Учительница бедная моя…

Маша Кирсанова учится во втором классе. Почти с начала второй четверти занятия у них ведут несколько учителей: русский и математику – одна, окружающий мир и чтение – другая, изо и труд – третья, физкультуру – четвертая, музыку – пятая, английский – шестая. Когда кто-то из этих шестерых болеет или уходит на повышение квалификации, в Машин класс присылают замену, чаще всего школьного библиотекаря или учителя старшего звена, имеющего «окно». Он просто сторожит детей, дав им несложное задание по учебнику. Не привыкшие к такому стилю общения дети возятся, разговаривают, еле сдерживая желание бегать по классу… Обстановка не слишком располагает к учебе, поэтому Маша и ее одноклассники посещают уроки без большой охоты, предпочитая при малейшей возможности остаться дома.

…А начиналось все очень хорошо. Маша шла в первый класс с радостью и нетерпением. Уже за две недели до первого сентября она узнала от родителей, что в ее классе будет самая молодая и самая красивая учительница среди всех учителей начальной школы. На предварительном сборе девочка с удовольствием отметила, что, давая такую характеристику, папа нисколько не преувеличивал. Любовь Павловна действительно очаровала первоклашек с первого взгляда: улыбчивая, приветливая, позитивная, она с энтузиазмом приступила к своим обязанностям. Это был первый в ее жизни класс, и ей очень хотелось, чтобы у нее все получилось, чтобы с детьми и их родителями сложились идеальные отношения. Директор и его замы обещали во всем помогать, от бумаг освободить и оказать необходимую методическую поддержку. Любови Павловне руководство рекомендовало сосредоточиться на самом главном – подготовке к урокам и построении коллектива.
Всем вновь приходящим педагогам, как молодым, так и со стажем, директор говорила примерно одно и то же. Она действительно встречала учителей с распростертыми объятиями, улыбаясь искренне и непритворно, потому что за 15 лет директорства устала от текучки, от необходимости то и дело вносить изменения в штатное расписание. Хотелось спокойно работать со стабильным коллективом, решать стратегические задачи, браться за масштабные, серьезные проекты… Вместо этого приходилось ежегодно заниматься латанием дыр, улаживать конфликты, выслушивать бесконечные упреки. Получался замкнутый круг: родители, купившие элитное жилье в центральной части города, требовали качественного преподавания, но своими требованиями, когда обоснованными, а когда и не очень, доводили учителей до того, что те не выдерживали и уходили прямо посреди года. Это никак не способствовало улучшению обстановки. Ведь на поиски замен уходили месяцы, и даже с трудом найденным опытным учителям требовалась адаптация к новым условиям. Родители никак не хотели этого понять, у них не хватало ни мудрости, ни терпения, высокое качество им нужно было сию минуту.
Галина Савельевна директорствовала довольно давно, на ее глазах выросло новое поколение родителей – требовательных, нетерпеливых, высокомерных и заносчивых, не слишком воспитанных, в школе многие из них вели себя, как в магазине: нередко скандалили, если им предлагался «товар, не оправдывающий ожиданий», чуть что – писали в департамент, в министерство и даже в приемную президента. За «образовательную услугу» родители не платили (поборы в школе уголовно наказуемы), но вели себя так, словно отдали за нее последнее.
Вот и с Любовью Павловной вышла обычная история. Сначала недовольна была лишь одна активная мамаша, и ее какое-то время удавалось сдерживать и утихомиривать. Первый класс доучился до летних каникул вполне благополучно. Но в каникулы «активистка» начала бурную деятельность по созданию «партии» сторонников, и к концу первой четверти во втором классе недовольных стало гораздо больше – почти половина родителей подписали жалобу, найдя множество ошибок в работе молодого педагога. А кто бы их не нашел у начинающего учителя, если бы задался целью?
Напрасно Галина Савельевна убеждала недовольных родителей потерпеть, проявить снисхождение к возрасту, дать учителю время и общими усилиями найти компромисс. Она не раз намекала недовольным, что увольнение Любови Павловны не приведет ни к чему хорошему, ведь на ее место очередь не стоит… Все слова и увещевания руководства были напрасными, инициаторы вошли в азарт и сдаваться не собирались. У Любови Павловны были среди родителей и союзники, но они выстраивали защиту слишком мягко и интеллигентно, поэтому победить их труда не составило. В первые дни второй четверти Любовь Павловна подала заявление об увольнении, взяла больничный, чтобы не отрабатывать две положенные недели, и в школе больше не появилась.
Мировосприятию второклассников был нанесен первый удар: половина из них узнала, что их любимая первая учительница была «не достойна» любви и уважения, а другая половина сделала вывод, что жизнь очень хрупкая, что счастье зыбко и скоротечно и «от судеб защиты» нет…
Маша относилась ко второй половине класса. Ее родители тепло и с уважением относились к Любови Павловне, пытались ее защитить от партии недовольных, но потерпели фиаско, о чем переживали, разговоры велись в присутствии дочери. Маша убедилась, что родители не слишком надежная опора и могут защитить ее далеко не от всех проблем. Уход любимой учительницы был первым в ее жизни страданием и первым шагом к взрослению.
