У нас в гостях

“Химия и жизнь”

все еще живет, все еще химичит

Журнал “Химия и жизнь” в прошлом году отпраздновал свое 30-летие. За тридцать лет существования этого вольнодумного издания, рассказывающего скорее не о химии, а о жизни, было много всего – и смешного, и грустного. Последний год все больше грустного, поскольку журнал издательство “Наука” не выпускало. Справедливо полагая, что выпускать журнал в единственном экземпляре – занятие неблагодарное, коллектив редакции принял решение организовать новый журнал “Химия и жизнь – xxi век” с новой, более надежной финансовой базой.

Новый журнал уже зарегистрирован, его учредители – финансово-промышленная группа “Роспром”, Московский департамент образования, “Институт новых технологий образования” и коллектив редакции.

Делать новый журнал будет тот же коллектив, который готовил выпуски “Химии и жизни”, а значит, будут сохранены традиции рассказывать интересно о главном в науке, обо всем, что окружает нас. Даже названия разделов журнала будут сохранены: “Проблемы и методы науки”, “Страницы истории”, “Расследование”, “Гипотезы”, “Вещи и вещества”, “Болезни и лекарства”, “Что мы едим”, “Клуб юный химик”, “Земля и ее обитатели” и, конечно же, традиционные “Ученые досуги” и “Фантастика”. В августе-ноябре 1996 года редакция самостоятельно выпустит три стартовых номера под новым названием. Начиная с января 1997 года журнал будет выходить ежемесячно.

Сегодня мы предлагаем вашему вниманию несколько заметок из “портфеля” редакции “ХиЖ”. Надеемся, что этим ваше знакомство с журналом не ограничится.

Экология времен Ахиллеса

Уже в древности люди умудрялись загрязнять природную среду до опасного для их здоровья уровня. К такому выводу пришли французские геологи и химики, которые бурили скважины глубиной 3000 м во льдах Гренландии и изучали образцы ледяных проб, взятых с глубины, соответствующей периоду 2500-1000 лет назад. Они определяли содержание в них свинца, натрия и алюминия.

Удалось выяснить, что концентрация свинца изменяется с возрастом образца, а натрия и алюминия остается постоянной. Эта величина возрастает от исходного фонового уровня 0,5 пг (tnr = 10 -12 г) на грамм льда, связанного с накоплением этого элемента в результате выветривания скальных пород и извержений вулканов, до 2 пг/г во времена Христа. К 500 году н.э. он упал до исходного уровня, примерно в 1000 году снова начал расти и через 500 лет достиг 4 пг/г.

Известно, что добыча руды, содержащей серебро и свинец, и выплавка из нее серебра начали быстро развиваться в Греции около 500 года до н.э. При этом расплав металлов продували горячим воздухом, чтобы окислить свинец и затем удалить окисел.

Сам свинец стал коммерчески ценным металлом в Римской империи, когда из него начали изготовлять цистерны, трубы, листы для покрытия крыш; кроме того, свинец добавляли в краски, а его соли применяли даже в качестве подсластителя.

Металл добывали во многих местах (особенно много в Испании) – всего около 80000 тонн в год. Так что в организмы жителей империи попадало много свинца, что подтвердил анализ их костей, взятых из захоронений тех времен. Некоторые историки считают отравление людей свинцом одной из причин заката Рима.

Расчеты показали, что 5% добываемого свинца попадали в атмосферу, и в период с 500 г. до н.э. до 300 г. н.э. примерно 400 тонн ядовитого металла осело в Гренландии, что составляет 15% от ее загрязнения свинцом в нашем столетии.

Кстати, как утверждают французские виноделы вместе с исследователями из Университета в Монпелье, в винах, произведенных во Франции 20 и 10 лет назад, присутствует значительно больше соединений свинца, чем в винах, изготовленных в последние годы, – благодаря тому, что допустимая концентрация этих веществ в бензине стала ниже. Оказалось, что по этому показателю можно даже судить о близости виноградника к крупным автострадам. В Калифорнии же, где добавки свинца в топливо вообще запрещены, количество металла в вине еще во много раз меньше.

Далеко ли до звезд?

Приятно и интересно посмотреть на звездное небо! А еще приятнее знать, далеко ли от нас то, что мы на нем видим. Близок ли тот локоток, который мы пытаемся укусить с помощью нашей науки. Задача определения расстояний до космических обьектов – звезд, галактик, квазаров – одна из самых важных проблем астрофизики. Недавно по пути решения этой задачи наука сделала важный шаг.

Представьте себе поверхность равномерно растягиваемого резинового листа. Две любые точки на нем удаляются одна от другой, причем чем точки дальше друг от друга, тем быстрее они друг от друга и убегают. Наша Вселенная расширяется, значит, мы, читатели этой статьи, и далекие галактики удаляемся друг от друга. Причем чем галактика дальше от нас, тем шустрее она улепетывает. А скорость удаления можно определить по сдвигу линий в спектре (эффект Доплера). Если сдвиг линий в спектре обьекта n 1, скажем, вдвое больше, чем в спектре обьекта n 2, то, значит, обьект n 1 удаляется вдвое быстрее, и, значит, он вдвое дальше. Но где именно? Для того чтобы определить две переменные, недостаточно знать их отношение – нужно иметь еще одно уравнение.

