Учитель и его убеждения: есть ли границы у гражданской свободы?

Ответ на этот вопрос искали на очередном «Родительском собрании» радиостанции «Эхо Москвы» директора лучших школ столицы.

Юрий ЗАВЕЛЬСКИЙ, заслуженный учитель России, директор гимназии №1543:- Нам задали трудный вопрос, ответить на него – значит взять на себя какую-то ответственность. Проработав в школе больше 60 лет, я давно понял, что связал себя с профессией не просто трудной, сложной, но и во многом непонятной, сомнительной, удивительной, в которой много того непонятного, чего в других профессиях нет. Все профессии имеют определенную ясность выполняемых задач, но в нашу профессию вводить человека очень сложно, так как он должен соответствовать многим требованиям. Учителю прежде всего нужно быть этичным. Но что такое педагогическая этика? Думаю, это система моих отношений с ребятами, которые находятся вокруг меня, под моим началом. Чем я должен руководствоваться в соблюдении этики? Мне кажется, одним правилом: сделать так, чтобы в своих отношениях с моими учениками не навредить их физическому, духовному, моральному, психическому здоровью. Я всегда точно определю свою позицию, помня о том, что за мной стоит кто-то другой, в данном случае дети. За инженером, артистом практически никто не стоит, а здесь стоят дети – десятки, сотни учеников. Каждому из нас, педагогов, всегда нужно определять свою позицию, не навредив детям, их формирующемуся сознанию, здоровью, психике и морали. Это главное, что в данном случае требуется от учителя.Нас часто спрашивают: должен ли учитель говорить ребенку всю правду о происходящем вокруг? Да, учитель должен говорить правду, но я всегда должен думать, приношу при этом пользу или вред неокрепшей душе ребенка. Все зависит от того, о какой правде мы говорим. Я учитель, и я в какой-то степени человек необыкновенный. В этом смысле я всегда буду задавать себе вопрос, навредит ли ребенку эта правда. Если эта правда не навредит, я буду защищать свои убеждения. Если это правда, которая вредит ребенку, то тогда я эту правду, извините, поддержать не могу. Я согласен с тем, что есть некоторые табуированные темы, на которые с детьми до определенного возраста разговаривать нельзя в принципе. Среди таких тем тема гомосексуализма, однополых браков, на которую нельзя говорить с человеком до тех пор, пока он во всех отношениях не стал взрослым, причем не только с точки зрения своего физиологического развития, но и с точки зрения своего мировоззрения. Когда мы обсуждаем, может ли учитель участвовать в различных акциях, речь в этом случае идет больше о проблемах морально-этических, чем о политических, речь идет не столько об учителе, сколько о проблемах психического здоровья детей, это очень важно, хотя мы часто упускаем это из виду. Каждый человек должен сам решать для себя и находить эту грань. В каждом конкретном случае я сам принимал разные решения. Должен ли учитель участвовать в протестных акциях? Все зависит от того, как человек относится к той или иной проблеме, устраивает ли его что-то в происходящем вокруг него, или нет. Например, я против запрета на усыновление иностранцами российских детей: если мы хотим, чтобы дети воспитывались в наших семьях, мы должны сделать все возможное, чтобы наши дети стремились в эту семью, то есть все должно идти естественным путем, а не путем разрешения или запретов. Я не против того, чтобы учитель принимал участие в каких-то гражданских акциях, в том числе в выступлениях оппозиции. Если бы у меня была такая возможность (у меня сейчас такой возраст, когда мне все-таки трудно стоять и слушать, что говорят ораторы), я бы пошел, постоял и просто послушал, что говорят. Но, придя в школу, я не говорил бы с ребятами о том, что услышал, и не давал бы своих оценок, если бы, конечно, они сами меня об этом не спросили. Я это понимаю, но я не понимаю другого. Если у Государственной Думы РФ стоит пикет в 50 человек и выступает за однополые браки, то я не встану в этот пикет, ведь меня могут показать по ТВ, мои ученики увидят меня, этим самым я невольно спровоцирую ребят хотя бы на размышления о том, что все-таки, может быть, в тех браках есть что-то положительное, раз их учитель стоит там. Я не могу этого сделать. К тому же я сам против однополых браков, так как  однополый брак направлен против здоровой природы самого человека.Меня немного удивляет, что в Интернете своеобразно относятся к гражданской активности учителей. Стоять возле Думы в пикете можно, а вот работать в избирательной комиссии в школе нельзя. Я не могу согласиться с тем, что учителю нельзя принимать участие в работе избирательной комиссии. Недавно на выборах был случай, когда в Питере учительница попала в избирательную комиссию и разгласила информацию о нарушениях на избирательном участке. Думаю, для этого и должна быть учительница в избирательной комиссии, чтобы та, будучи честным человеком, не допустила фальсификации итогов голосования.Если бы у этой учительницы был умный директор (а мы всегда все-таки имеем в виду умных директоров, а не дураков), который понимал, в чем состоит задача учительницы как члена избирательной комиссии, почему она заявила о фальсификации, и поддержал бы эту учительницу, ничего бы не было: ни скандала, ни широкого обсуждения в обществе, ни судов.Неумный директор наказал свою учительницу за то, что она что-то там разгласила, но это совсем другая проблема, это вопрос к директору.У нас в школе обычно работают два избирательных участка, правда, мои учителя там не работают – меня об этом никто не просил.