Учитель йоги

Герман САДУЛАЕВ – темный рыцарь русской литературы. Автор пронзительной повести «Одна ласточка еще не делает весны», которую когда-то заметил поэт, автор текстов многих песен группы «Наутилус Помпилиус» Илья Кормильцев, он ворвался в это поле с отчаянным криком о своем существовании, о своих чувствах, о своей любви. И был услышан. Последовавшие романы «Таблетка», «AD», «Шалинский рейд», «Иван Ауслендер», сборники рассказов и публицистических текстов всякий раз становились настоящим событием и перебывали в ряду главных претендентов на все мыслимые и немыслимые премии, включая «Русский Букер» и «Большую книгу». Можно сказать, что слава Садулаева пока не угналась за его талантом и работоспособностью, но что это может значить для настоящего чеченского йога, считающего своим литературным ориентиром составителя Вед и автора Веданта-сутр Вьясу? В своем рассказе, написанном специально для «Учительской газеты», он возвращается в родное Шали, где когда-то обрел и потерял своего настоящего учителя.

Село Шали, в котором я родился и провел детские годы, было самым обычным райцентром тихой национальной окраины Советского Союза. Численность жителей, или, как это пишется на табличках около маленьких местечек в американских фильмах ужасов, population, была 36000.
Село Шали было самым большим в стране и вторым по величине в мире, первое было где-то в Африке, и мы этим страшно гордились.
Сейчас Шали стало городом, и нынешним детям гордиться нечем.
В селе было 9 общеобразовательных школ. Школу №1 строил мой дед по отцу. То есть буквально строил, он был начальником строительства первой средней школы в селе. А когда школу построил, то стал в ней первым директором. Когда школ в селе и районе стало много, мой дед перешел на работу в РОНО – районный отдел народного образования, стал в нем заведующим. Это было еще до того, как чеченцев выслали в степи Казахстана и Сибири. Кстати, даже депортированный, мой дед и в ссылке был каким-то начальником и уполномоченным.
Можно сказать, что я принадлежу к учительско-начальственной династии районного масштаба. Моя мать всю трудовую жизнь проработала учительницей математики (хотя по образованию была учительницей русского языка и литературы), а отец до пенсии всегда был начальником. Последняя его должность: председатель районного комитета охраны природы. Я тоже должен был стать либо учителем, либо начальником. Отец послал меня учиться в Ленинград на юридический факультет. Я должен был вернуться и со временем стать районным прокурором. Вряд ли я поднялся бы на республиканский уровень (там свои династии), но место в районной аристократии было мне гарантировано.
Жизнь текла размеренно и предсказуемо. И даже перестройка неистового Горбачева поначалу не очень поменяла уклад нашего провинциального бытия. Но в Шали стали приезжать на гастроли различные персонажи и коллективы. Я так понимаю, это было связано с легализацией предпринимательской деятельности, с кооперативами и всяческим хозрасчетом. Время для бизнеса было идеальное, золотое. Рынок, куда ни ткни, был ненасыщенным, сберкнижки советских граждан просто распухли от всяческих накоплений, хотелось и товаров, и зрелищ, любых развлечений. Вот и колесили по стране «антрепренеры». Собирали публику, большие деньги, а налогов, кажется, никаких не платили. Тогда никто и не знал, что такое налоги.
Мы в своем захолустном Шали почувствовали себя прямо как на перекрестке гастрольных маршрутов.
«Проездом из Парижа в Аддис-Абебу» у нас побывали все.

Только-только уезжал бродячий цирк, как приезжал путешествующий зоопарк. Своего стационарного пункта с игровыми автоматами типа «морской бой» у нас не было, но автоматы привозили, собирали с нас обильный урожай 15‑копеечных монет и увозили. Мотоциклисты-эквилибристы ставили свою огромную бочку и катали виражи по внутренним стенкам. Приезжали танцоры, певцы, акробаты, целители и астрологи. Не первой, конечно, величины. Самые популярные гастролировали в Грозном. Но гастрольный поток был настолько мощным, что и на Шали хватало.