Пусть по дороге от далекого квазара (обьект n 1) свет проходит около галактики (обьект n 2). Галактика искривляет траектории лучей света, поворачивает их (как призма), к нам в глаза лучи от обьекта n 1 приходят с двух разных направлений, и мы “видим” не один обьект n 1, а два его изображения. Поскольку это изображение одного и того же обьекта, то они очень похожи друг на друга. Но расстояния, которые прошли один луч и другой, – разные, времена движения света тоже различаются. Поэтому, если настоящий обьект, например, мерцает, то два его изображения будут мерцать не одновременно. Сдвиг во времени между мерцаниями, будучи умножен на скорость света, дает разницу длин путей, по которым летел свет. Вот так астрономы получили новый метод измерения расстояния до звезд.

Писатель-фантаст Станислав Лем сказал: “Вселенная не пуста. Ее пронизывают взгляды живых существ”. Так что посматривайте на звездное небо. К вам летит свет и, может быть, по разным путям.

Наука

Как важно быть несерьезным

“Будьте очень серьезны. Не забудьте взвесить все “за”… А теперь – поступите наоборот и посмотрите, что получится”

В свое время эта история обошла страницы множества западных изданий. Представьте себе средних лет даму, страдающую от лишних килограммов и тратящую почти все свое время (и столько же денег и нервов) на борьбу с весом. Одни за другим врачи предлагают ей самые разнообразные диеты – тщетно. Килограммы остаются. Заботы и огорчения – прибавляются… Наконец, находится Некто, вполне способный подшутить над слишком серьезным отношением человека к самому себе. “Вы слишком… мало едите, – неожиданно говорит он даме, – и отсюда все проблемы. Пообещайте мне: больше никаких диет. Ешьте что угодно. Более того, каждый раз за полчаса до еды – стакан подслащенного фруктового йогурта”. Даме, уставшей выслушивать рецепты немыслимых морковно-творожно-желудевых диет, совет пришелся очень даже по вкусу. А этот самый стакан йогурта значительно снижал ее аппетит во время основной еды. И избавил как от лишнего веса, так и от постоянных волнений по поводу собственной неполноценности…

Таким образом, самое удачное решение оказалось… самым несерьезным. И самым неожиданным. И самым простым. Однако привыкшие мыслить все время “логически”, загнавшие самих себя в довольно жесткие раз и навсегда заданные схемы принятия решений люди почти утратили это замечательное детское качество: не усложнять себе жизнь и любить все необычное.

Что ты выдумываешь? – строго спросила Гусеница. – Да ты в своем уме?

– Не знаю, – отвечала Алиса. – Должно быть, в чужом.

Л. кэ╡╡олл, “Алиса в Стране чудес”

Эдвард де Боно. Имя этого замечательного английского психолога в России почти неизвестно. Между тем именно он создал и разработал в семидесятые-восьмидесятые годы нашего столетия систему упражнений, позволяющих человеку максимально развить у себя способность мыслить нестандартно. Де Боно предложил концепцию “латерального” мышления (от латинского lateralis – “расположенный сбоку, удаленный от середины”) – одной из многих противоположностей мышления логического.

Сам де Боно полагал, что лучше всего проиллюстрировать понятие латерального мышления можно следующей историей. “Представьте себе, – начинал он, – как семья червяков – папа, мама и сынишка – отправляется погулять. Они подходят (вернее, подползают) к небольшой песчаной насыпи. Каждый из них проползает сквозь насыпь, и вот они уже снова вместе… Вдруг червяк-сын оглядывается назад и говорит: “Ой как странно, а там всего ДВЕ дыры! – На какое-то время де Боно с заговорщическим видом замолкает… – Ну обычно люди говорят, что, может быть, одну дыру уже засыпало песком или что два червяка могли проползти через одну и ту же дыру, и все такое. А на самом деле… – де Боно смеется, – на самом деле червяк-сын просто не умел считать!..”

В отличие от мышления логического (“вертикального”, как называл его де Боно) латеральное мышление предполагает прежде всего эффект неожиданности. Способность понять, что принятый большинством взгляд на вещи – лишь один из очень многих возможных.

Разумеется, логическое и латеральное мышление должны не исключать, а дополнять друг друга. Однако современное общество, стремясь максимально развить в человеке способность мыслить логически, в то же время как будто изо всех сил стремится избавить ребенка от его счастливого умения – быть несерьезным.

Одно из самых удивительных качеств человека – его способность создавать мыслительные и поведенческие стереотипы. В сознании каждого из нас находятся образы-сценарии различных ситуаций и предметов. Например, когда речь заходит о забивании гвоздя, в нашем представлении сразу же всплывает молоток, и никак не отвертка (хотя, например, когда гвоздь очень маленький, а доска – мягкая, лучше воспользоваться именно отверткой).