То, что дочь стремительно повзрослела, родители обнаружили на третий день после ухода Любови Павловны. За ужином Маша с самым серьезным видом сказала родителям: «Переведите меня в другую школу (был назван элитный лицей, расположенный поблизости, в который мама и папа в свое время могли бы, но не отдали дочь из принципа), а если не можете, то на домашнее обучение». Родители опешили. Видя их замешательство, дочь объяснила, не дожидаясь расспросов: «Я учиться хочу. Вы сами попробуйте посидеть в шуме и гаме четыре урока. Мальчишки все время балуются, ничего делать не дают. У меня болит голова». Ее бледное лицо и не по-детски печальный вид свидетельствовали о том, что все сказанное – правда. Родители стали успокаивать дочь, обещали, что учителю скоро найдут замену и воцарится прежняя, спокойная и рабочая, атмосфера. Они и сами в это верили, наивные…
Десять дней пришлось второклас­сникам чувствовать себя «переходящим красным знаменем», которое передавалось свободными от уроков учителями из рук в руки: от трудовика к физкультурнику, от библиотекаря к социальному педагогу, от секретаря к вожатому… Лишь к концу третьей учебной недели удалось сверстать расписание вторых классов так, чтобы каждый из учителей трех оставшихся параллелей взял огонь на себя, причем в равных долях: по два предмета досталось каждому. Три оставшихся предмета – музыку, физкультуру и иностранный – с начала года ведут предметники. Непросто было уговорить коллег на совмещение, но другого выхода не нашли. В конце концов пришлось давить на совесть, не рисковать же репутацией школы?! Родители, изгнавшие молодого учителя, не успокаивались. Осознав, что оказали детям плохую услугу, они снова искали виноватых, звонили в департамент и жаловались. Но чем им могли помочь чиновники? Закрыть обнажившуюся вакансию среди года невозможно, подобное из разряда чудес, об этом знают все, кто связан с системой образования. Тем более если речь идет об учителях начальной школы. Эти кадры, как и учителя иностранного, сегодня на вес золота.
А если так, то их нужно беречь как зеницу ока, нужно сделать все, чтобы специалисты, пришедшие в школу по доброй воле и зову сердца, с желанием учить, не бросали детей, оставляя в их сердцах рубцы и раны.
Я не знаю, чувствовала ли Любовь Павловна угрызения совести, расставшись с учениками, плакала ли от боли и обиды, когда писала заявление, но точно знаю, что работа ей нравилась и общение с детьми ничуть не тяготило, что о бегстве из профессии и из конкретного учебного заведения ни в начале карьеры, ни даже в конце первой четверти она не помышляла. Решение было принято ею не спонтанно, а под влиянием обстоятельств непреодолимой силы. Она не могла ходить в школу и улыбаться детям, чувствуя недоверие со стороны родителей, зная, что о ней постоянно плохо говорят за глаза и в глаза.
Эта ситуация далеко не единичная. И в Нижнем Новгороде, и в области, и в других регионах подобные истории не редкость. Не всегда они кончаются так же грустно, и все-таки уход молодого специалиста в подобной ситуации – правило, а не исключение.
О причинах катастрофической нехватки кадров я поговорила с сотрудниками кафедр начального образования нескольких региональных ИРО. Одной из причин мне назвали недостаточную подготовку выпускников. Программы педвузов сильно сокращены в плане фундаментальных знаний, методики и особенно практики, они словно перевернуты: главному уделяется значительно меньше внимания, чем второстепенному, навыки не закрепляются просто потому, что на это нужно время, а его не хватает. Из-за экономии фонда оплаты труда многое спущено на самоподготовку, но контроль за усвоением материала студентами до минимума упрощен, а в отдельных вузах профанируется вовсе. Выпускники педвузов в большинстве выходят недоученными, неподготовленными и сами же на каждом шагу чувствуют свою низкую квалификацию. Скрыть незнание невозможно. На протяжении учебы у них почти нет мотивации, не может же быть мотивацией отметка в зачетке. Это происходит оттого, что преподаватели теперь гораздо меньше общаются со студентами, они тоже завалены отчетами, их нагрузка, так же как и учителей, превышает допустимые нормы, отсюда выгорание, усталость и снижение качества преподавания. Студенты не видят положительных примеров, образцов, маяков, для будущего педагога это очень важно. И хорошо, если, придя в школу, они встречают настоящих наставников – мудрых, неравнодушных, ответственных. В этом плане везет далеко не всем. Те, кому везет, из профессии редко уходят.
И еще одна, пусть не основная, но важная причина, выгоняющая учителей, – неадекватная оплата труда. Условия труда за последние 15 лет сильно изменились в сторону утяжеления (это и возросшие требования со стороны родителей, и бумажная нагрузка, и соответствие ФГОС, и потеря высокого социального статуса профессии), а оплата в связи с ростом стандартов потребления и не уменьшающейся инфляцией даже уменьшилась. Но если учитель со стажем и опытом может рассчитывать на доплаты и повышающие коэффициенты, то начинающий – нет. Он приходит на минималку и вплоть до защиты категории на минималке остается. 10‑12 тысяч для молодого учителя в регионах – потолок. Недовольные оплатой молодые учителя, которые не разочаровались в себе и профессии, чаще всего едут в столицу, где начинающему учителю с первого года предлагают зарплату, которую в провинции получает лишь учитель высшей категории со стажем, многочисленными регалиями и многими часами, условно это 40‑45 тысяч рублей. Да, 20 тысяч уходит у иногороднего молодого педагога на аренду жилья (как правило, снимают квартиру на двоих), но остальные же остаются! Заработать такую сумму в родном городе выпускник педвуза не может, даже если приложит максимум усилий. А в Москве максимум усилий может принести молодому педагогу гораздо больше – и 70‑80 тысяч, такие примеры хорошо известны. Великий московский пылесос, о котором много пишут, работает отлично. Но Москва не резиновая, к тому же не все готовы бросить близких и привычный круг жизни ради заработка. И даже если находятся такие, то речь в этом случае идет о миграции внутри профессии.