Учительские истории

Чтобы слышал Московский Кремль

Горе, утопленное в работе

В районном городе Ливны на Орловщине состоялось открытие памятника воинам, погибшим в Афганистане. Пришел весь рабочий поселок – слишком еще свежа и глубока рана той войны.

Порою кажется: гробы из “Афгана” до сих пор по городам и весям развозят. Так представляется всем, кто столкнулся с этим лично или через кого-то; и, может быть, поэтому митинг по случаю открытия памятника получился многолюдным. Вслед за руководящими лицами района и города объявили: слово предоставляется матери погибшего воина Мильшиной Евгении Тихоновне.

Собравшиеся как-то сразу заметно притихли. Взгляды невольно обратились на среднего роста женщину, поднимающуюся на возвышение. Память о юном сыне, таком неискушенном и неокрепшем, камнем давила на сердце. Женщина молчала. Люди сочувственно зашумели, помогая матери справиться с волнением. Вдруг она взмахнула красным платком: “Братья и сестры!.. Сыновья и дочери мои!..” И я снова узнал этот полузабытый голос, и я опять вспомнил это когда-то хорошо знакомое лицо. Да, да… это же она, она… Женька…

* * *

Молодая дорога – почти всегда легкая дорога, и Женя, учась в областном центре, приезжала домой на каникулы, тем более что от Орла до Ливен – не бог весть какое расстояние, да и стоила эта поездка в самом дорогом автобусе всего лишь три рубля двадцать копеек. Женя появлялась в Каменеве, и вечера в клубе сразу становились затейливыми и непринужденными. И мы, липовецкие ребята, опять тянулись туда, хотя девчата в Липовце – тоже самые-самые и каменевским не уступали ни в чем.

– Как мне нравится учиться, – откровенничала Женя в перерыве между танцами или какими-либо затейливыми представлениями, – целые новые миры студент открывает для себя.

– Женя, а ты кем будешь?

– Преподавателем немецкого и французского.

…Вечера каждый раз продолжались до полуночи, а нам они казались такими недолгими. Время – быстрей орловского рысака. Даже самый отважный бегун с удовольствием ухватился бы за хвост этого скакуна. В 1962 году Евгения окончила Орловский педагогический институт, получила направление в распоряжение Ливенского роно.

И вот она выступает на митинге: “Сыновей теряют не только отцы и матери. Их в первую очередь теряет Россия. Неоправданная потеря даже одного воина означает слабость русского государства”.

* * *

Деревенские навыки – чистоплотность, уважение к старшим, к окружающим, умение переносить трудности – помогли молодой женщине быстро прижиться в селе Навесное, куда была направлена она учительствовать. Муж Николай – тоже педагог. В декабре 1963 года родился сын Владимир. Подрастал сын, подрастала и Евгения: учитель, организатор по внеклассной работе, завуч школы… В 1975-м руководство Ливенского роно назначает ее директором Успенской средней школы. Директорствовать – значит хозяйствовать. Евгения Тихоновна довела до конца строительство новой средней школы на 640 ученических мест и интернат на 180 школьников. Я помню, как мы, липовецкие ребятки, учась в старом здании, ежедневно ходили из Липовца на Успенку и обратно по 10-12 километров, поскольку жить при школе было негде. И вот наконец-то эта задача решена!

И радуется душа Евгении Тихоновны своим личным успехам, удачам педколлектива. В Успенской школе учится ее сын, преподает муж, хлопочет она по хозяйственным и педагогическим делам. Мильшина – знатный и почитаемый человек на селе, она известна в Ливнах, ее хорошо знают и в Орле как умелого учителя и руководителя крупной средней школы.

И слышу я слова ее на митинге: “Воспитайте своих сынов и воинами, и патриотами”.

* * *

1983 год – самый страшный год в жизни Евгении Тихоновны. Погиб Владимир. Попробуйте понять сердце матери, попробуйте утешить горе отца. Вот он – цинковый гроб. И не заглянуть в него, и крышки не приподнять. Распишитесь, уважаемые родители: в гробу ваш сын – Мильшин Владимир, младший сержант, родившийся в декабре 1963 года и геройски погибший в июне 1983 года. И качается гроб на плечах таких же молоденьких солдатиков, и целое озеро людей колышется следом. И все понимают эти люди, и в скорби своей все выше поднимаются головы. А гроб опускают в могилу, и матери кажется, что это ее саму опускают в бездну. И глухо шуршит земля о металл, а кажется, гром небесный недовольно раскачивает небо. И раздается боевой прощальный салют, а кажется, сердце матери вырвалось наружу и крутой болью разорвалось, чтобы и люди слышали, и Московский Кремль слышал, и чтобы сам Бог услышал этот святой и протестующий взрыв.