Большинство подобных схем формируется еще в детском возрасте и закрепляется надолго. Работа с ними удобна, экономна, но всех сложностей эти схемы предусмотреть просто не в состоянии, а потому у серьезных людей довольно часто возникают проблемные ситуации, кажущиеся им безысходными. Тогда серьезные люди пьют успокоительное и идут за помощью к психотерапевтам. Им и в голову не приходит, что они со всем этим вполне могут справиться сами – стоит лишь взглянуть на ситуацию немножко… сбоку. Латерально, несерьезно.

“Световодозвуконепроницаемость! Вот что я говорю”.

Л. кэ╡╡олл, “Алиса в Зазеркалье”

Слова. “Слова, слова, слова…” Сколько лет существует человечество, а все по-прежнему упирается в слова и с них начинается. Слова. Имена. Ярлыки. Обучаясь языку, ребенок тем самым учится смотреть на все происходящее вокруг строго определенным способом. История знает случаи, когда буквально умиравшие от голода белые колонисты отказывались есть кукурузу – обычную пищу южноамериканских индейцев – лишь потому, что со школьных времен помнили фразу: “Маис – пища животных и жалких бедняков”. Таким образом, оказывается, что человеческий язык во многом сдерживает развитие мысли (разумеется, не переставая при этом быть ее орудием).

Развивая в человеке способность мыслить латерально, де Боно и к словам предлагал относиться как можно более несерьезно, а именно – играть с ними при первом же удобном случае.

К примеру, известно, что чаще всего именно появление некой новой сущности предопределяет рождение в языке нового слова. Де Боно предлагает совершенно противоположное: пусть новое слово даст рождение новому предмету. Пожалуй, самой яркой иллюстрацией продуктивности этого упражнения-развлечения в истории человечества может служить придуманное Карелом Чапеком слово “робот”, во многом предопределившее появление этих механизмов…

“Какая разница между пуганой вороной и письменным столом?”

Л.кэ╡╡олл, “Алиса в Стране чудес”

Как известно, эта загадка Болванщика породила столько споров, что самому Кэрроллу пришлось обьяснять в предисловии к одному из изданий “Алисы”: отгадки загадка не имеет.

Что ж, урок невеждам: прежде чем искать отличия, нужно понять, что общего может связывать две совершенно непохожие вещи. Развивший в себе способность мыслить лишь логически, современный человек, как правило, оказывается способным установить между предметами и явлениями довольно ограниченное количество осмысленных связей.

Обучая человека перестраивать эти жесткие схемы, де Боно утверждает: определенные отношения существуют между любыми двумя предметами и явлениями.

Де Боно вводит в английский язык новое слово: “po” (гибрид “no” – “нет”, и “positive” – “положительный, позитивный”). При этом неологизм де Боно несет смысловую нагрузку “некое неопределенное отношение”. /А – “po” – В/ означает: “А и В как-то связаны между собой, а уж как – это вам решать”. Попробуйте связать этим отношением любые два слова, советовал де Боно, скажем, “компьютеры” и “омлет с ветчиной”. Вам в голову тут же может прийти масса занятных вещей, к примеру: “Неплохо было бы на досуге создать базы данных по кулинарным рецептам” или “Как можно научиться готовить завтрак, не вставая из-за компьютера?” Между прочим, большинство великих открытий и изобретений произошло именно потому, что кто-то не побоялся соединить несколько понятий, считавшихся абсолютно несовместимыми.

Кроме того, зная об обязательном наличии некоей связи между двумя предметами, человеку становится гораздо легче определить ее словами, а заодно – попытаться-таки найти ответ на загадку Кэрролла. Кстати, он и сам в конце концов не выдержал и какую-никакую, а связь между вороной и письменным столом увидел: “С помощью того и другого можно давать ответы, хоть и плоские; их никогда не ставят не той стороной!”

“Я знаю, о чем ты думаешь… Но это не так!”

Л.кэ╡╡олл, “Алиса в Зазеркалье”

Сосредоточьтесь на какой-нибудь своей проблеме. Если у вас их нет – создайте. (В конце концов большинство людей этим и занимается). А дальше возьмите самый очевидный и надежный способ решения своей проблемы: так, как поступили бы в этой ситуации все ваши знакомые. Будьте очень серьезны. Не забудьте взвесить все “за”… А теперь поступите наоборот и посмотрите, что получится.

p.s. Разумеется, использовать “несерьезные” приемы творческого принятия решений любят не только на родине де Боно и Кэрролла, но и у нас в стране. Например, в журнале “Вопросы психологии” (1996, n 2) опубликована статья профессора Тульского педагогического университета Елены САПОГОВОЙ под названием “Вниз по кроличьей норе: метафора и нонсенс в детском воображении”. Один из выводов автора – метафора (перенесение свойств одного предмета на другой) и нонсенс (нелепость, несуразность, принимающие форму псевдосмысловых ситуаций) являются “мощным эвристическим орудием воображения, стимулирующим начало, “запуск” интеллектуального поиска”.

Екатерина ВЕЛЬМЕЗОВА