У меня дома на стенах висят таблицы умножения

– Сергей Кужугетович, вы патриот?

– Вы знаете, говорить да или нет самому о себе как-то странно. Мне кажется, всей своей жизнью, своими делами я дал вам ответ на этот вопрос. С Россией связана вся моя жизнь. Я бы очень хотел, чтобы мои дети были патриотами, научились ценить Родину, гордиться ею. К сожалению, сегодня выросло поколение равнодушных людей, но в этом нам некого винить, кроме самих себя.

– Вы посещаете буддийские храмы, встречаетесь со священнослужителями. Для вас это дань политике или нравственный духовный выбор?

– Мой отец тувинец, поэтому посещение буддийского храма для меня – это уважение моей истории, культуры, моего народа, памяти предков. Моя мама русская. В детстве меня крестили, я учился по русским книгам, изучал русскую литературу. В церковь ходил всегда, но говорить об этом не люблю. Это личное дело каждого.

– Как и почему было организовано Министерство по чрезвычайным ситуациям? Что побудило вас лично заняться его созданием?

– Сегодня, спустя 9 лет, даже трудно представить, что когда-то такой службы не было. Моей дочери – 8 лет. Она уже растет с полным пониманием того, что в случае беды, где бы человек ни жил, к нему на помощь обязательно придут. В США – это Чип и Дейл, в России – МЧС.

Если говорить серьезно, идея создания такого ведомства возникла не случайно. После аварии на Чернобыльской АЭС в 1986 году и землетрясения в Армении в 1988 году стало очевидно, что в России нет профессиональной спасательной службы. Наши спасатели, многие из которых работали тогда в Армении, вспоминают, как стыдно им было осознавать свою беспомощность по сравнению с хорошо оснащенными службами Германии, Франции, Израиля, Швейцарии. Именно армянское землетрясение стало последним толчком, побудившим создание Российской спасательной службы. Так, 27 декабря 1990 года Указом президента был создан Российский корпус спасателей, который мне было поручено возглавить.

Конечно, тогда я не предполагал, что созданная команда спасателей в ближайший год превратится в Чрезвычайную службу России, которая, помимо ликвидации последствий стихийных бедствий и катастроф, станет заниматься прогнозом, предупреждением чрезвычайных ситуаций, разрабатывать спасательный инструмент, новые технологии, создавать собственную авиацию и т.д. В каком-то смысле это была судьба. Но я ни секунды не жалею, что согласился. Наверное, интуиция не подвела.

– Существует точка зрения, что эта идея заимствована из Американской службы спасения, широко известной нам по сериалу “911”. А есть ли в нашей российской истории аналоги?

– Это действительно высокопрофессиональная служба, которую мы внимательно изучали во время служебных командировок в США. Были их эксперты и в России. Мы в постоянном контакте и взаимодействии. Но мы строили свою службу несколько иначе. Объясню, почему. Служба 911 – это лишь часть полноценной системы реагирования на чрезвычайную ситуацию. В тех же США уже больше 20 лет работает Федеральное агентство по управлению в чрезвычайных ситуациях (ФЕМА) , которое координирует проведение крупномасштабных спасательных работ, таких, как наводнение, землетрясение и т.д.(911 реагирует на частные звонки, чрезвычайные ситуации локального характера). Мы начали с создания Российской системы реагирования на чрезвычайные ситуации. Начали с нуля. Теперь у нас есть все, что необходимо, чтобы прийти на помощь людям: система оповещения, спасательные подразделения, оснащение, служба прогноза и т.д. Можно совершенствоваться. И сегодня во многих городах создаются Единые диспетчерские службы, которые реагируют на частные звонки. Большинство сотрудников этих служб носят форму МЧС и финансируются за счет местного бюджета. Если хозяин края заботится о своих людях, естественно, он хочет, чтобы в его городах такие службы были. Во-первых, увеличивается мобильность, оперативность оказания помощи, во-вторых, экономятся деньги: вместо 5-6 диспетчерских – “скорая”, горгаз, пожарные и т.д. – создается единая служба. Такие службы работают в Ростове-на-Дону, Ставрополе, Сочи, Курске и т.д.

– Благодаря МЧС в наш обиход в последнее время вошло новое понятие, появилась новая профессия – спасатель. Этому можно и нужно учить, начиная со школы?

– Профессия спасатель появилась в 1992 году. Кстати, это тоже наше достижение. Сегодня во всех школах должны преподавать важнейший предмет – Основы безопасности жизнедеятельности. В составлении и учебников, и методик преподавания принимали участие наши специалисты. Именно в рамках этого предмета можно учить оказывать первую медицинскую помощь, “выживанию” в экстремальной ситуации, умению правильно вести себя в различных экстремальных ситуациях. Сегодня во многих российских школах уже создаются классы юных спасателей, в Туле, Уфе, Ростове-на-Дону созданы кадетские школы. Четыре года подряд летом МЧС проводит полевые лагеря “Юный спасатель”.

– Долгие годы в нашем образовании шли споры о курсе НВП (начальная военная подготовка), теперь в школах изучают относительно новый предмет – ОБЖ (основы безопасности жизнедеятельности). Какое, на ваш взгляд, место должны занять эти предметы в школьной практике?

– Я всегда считал, что предмет НВП(если его, конечно, интересно преподавать) – предмет крайне важный. Именно на этих уроках наши подростки проходили подготовку к армии, осваивали элементы военно-патриотического воспитания. Я вообще против революций. Поэтому, создавая новый курс, мы рассчитывали, и именно так и заложено в программу, что НВП станет частью нового предмета – ОБЖ. И в старших классах основные часы отводятся как раз военно-патриотической подготовке, основам гражданской обороны. Но сегодня лишить ребят изучения правил личной безопасности, правильного поведения, что называется, в житейских экстремальных ситуациях было бы неверно. Я всегда утверждал и утверждаю, что безопасность человека зависит в основном от того, насколько грамотно он ведет себя в случае чрезвычайной ситуации, будь то землетрясение, пожар или элементарная бытовая травма.