И дождем сыплются слова несчастной на митинге: “Береги сынов своих, Россия, заклинаю тебя, береги сыновей, Россия!”

* * *

В 1984 году Евгению Тихоновну назначают начальником Ливенского роно. В работе она пытается утолить свое горе. Теперь под ее рукой – немалый коллектив, управлять им значительно труднее. Строятся новые школы. В их числе – Липовецкая средняя, основанная на национальных традициях…

Сегодня непросто работать в системе образования. Проблем – тьма-тьмущая. И не только финансово-хозяйственных, а морально-нравственных, я бы сказал, даже национально-этических проблем.

Взмахнув красным платком, Евгения Тихоновна убеждает собравшихся на митинге: “Будем жить, будем учиться, будем побеждать!”

Анатолий СМИРНЫХ

Ливны,

Орловская область

“Надорвешься, Тамарочка”

Без мозжечка – можно, без силы духа – нет

Приятный голос по телефону:

– А вы знаете – у меня нет мозжечка…

– К-к-как? Совсем? И вы так хорошо говорите?! Наверное, вы не ходите?

– Хожу…

И вот я переступаю порог квартиры. Тамара Ильинична живет совсем одна. Раскрыв рот, хожу по стерильной кухоньке, рассматриваю накрахмаленные салфетки с мережкой, чистейший кафель и ярко-белый потолок.

– А кто вам делал ремонт?

– Сама…Без работы мне нельзя. Благодаря ей и жива, маленький перерыв – начинается хандра.

Она с детства верила в идеалы и стремилась к ним. В зеленодольской школе, где преподавала литературу и русский, ее считали эталоном порядочности, женственности. Мальчики влюблялись, девочки подражали. А изучать ее методику преподавания в Татарию съезжались учителя из разных уголков нашей страны. Великолепно читала с эстрады. Целые главы из Пушкина, Толстого. Редчайшая память: посмотрела-сфотографировала. Крупно повезло в личной жизни. Дети, двое мальчишек, утверждали, что папа любит маму даже больше их. Она все делала на “отлично”, быстро, весело, с блеском. “Надорвешься, Тамарочка”, – не раз говорил ей сосед, мудрый человек. И оказался прав.

Начались изнурительные головные боли. Однако на приеме у врача она выглядела, как на презентации, – подтянутая, красиво причесанная. Это долго сбивало с толку врачей-верхоглядов. Когда наконец-то поставили диагноз, невринома достигла размеров гусиного яйца. Опухоль доброкачественная, но очень уж запущенная. Операция бесполезна – констатировали казанские светила. А муж, Иван Родионович, не поверил, пробился в Москву. Операцию делал доктор наук хирург-виртуоз клиники имени Бурденко Коновалов. Шел 1977 год. Муж метался по столице в поисках высококачественных продуктов. Икрой торговали лишь с черного хода – он скупал бутерброды в ресторанах. Жена сидела в инвалидном кресле. Не говорила, не могла есть. Руки и ноги свисали, как плети, но врачи вселили надежду – воля и любовь к жизни могут сотворить чудо. Специальную мозжечковую гимнастику Тамара Ильинична выполняла аккуратнейшим образом. Конечности стали послушнее. Говорить пришлось учиться заново.

Беда не приходит одна. Тяжело заболел муж. Его болезнь была страшной, четыре месяца пролежал без движения. Дети разъехались по другим городам: семьи, работа. Ухаживать пришлось самой, хотя в ту пору она еще передвигалась по стеночке. Когда приходила “скорая”, врач видел двоих умирающих. Но квартира сияла чистотой…

Когда муж умер, ей показалось, что жизнь кончена. Ульяновск, куда семья переехала из Зеленодольска в надежде на помощь родственников, был чужим. Накатили одиночество и тоска. Тоску глушила работой по дому. Научилась шить и вязать, плести тончайшие кружева. Врачи удивлялись – реабилитация шла великолепно.

…Как-то она поехала в санаторий. Пятнадцатилетний сын директора сидел в инвалидном кресле. Не двигался и не говорил. Его мышцы напоминали студень. Мальчик пережил такую же операцию, как и она, только опухоль была гораздо меньше. Беда в том, что его родители слишком уж надеялись на колдунов и экстрасенсов…

Пенсия у Тамары Ильиничны скромная. Конечно, она могла бы неплохо зарабатывать шитьем и вязаньем. Вещи получаются изумительные. Очень удаются всякие игрушки – не зря же стала победителем конкурса “Не быть у старости в плену”. Но торговать не любит. Все сделанное руками дарит. Мне подарила варежки. Гляжу не нагляжусь.