Во всяком случае я считаю, что учитель должен иметь собственную гражданскую позицию, но не  педалировать ее в школе. Александр БУБМАН, директор московской лингвистической гимназии №1513, заслуженный учитель России:- Мы стремимся к тому, чтобы формировать у детей самостоятельное мышление. Например, я веду такой предмет, как интерпретация и анализ художественного текста, и всегда возмущаюсь, когда дети начинают говорить мне о чем-то по трафарету, а мне важно формирование нового, нетабуированного мышления у современного человека.У педагога должна быть внутренняя цензура, и это моя гражданская позиция. Нельзя разделять учителя на профессионала, который выполняет свой профессиональный долг, и на просто человека. Учитель – прежде всего человек, личность, но в силу профессии у него есть определенные ограничения. Во многих странах, особенно в Европе, учителя госслужащие, в Германии, знаю, это точно так. Раз педагоги госслужащие, им запрещают принимать участие во всяких политических акциях, так как они становятся чиновниками. В России учитель не госслужащий, но существуют определенные педагогические нормы, прописанные в законе о том, что он не имеет права агитировать в политическом смысле, в религиозном. Мы можем предполагать, что Илья Колмановский не говорил о своих взглядах и позициях детям на уроках, но ведь когда учитель закрывает дверь из коридора в собственный класс, иной раз мы не знаем, что он говорит, какие идеи высказывает. Поэтому мне кажется важным, чтобы внутренняя цензура учителя определяла и его человеческую сущность. Это моя позиция. Может ли учитель участвовать в политических акциях? Может, но ведь акции могут быть со знаком плюс и со знаком минус: за государство или против государства. И тут особенно важно, как учитель определяет свою позицию. У нас в школе существует конвенция всех участников образовательного процесса, мы над ней работали 2,5 года, в этом процессе принимали участие родители, дети, педагоги. В конвенции определено, что вправе делать ученик, а что не вправе, и мне кажется, когда люди умеют договариваться, когда они знают, что идет со знаком плюс, а что со знаком минус, что во вред, а что на пользу, многие вопросы будут уходить в сторону. Я согласен, что за стенами школы учитель становится гражданином, что его гражданская позиция должна быть свободной, что он вправе делать то, что считает нужным, но при этом он должен знать, что отвечает за здоровый климат детей в школе, где работает. Может ли участник образовательного процесса – любой – быть членом какой-либо партии? Я считаю, естественно, может, и никогда не задаю вопрос о том, в какой партии состоит мой учитель. Вот только он не должен агитировать и пропагандировать свои идеи в школе. Да, в наших школах во время выборов размещают избирательные участки, но это вовсе не значит, что мы ведем агитацию. Например, в нашей гимназии мы предоставляем для участков только помещение, ни разу ни один учитель моей школы не участвовал в избирательной комиссии. Меня просили выделить учителей для работы на участке, но я сказал: «Нет, мы не участвуем в политических акциях!». По закону люди должны избирать по месту жительства, а не по месту работы, мои учителя решили голосовать там, где живут.Думаю, каждый раз, принимая то или иное решение, учитель должен руководствоваться своими знаниями, свои опытом и не забывать о совести, о которой, к сожалению, мы сегодня так мало говорим.Владимир ЧУДОВ, заслуженный учитель России, директор лицея №1502 при МЭИ:- У нас сегодня остро стоит вопрос о нормах профессиональной педагогической этики. В принципе они у нас закреплены и в новом законе «Об образовании в РФ». Но, кстати, что мне очень не понравилось, в этом законе говорится так: все должно соответствовать нормам профессиональной этики, закрепленным в локальных актах образовательного учреждения, например, в приложении к уставу школы. Тут можно разное придумать, и это настораживает. Кто должен оценивать в первую очередь, этично поступает педагог или нет? Думаю, коллеги этого педагога. Но есть ли в России учительское сообщество, способное это сделать? Для меня это большой вопрос. Например, в Великобритании есть педагогическая ассамблея, которая принимает очень жесткие положения относительно учителей. Там учитель должен иметь лицензию, которой может лишиться в случае неэтичного поведения, а это фактически волчий билет, там проговорены все нормы этического поведения учителя как в школе, так и вне школы. Последняя новация Англии: запрет учителям школ в воскресные дни выпивать, с этим запретом английские учителя, конечно, борются. Я согласен с тем, что учителю нужно знать определенные границы и помнить, что он педагог, ведь это накладывает на него определенные обязательства. Нам однозначно запрещено участвовать в политической и религиозной пропаганде и агитации, особенно в школе, но можем ли мы распространять ее за пределами школы? Наверное, можем, но что делать в том случае, если определенные силы нас используют для ведения такой пропаганды, так как педагоги все еще уважаемые люди в обществе, к мнению которых прислушиваются, скажем, те же родители или ученики? Этот вопрос стоит перед любым человеком, который принимает решение, идти на те или иные акции или не идти. Мы в школе выбор своих учителей не обсуждаем, это их права и свободы как граждан, они сами находят ответ на этот вопрос. Но, предположим, учитель идет, видит демонстрацию, включается в нее, при этом он, как разумный человек, должен себе отдавать отчет, что будет после этого. Его, может быть, невольное честное выступление приведет к тому, что вокруг него создадут громадную шоу-акцию. Насчет этого надо думать. Учитель – важнейшая фигура в обществе и государстве, когда ребенок растет, идет персонификация, хороший учитель может стать для него примером. Поэтому учителя должны понимать свое место и обдумывать свое участие в акциях, чтобы не навредить детям. Как директор, я не имею права ограничивать гражданские свободы учителя, но, считаю, его шаги должны быть рационально взвешены и не вредить ребенку.