Поэтому никто не удивился, когда в селе появились афиши о приезде индийского йога, экстрасенса и гипнотизера. Было назначено целых два выступления в районном Доме культуры два дня подряд, чтобы все успели посетить мероприятие и чтобы мест всем хватило. И, кстати, оба раза зал был полон. История не сохранила имени этого йога. Вернее, моя память не сохранила. Йога была индийской, но сам йог был вполне русским, c Украины. Но это я немного забегаю вперед.
На Востоке говорят: «Когда ученик готов, входит учитель».
Впрочем, на Востоке так не говорят. Так написал, кажется, Рерих. Придумал еще одну «восточную мудрость». Но в принципе так оно и есть. К приезду индийского йога c Украины я был готов. В журнале «Наука и религия» я прочитал несколько статей об индийской философии, о секретах йогов, а заодно про даосизм, буддизм и учение Карлоса Кастанеды (переводы Кастанеды в то время печатал в журнале будущий великий писатель земли Русской Виктор Пелевин). Была у меня и брошюрка по здоровому образу жизни и лечению от всех болезней, в которой приводились упражнения йоги – асаны, то есть позы, и пранаяма, то есть дыхательные упражнения. И я уже все это «практиковал». Вечерами я сидел в своей комнате в самом дальнем тупичке нашего дома и пытался завернуть ноги-колени в позу лотоса.
Надо сказать, что в детстве и юности я был слабым, болезненным и некрасивым. Это сейчас я такой солидный, представительный, сексуальный, стройный, здоровый и сильный. А раньше было наоборот.
Тельце у меня было кривое. Постоянно сутулое и изогнутое. Мускулатура хилая – ни подтянуться толком, ни отжаться. Дыхалка слабая. Выжил я только потому, что хорошо стрелял из всех видов оружия. Ну и помогал одноклассникам с домашними заданиями по математике. А еще у меня были прыщи. Огромные, с горох величиной, фиолетово-розовые, прямо сияющие прыщи, и не два или три, а по всему лицу. Так что на женскую любовь и личное счастье в этом материальном мире я не мог рассчитывать. Оставалось стремиться к духовному совершенству.
Йога вообще-то могла поправить дела с моим физическим состоянием. Но меня этот аспект не очень интересовал. Я не доверял своему телу и скептически относился к его возможностям. А вот выйти за границы тела и стать могущественным где-то там, в ином, таинственном, мире – это меня увлекало. Поэтому вместо того, чтобы править искривление позвоночника, что в том нежном возрасте с помощью асан было вполне возможно, я изнурял себя постами и доводил до обмороков дыхательными практиками. Чередуя гипервентиляцию легких с кислородным голоданием, я успешно добивался галлюцинаций, которые, конечно же, принимал за мистические видения, откровения и знаки того, что я продвигаюсь на пути в Шамбалу или не знаю, куда я тогда думал, что продвигаюсь.
Гастроли йога в нашем захолустье я тоже воспринял как знак.
Шамбала посылает мне учителя!

Я попросил папу купить билеты на оба выступления. Папа купил и один раз даже сходил вместе со мной. Я помню, после того как йог показал дханур-асану и прокомментировал, что эта поза улучшает потенцию и будет очень полезна для пожилых мужчин, у которых молодые жены, папа задал вопрос: «А что делать, если с потенцией все в порядке, а жена немолодая? Может ли йога сделать жену опять молодой?» Это папа так пошутил. И весь зал смеялся. А йог, сдержанно улыбнувшись, ответил, что йога омолаживает всех – и мужчин, и женщин. Но в этом мире люди все равно стареют. И хорошо, когда муж и жена стареют вместе. А потом они умрут. Потому что в этом мире все умирают. Даже йоги. Но после смерти, если очень хочется,  можно попасть в такой рай, где у вас будут вечно молодые женщины и даже девственницы. Каждый день, каждую ночь, до изнеможения. Пока вас не вытошнит от них обратно на землю.