– Говорят, что МЧС благодаря вашей энергичной, активной деятельности вошло в число силовых структур. Это закономерный процесс или он связан с вашими личными качествами?

– В “силовики” мы попали после того, как в 1991 году нам из Министерства обороны были переданы войска гражданской обороны, которые сегодня стали основной силой нашего ведомства. Сегодня это хорошо оснащенные подразделения, способные действовать как во время войны, оказывая помощь мирному населению, так и в случае крупномасштабных чрезвычайных ситуаций мирного времени – техногенных катастроф, стихийных бедствий, эпидемий.

– Раньше школьники мечтали быть космонавтами, летчиками. Сегодня романтический ореол перешел (или переходит) к другим профессиям. Хотелось ли вам, чтобы это была профессия спасатель?

– Если дети будут играть в спасателей, значит, есть надежда, что нам на смену придет поколение романтиков, поколение добрых мирных людей, единственная цель которых – созидание.

– Вас нередко называют сегодня народным героем. Есть ли у вас ощущение, что вы действительно герой?

– Конечно, нет. Я обычный человек, просто я выбрал профессию, которая связана с чрезвычайными ситуациями. Но это моя работа, я за нее получаю зарплату. Вы знаете, когда к нам приходят новые люди, которые хотят у нас работать, я всегда повторяю одно и то же – если вы пришли сюда совершать подвиги, то вы ошиблись. Да, здесь работают мужественные, смелые, ответственные люди. Профессия спасателя – это тяжелейшая пахота, ежедневный напряженный труд, требующий не только, как кажется на первый взгляд, физических сил, но и умственных способностей. Спасатель – это огромная ответственность. Чаще всего ему приходится оставаться один на один с бедой, принимать решение, от которого зависит чья-то жизнь.

– Что устраивает или не устраивает вас в современной системе образования? Нравятся ли вам школа и учителя, у которых учатся ваши дети?

– Вы знаете, я всегда считал, что фундаментальное образование в России очень сильное. Не зря иностранные специалисты так активно предлагают именно нашим студентам, особенно математических вузов, будущим программистам, поехать на стажировку за границу в надежде, что они получат хороших специалистов. При этом, заметьте, ничего не затратив на образование. Но, к сожалению, у нас всегда страдала материальная база. Во многих школах химикам буквально не с чем проводить уроки, в школах либо совсем нет, либо не хватает компьютеров и т.д. Такой недальновидный подход тех, от кого зависит оснащение школ и вузов, сказывается на образовании наших детей, и если заглянуть чуть вперед – на будущем страны. Моя старшая дочь закончила психологический факультет МГУ, образованием очень довольна. Жизнь покажет, каким она будет специалистом. Маленькая ходит во второй класс. К сожалению, я так редко бываю дома, что не могу дать оценок ее образованию. Вижу только, что на всех стенах висят таблицы умножения. Погружается, наверное…

– Почему, на ваш взгляд, многие дети высокопоставленных чиновников учатся за рубежом?

– Скорее дети бизнесменов, так как образование за рубежом стоит немалых денег. А в целом я не привык осуждать людей. Каждый выбирает свою дорогу сам.

– Успеваете ли вы ходить в музеи, театры, как проводите свой досуг?

– Бываю крайне редко. Свободное время провожу с друзьями. Играю в футбол. Если ухожу в отпуск, то обязательно еду в Саяны, только там я действительно прихожу в себя после тяжелейших спасательных операций, как говорит моя дочь-психолог, снимаю стресс.

– Что вы цените в людях? Чего не приемлете?

– Я ценю дружбу, преданность, доброту. Не прощаю предательства.

– Какой главный урок дала вам работа в качестве министра по чрезвычайным ситуациям?

– Умение нести ответственность за судьбы людей – за пострадавших, которым надо помочь во что бы то ни стало, за спасателей, которых я иногда сам отправляю на очень рискованные работы, за всех, кто сегодня работает под моим руководством, надеется на меня, верит мне. И еще – я научился ценить радость, ценить жизнь в тот момент, когда она поворачивается к тебе добром. Кроме того, мне кажется, я стал великодушней.

– Почему все-таки вы пошли в политику? Как вы реагируете на мнение некоторых СМИ о том, что блок “Единство” “раскручивается” Кремлем?

– Я пошел в политику, потому что считаю, что смогу принести реальную пользу там, где сегодня, по моему мнению, сложилась чрезвычайная ситуация. Стране нужны законы, нужны, как воздух. Без этого невозможно движение вперед. А между тем Дума занята демонстрацией себя. Надеюсь на победу, на реальную полезную обществу работу. А на мнение СМИ я вообще реагировать не хочу, слишком сильно многие из них себя дискредитировали в последнее время.

– Если вы победите на выборах в Государственную Думу, как будете помогать решать проблемы российского образования? Кто в этой области для вас является авторитетом?

– Если меня изберут в Думу, я буду настаивать на неукоснительном выполнении Закона “Об образовании”. Закон рабочий, хороший, но выполняется не полностью и недобросовестно. Кроме того, я буду поддерживать творческие начинания учителей. Пусть будет много разных школ, тогда и у детей появится возможность выбора. Но для этого надо научить детей учиться, а этому в нашей школе стали уделять мало внимания. На мой взгляд, вопросам образования надо уделять гораздо больше внимания. Качество образования напрямую связано с будущим нашей страны.

Ирина ДИМОВА,

Петр ПОЛОЖЕВЕЦ