Валентина БУТРОВА

Ульяновск

В деревне жить – с песней дружить

Такое когда-то можно было увидеть в старых фильмах. Ватага ребятишек мчится к попутной машине, остановившейся за околицей, встречать “любимую учителку”…

Мне этот кадр представился наяву.

Обступила ребятня деревни Окуневка Тамару Леонидовну Ярошенко, преподавателя музыки и хорового пения 18-й старооскольской эстетической гимназии. К учительнице тянулись детские руки, ее обнимали, гладили.

Наконец, юные селянки переобули Тамару Леонидовну в глубокие калоши, чтобы белые ее лодочки от росы не испортились, а ребята освободили ее руки от многочисленных сумок и, повесив это добро на палки, как на коромысло, все вместе потопали в деревню.

Пока шли к домику на самый край села (10 лет назад Ярошенки купили “развалюшку” под дачу), щебетал, не переставая, детский хор. Все новости доложили Тамаре Леонидовне – у кого цыплятки вывелись, кто козочку хочет продать, в каком дворе по жирности самое лучшее молоко… За этими разговорами дорога показалась короткой, но солнце уже вовсю хозяйничало в небе, показывая время к обеду.

После полудня должен был начаться детский праздник во дворе у Тамары Леонидовны. С выставкой детского рисунка, с выступлением самодеятельного ансамбля песни, пляски и чтецов – окуневских ребят, с лотереей и призами. Точь-в-точь такой, какие проводят для городской детворы старооскольские дома и дворцы культуры, еще сохранившиеся центры детского творчества и городские школы искусств. Разве что масштабом поменьше. Оказалось, что это зрелище интересно многим местным жителям.

Готовила Тамара Леонидовна праздник в несколько приездов на окуневскую дачу. Пока полола учительница грядки, местные артисты репетировали концерт. Учились правильно петь и декламировать стихи, отрабатывали танцевальные “па”.

Проснувшись однажды утром, Тамара Леонидовна услышала тоненький голосок соседской девочки. Не вытерпела, вышла на крылечко и стала ей подпевать. Потом их дуэт превратился в ансамбль – так много нашлось желающих попеть и пообщаться с городской учительницей, приезжающей в Окуневку каждые выходные.

Деревенские дети для Тамары Леонидовны были просты и понятны, добросердечны, ласковы, отзывчивы. Они не требуют ничего “эдакого”, как принято у юных горожан. Оттого у Тамары Леонидовны целую неделю душа по ним тоскует.

Решила она на праздник непременно всем сюрпризы приготовить, но и ребята не лыком шиты. Глазам не поверила учительница – вместо своей калитки увидела “золотые ворота”: “Добро пожаловать на праздник детства!” Того, кто буковки так старательно выписывал, очень хотелось ей поблагодарить, но автора она так и не узнала. Говорили, будто чей-то “городской” дедушка инициативу проявил и уехал.

Топчутся во дворике старушки. Заждались. Пестреют на их седеньких головушках платочки – по случаю праздника из сундуков достали.

– Эх, – думает Тамара Леонидовна. – Ведь и бабушкам надо подарочки припасти, они бы тоже с внуками в лотерею поиграли.

Современные песни детского ансамбля окуневские бабушки переслушали, вежливо похлопали своим внученькам и внучкам, а вот как народные русские песни да пляски подоспели, не смогли усидеть на лавках.

К сожалению, праздники всегда заканчиваются. Детские игрушки, собранные у друзей и знакомых в Старом Осколе, вычищенные и вымытые Тамарой Леонидовной, нашли приют на подушках у счастливой детворы Окуневки…

Знают Тамару Ярошенко многие. Она защищала честь города на областных состязаниях “Учитель года” и победила многих своих коллег. В Старом Осколе ее любят не только ученики гимназии и студенты педагогического колледжа. Перед ней преклоняются члены многочисленного городского клуба любителей искусства и поэзии “Серебряные росы”.

Но вот прошел слух, что Ярошенки намерены продать дом.

– Неужели все-таки уедет, – засомневались в деревне. И пошли к Тамаре Леонидовне ходоки.

– Не уезжайте, – просили, – не продавайте свой домишко. Учительница кивала добрым людям. Потом вместе с ними долго сидела в беседке, обвитой вьюном.

– Знаете, – вспоминала Тамара Леонидовна, – когда муж только купил этот домик, я, поработав в городе, брала в руки баян. Моя душа пела – так мне здесь понравилось. Заходили во двор и молодые женщины, и пожилые. Мы вместе пели. Как же можно все это бросить?

Екатерина КУПРЕЕВА

Окуневка,

Курская область