Учим наших детей быть людьми

​Ирина ОРЛОВА, педагог дополнительного образования Московского городского Дворца детского и юношеского творчества: Они обиделись. Я даже не успела заметить, когда и на что. Обиделись ужасно и всерьез. Впрочем, это должно было случиться.

Три года назад они пришли в клуб. Я уже занималась второй, но мы быстро спелись на почве совместной любви к авантюрам. Три года мы вместе придумывали, в чью фляжку будет загружено содержимое, которое нельзя давать пробовать инструкторам. Три года все КВН, Новые года и Восьмые марта клуб веселила наша «великолепная пятерка». Три года все наши грандиозные показательные выступления расцвечивали феерическими драками и сальто мои братишки по моим сценариям… А теперь я инструктор. И если поначалу фраза «Первый взвод – занятия проводит лейтенант Орлова!» вызывала у них совершенно сияющую гордость («Это мы, это наш, НАШ лейтенант Орлова!»), то теперь фраза приелась, занятия стали опять будничными, только я уже была не совсем с ними. «Ирка, пойдем на взлетку?» (это у нас такое специально обученное место рядом с дворцом). «Не могу, у меня педсовет!» Понимали, не обижались. На занятиях выполняли задания хорошо и еще лучше – как же, это же свой. А потом что-то случилось. И они обиделись. Разговаривала… По одному. Со всеми. Так заходила на разговор и эдак. «Нет, все нормально, ничего не случилось. Вы, товарищ лейтенант, давайте, командуйте!» Стена. Мы умеем прошибать стены лбом. Тут – не берется. Пробовала обижаться в ответ. Глупо. Обижаться на стену? Глупо… Городские соревнования. Мои пацаны – костяк команды. Ну еще бы, мы же лучшие! Еще со мной раньше – лучшие… Я – к начальнику: не могу их готовить, у нас стена. «Ну как хочешь, я сам…» Продержалась два дня. Нет, ну он же не знает, это не так все судится! Ладно, давайте буду готовить… Как посторонний человек. «Итак, товарищи курсанты, начали! Делай раз, делай два». Я – с одной стороны стены. Они – с другой… «Ирка! Ой! Товарищ лейтенант, я правильно руку веду?» Ага, неловко застрял, убежал обратно за стену. Делаю вид, что не заметила: «Нет, надо по кратчайшей траектории, смотри! «Да, так, порезче только!» Снимаем выполнение приемов на видео, смотрим и разбираем ошибки. Смешно, смеемся все. Стены нет. Ой, спохватились, быстренько построили, смеемся отдельно. Вот ведь суслик, извиняюсь, личность… Во время соревнований не до стен, тут все решает секунда. Успел понять тренера, товарища – победил. Будешь думать о личном, а не о команде – не сложится ничего. 12 конкурсантов. Мы разбираем автоматы и бьемся в рукопашной, маршируем парадом и летим на лыжах. Вернее, участвуют они – мои пацаны. А я только успеваю настраивать, подсказывать и переживаю каждую секунду за всех вместе и каждого в отдельности. Даже не успевают злить меня своим «товарищ лейтенант», надо короче, поэтому все почти как до, почти как раньше. Эх! Я взрослее, чем они, и знаю, что это временно. Знаю, вечером, когда не надо уже готовиться к конкурсам и можно подумать о чем-то менее срочном… А, ладно, какая разница? Вперед, за ВДВ! Финиш. Мы – первые. Размахиваем кубками и медалями, орем, танцуем по всему дворцу. Эх, как бы мне хотелось сказать, что стена рассыпалась как глупое недоразумение и дальше все было прекрасно! Эх, как бы хотелось… Но уже на следующий день стена стояла цела-целехонька на своем месте… «Здравия желаем, товарищ лейтенант!» И холод посторонности с теми, кто был тебе родным человеком. Суслик, чтоб его… Но старый индеец – мудрый индеец. Принцип аннигиляции стены был понят, надо было просто делать свое дело и ждать… Один из этой «великолепной четверки» – мой муж. Ребенок второго сейчас занимается у меня в малышовой группе. Третий… Ох, этого третьего мы спасали на суде. Его все три девчонки спали в бывшей кроватке моего старшенького, он бы взял меня в крестные, да я как-то не решаюсь… Четвертого мы в каждую командировку собираем всей бригадой: мой рюкзак и фонарик, мужа – противоосколочные очки, Андрюхи-партизана наколенники. Каждый раз смеемся: «Может, свое уже наконец купишь?» Он усмехается в ответ: «Зато всегда есть повод вернуться». Давно: сидим у меня на даче. Баня, шашлык. Все, что полагается. Не выдерживаю: «Слушайте, а что все-таки тогда с нами случилось?» Никто не помнит: «Нет, наверняка ты, Ирка, что-то сказала или сделала. Гадость какую-то, у тебя ж характер!» Не помнят. Ложки нашлись, а осадочек остался. Я потом вспомнила. Случайно рассказывала кому-то историю клуба в деталях и нашла. Не правы были они, но даже не стала им говорить. Зачем? Даже если бы тогда это поняли, ничего не поменялось. У каждого своя правда, только дело – общее. Уже несколько лет я числюсь опытным педагогом. Ко мне водят делиться опытом, озадачивают мастер-классами и семинарами. Просят: «Расскажите про какую-нибудь эффективную педагогическую технологию». Иногда даю то, что просят. А иногда, когда уж совсем хорошее настроение, говорю правду: самая эффективная педагогическая технология – быть человеком и заниматься любимым делом. Только в это никто почему-то не верит.