Все или почти все присутствовавшие в зале были мусульманами. Поэтому никто не засмеялся. И вообще желание и настроение шутить как-то сразу пропало.
Учитель показывал сложно закрученные позы, демонстрировал прямо-таки акробатические трюки. Рассказывал, чем полезно то или иное упражнение. Конечно же, поведал историю своей жизни: после травмы позвоночника он был прикованным к постели паралитиком, но упорной практикой асан поднялся и пошел. И не только стал полноценным человеком, но и обрел сверхспособности. Например, он может останавливать сердце. Йог спросил: «Есть ли в зале медик?» Медик нашелся и вышел на сцену (ни до, ни после у нас в Шали этого медика никто не видел). Йог сел в асану и остановил сердце. Медик проверил пульс и сказал: «Да, удивительно, но сердце остановилось». Через пару минут медик сказал: «Удивительно, но сердце заново бьется».
Потом был сеанс саморазоблачения с гипнозом. Учитель позвал на сцену добровольцев. Добровольцы вышли (все какие-то незнакомые добровольцы). Йог ввел их в транс. В трансе они совершали немыслимые вещи: стояли на руках, лежали на кончиках двух стульев параллельно полу, по отвесной стене карабкались к потолку. Учитель сказал загипнотизированным, что они на Марсе. И вокруг растут прекрасные цветы. Они ходили по сцене и нюхали воображаемые цветы. Потом сказал, что вокруг полно сокровищ. Людьми овладела жадность. Они стали хватать невидимые сокровища и пихать к себе за пазухи. Толкали друг друга и отбирали что-то друг у друга. А йог сказал, что теперь эти сокровища превращаются в скорпионов, в жалящих скорпионов. И люди начали визжать, кататься по полу, вытряхивать все из себя, а одна женщина стала истерически раздеваться, и сеанс гипноза пришлось прекратить.
После увлекательного представления йог сказал, что желающие могут записаться к нему на личный прием. Я был желающий, я был очень желающий. Но я боялся, что папа мне не разрешит. Папа, может, обиделся на йога. А папа разрешил. Папа не только разрешил и заплатил деньги за прием, но и отвез меня к йогу в гостиницу. И рассказал учителю о моих проблемах со здоровьем. Это было на следующий день, кажется. Учитель при моем отце ввел меня в гипноз и что-то там мне говорил, диктовал, внушал. В том смысле, чтобы я излечился. И я, наверное, излечился. Потому что сейчас я даже не помню, с какой именно проблемой отец привез меня к гастролирующему йогу-волшебнику.
После лечебного сеанса я поблагодарил учителя и рассказал ему, что давно интересуюсь йогой, что занимаюсь асанами, пранаямой, а особенно медитацией. И что я уже на пятом уровне, прошел седьмые ворота и там встретил стража – огненного льва, который меня не пускает дальше, и мне нужно узнать, как преодолеть эту преграду, чтобы выйти в лотос космоса.
Учитель посмотрел на меня с какой-то, кажется, жалостью и тревогой.
И сказал, чтобы я завтра к нему еще раз пришел. Совершенно бесплатно. Не для лечения (потому что я уже вылечился), а для обучения. Я спросил папу: «Можно?» Папа сказал: «Валяй».
Потом мой папа будет об этом жалеть. Например, из-за вегетарианства. Помню, учитель спросил меня: «Ты ешь мясо?» Я сказал: «Да. Шашлык. Очень люблю шашлык. Ну и там остальное тоже. Курочку. Говядину в борще. Какой же борщ без говядины?» А учитель сказал как отрезал: «Йоги не едят мяса». И больше к этому вопросу не возвращался. Зато я, вернувшись домой, тоже сказал как отрезал: «Я больше мясо не буду есть. Уберите от меня вот это все. И борщ уберите. И галушки с мясом. И с чесночным соусом. Вот с этим чесночным соусом на бульоне, который такой, что от одной мысли о нем рот наполняется тягучей слюной, уберите. И шашлык мне больше не предлагайте. Ароматный бараний шашлык, кипящий в собственном жире, на блестящем шампуре над лесным костром, никогда». «Почему?» – ахнула и ужаснулась мама. «Йоги не едят мяса», – ответил я. Ну тут папе от мамы досталось по первое число. И за то, что сына в йоги отдал, и за вопрос про молодую жену тоже (мама на лекции не присутствовала, но ей, конечно же, донесли).
