка.Самое лучшееЧто же сделала группа Новиковой в научной педагогике? Людмила Ивановна инициировала исследование проблем детского, педагогического и общешкольного воспитательного коллективов; ученического самоуправления; профессионального становления педагога как воспитателя; становления и развития воспитательных систем образовательных учреждений; конструирования воспитательного пространства; методологии и методики исследовательского поиска.Новикова и ее ученики разрабатывали представление о школьном коллективе как единстве разнотипных объединений детей и взрослых, о детском коллективе как субъекте воспитания, о единстве в нем «организации и психологической общности»; о его использовании как средства, среды и ресурса развития личности.Эти исследования расширялись и углублялись на протяжении более 40 лет. Они продолжаются и сейчас в сети педагогов – исследователей и практиков, многие из которых дружат с Лабораторией теории воспитания РАО, во главе с Натальей Леонидовной Селивановой, продолжающей новиковские традиции междисциплинарного анализа воспитательных явлений и воспитательных проблем.Самые яркие из новиковцев, создавшие собственные научные концепции и практики, – Анатолий Викторович Мудрик и Олег Семенович Газман.Динамика научных идей Газмана: от детского коллектива как субъекта воспитания – к концепции педагогической поддержки развития индивидуальности личности как становлению ее свободоспособности.Динамика научных идей Мудрика может быть выражена формулой: от анализа общения как фактора воспитания через авторскую концепцию личности к социальному воспитанию как относительно целенаправленной и планируемой части социализации.Вот как об этом говорит сама Людмила Ивановна в своей маленькой работке «Групповой портрет»: «Книга Мудрика «Социальная педагогика» уникальна… Мне не все понятно в его теоретических изысках. Но я учусь у него социальной педагогике». И о Газмане: «Я… думаю, что педагогическая поддержка – одна из функций воспитания. Особая, конечно, функция, но в рамках воспитания как более широкого понятия. Но Олег Семенович рассматривал педагогическую поддержку в ракурсе образования. Ну что же, каждый автор волен трактовать введенное им понятие по-своему».Когда-то Анатолий Викторович Мудрик говорил, что лаборатория Новиковой самое лучшее, что было в Академии педагогических наук СССР. Может, так и есть.Юрий МАНУЙЛОВ, доктор педагогических наук, профессор, Нижний Новгород; Сергей ПОЛЯКОВ, доктор педагогических наук, профессор, Ульяновск
Выбор читателей
Комментарии