На второй встрече учитель сначала разочаровал меня. Он ничего не рассказал мне о вратах и огненных львах. Я даже подумал, что, может быть, он еще на слишком низком уровне и ничему не может меня научить. Учитель показывал мне асаны, поправлял, говорил мне про позвоночник, что надо выпрямлять позвоночник, а то дела совсем плохи. Даже пранаяме не научил. И позы давал такие, самые простые. С первой странички брошюры здорового образа жизни. А потом вдруг учитель сам вздохнул и сказал, что очень устал. Что все эти гастроли каждую неделю в другом регионе по десять концертов в месяц и люди еще…
Люди реально все вокруг очень тупые. Люди хотят не того, чего надо хотеть. И мало что понимают. И вопросы задают идиотские.
И еще спина болит. Потому что, конечно, йога его подняла с постели и все такое. Но спина все равно болит.
И тогда я сказал: «Мастер, я могу сделать вам массаж». А он сказал с недоверием в голосе: «Ты правда можешь?» Я кивнул. Тогда мастер сам прилег на кушетку, а я размял его спину и прогнал прану по меридианам. Он сказал: «Блин, а действительно полегчало!» Потом посмотрел на меня внимательно и сказал еще вот такое: «Ладно, я научу тебя одной секретной технике». И он научил меня одной секретной технике. А какой, я вам не могу рассказать, потому что она секретная. Но не раз в жизни она мне помогала. Когда становилось совсем невмоготу, боль жизни превышала все пределы терпения и я был уже готов вскрыть себе вены так, как полагается, правильно вскрыть, вдоль, я всегда вспоминал: у меня же есть секретная техника! И спасался. И поэтому я до сих пор живой.
Вот так я стал совершенным мистиком и йогом.
Правда, сейчас, занимаясь йогой в группе, я хуже всех делаю все, никакие скрутки у меня не получаются, в планке я стою ну минуты две от силы, а если бы вдруг встал на голову, то сразу бы умер от гипертонического криза, но все равно я думаю, что я йог.
И мой нынешний учитель тоже говорит: «Позы – это не главное. Вообще ничего не главное. Главного ничего нет.
Не можешь лечь в шавасану без подушки, ложись с подушкой. Растяжки нет, да и Шива с ней, с этой растяжкой. Другой, может, и в шпагате сидит, а ничего не чувствует. А ты, видно же, когда просто пытаешься сделать наклон вниз, так проходишь восьмые врата, те, которые сразу за огненным львом. Поэтому все норм, продолжай».
И я продолжаю. Хотя внешне кажется, что у меня ничего не получается. А те две позы, которые я делаю хорошо, – это те самые позы, которым меня обучил мой первый учитель йоги в далеком детстве на гастролях в провинциальном райцентре.
Потом я больше никогда не видел своего учителя и никогда не слышал о нем. Может быть, он жив где-нибудь на Украине. А может, ушел в Гималаи и нашел там Шамбалу или что они там находят. Не знаю. Но я скучаю.
Учитель, если ты меня слышишь, дай мне знак.
У меня тут накопилось немного болезней, штук десять-двенадцать. Было бы хорошо, если бы ты, как раньше, вылечил меня одним сеансом гипноза. Но главное –  у меня еще есть вопросы. Некоторые вопросы по йоге. И вот про эту секретную технику тоже. Мне тебя не хватает.
Нам всем не хватает учителя. Который может спасти от всех бед и болезней. На­учить нас тому, как правильно жить.
И еще дать волшебное средство на все случаи жизни. Нам всем не хватает спасителя.