У кого много друзей, у того много сил

“Я прочла о том, что значит “жить”…” Эта строка из стихотворения Гузели Рахимзяновой, выпускницы коррекционной школы-интерната Уфы, была бы неясна, если бы до этого я не прочла в “Школьной роман-газете” строки из письма другой девочки, которую лишь недавно стали вывозить в новом, удобном инвалидном кресле во двор ее дома: “Если бы вы знали, как трудно я привыкала к солнышку!”
Этих строк не понять тем, кто привык жить. Вернее, не отвыкал. Но я знаю, что значит заново привыкать к существованию; как странно солнце, как непривычно ощущение ветра, времени и цвета неба для того, кого болезнь надолго повернула спиной к остальному миру – миру который вдруг стал не твоим. А ты к этому не готов!.. “Хоть чуден день, но в сердце грусть… Я словно тень… всего боюсь…” Это опять Гузель. Я специально ввожу вас в круг души ребенка, которому трудно передвигаться самостоятельно и который всегда ждет вашей помощи. “Боится? – спросите вы. – Что это она?! Какой страх?!” Гузель отвечает: “Какой-то страх в душе моей. И даже в снах я не смелей…” Какой-то страх…

Зимой в детский сад “Золотая рыбка” детей привозят на саночках. Эти дети – паралитики и с разными иными заболеваниями опорно-двигательного аппарата. И странно: такие маленькие! Ведь одно дело – иметь несчастье родиться больным, и совсем иное приобрести искривление позвоночника в возрасте трех-четырех лет! Это родители не позаботились, отвечают мне воспитатели тридцать первого детского сада: во-первых, о нормальной постели для своих детей. А то посадят любимого ребенка перед телевизором и уйдут по своим делам. “Он и кривится”. Или вот еще: не обращают внимания на то, что всегда водят сына или дочь за одну и ту же руку.
Практически здоровых детей специалисты относят к первой группе. В 1998 году их было в “Золотой рыбке” 45%, в 2000-м – тридцать. А всего групп четыре. Часто болеющие – во второй. Раньше, простудившись, они сидели дома по шестнадцать – двадцать дней, теперь – по шесть-восемь. Потому что их в садике оздоровляют. Но если четыре года назад детей-инвалидов был всего один процент от общего количества, в 2000 году – пять процентов. И дело не только в том, что в городе растет число новорожденных с ДЦП – горожане верят, что в “Золотой рыбке” их детям будет лучше, чем дома.
И это действительно так. Ведь детский сад – многократный призер Всероссийского конкурса “Детский сад года”. Хотя шли к победе над неподвижностью осторожными, выверенными шагами. В 1993 году ставили перед собой скромную задачу: добиться от больных ребят в возрасте 1,5-7 лет “повышенной двигательной активности”, а в 2000-м уже пытались разбудить в ребятах ощущение, что они… ну пусть не совсем, но все-таки “почти” здоровы. По крайней мере, их душа не должна была страдать от ущербности тела. А то, что душа болеет вместе с телом, известно мне из стихов Гузели: “Всем существом я в день грядущий верю, что в силах он мне душу исцелить”.
Четырехлетнюю Надю я все-таки увидела. Она шла по коридору, чуть прихрамывая, и громко нас приветствовала – как своих почему-то. Ее привезли сюда полтора года назад папа-предприниматель и мама-домохозяйка. ДЦП. Девочка не умела разговаривать, ходить – ползала. Не верю, что ее в семье не любили. Но, верно, уж любили как-то не так, если она не умела себя обслуживать и ходила в памперсах. А в детском саду ее на руках принесли в бассейн с теплой и чистой водой, которую меняют каждый день, и сначала научили плавать. Потом отнесли в зимний сад, в котором затрещали для нее, защелкали, должно быть, обсуждая ее появление, десятка два попугаев. Показали ей морскую свинку, которую она никогда раньше не видела, положили на ладонь новорожденного хомяка. И… научили смеяться.
Еще в 1998 году в Башкирии свидетельствовали, что в республике практически нет государственной системы реабилитации детей-инвалидов. Но сколько после этого сделано! Ведь доля бюджета, направленного на развитие образования, из года в год растет. В 2001 г. она была уже 30%! В детском доме, где многие дети тоже нездоровы, на каждого ребенка в год тратится до 45 тысяч рублей, в то время как в обычной школе – шесть тысяч. И все же еще больше средств вкладывается в ребенка-инвалида.
И потому тоже, что с “Золотой рыбкой” дружно работает Башкирский институт развития образования. Анализирует успехи и неудачи, подсказывает заведующей Тамаре Мухиной решения. Вот и Надю тут не оставляли одну ни на минуту. Делали массаж, усаживали за тренажер – такой особенный, что потихоньку растягивал те мышцы девочки, которыми она из-за болезни не пользовалась. По сути, оживляя их. Учили ступать на влажную дорожку – закаляли и одновременно учили координировать движения. Все-таки в детском саду два физкультурных зала! Водили то к логопеду, то к психологу. Но главное – показали Наде других детей, здоровых, и как бы дали ей понять: теперь ты уже никогда не будешь одинока. Потому что, получив детсадовское образование – ведь “Золотая рыбка” еще и Центр развития, ты пойдешь в гимназию номер семнадцать, в специальный класс. Если… конечно, твои родители не будут лениться возить тебя туда каждый день…
И все-таки мы верим, что ты пойдешь туда, вслед за Ромой и Сережей, которых теперь хвалит учитель. Потому что они быстро освоились, научились читать и с детсадовских времен лучше школьного ботаника понимают, какое комнатное растение на подоконниках надо протирать мокрой тряпочкой, какое спрыскивать, а какое увлажнять кисточкой. И еще они поразили остальных тем, что умеют рисовать попугаев и микробов, которых сами видели в микроскоп в “Золотой рыбке”!
Отчего же тогда грустит стипендиат Детского фонда Башкортостана Гузель Рахимзянова? “В который раз мой собеседник лишь дождь, стучащий мне в окно…”
Психолог “Золотой рыбки” Ирина Горяшина рассказывала мне, как ранима психика детей-инвалидов. Их иммунная система ослаблена, все сквозняки против них, поэтому обязательно надо закаляться. Но они и перестраивают внимание медленнее. Стремятся к стереотипу в поведении, в играх. Это трудные дети. Потому что им трудно. Они напряжены. Быстро утомляются. Надо считаться с их сиюминутным состоянием и прежде чем начинать с ними работать, надо снять с них тревогу – своей доброжелательностью успокоить. Вот и Гузель надеется: “Душа давно покоя просит. Скажи: ведь песня о любви? – Да, о любви она, о счастье, что в новый постучалась дом. Раскрыли люди души настежь, и ожило все в доме том”. Они тоже умеют любить, их и этому научили. Но как? Иногда на улице так: “Небрежный взгляд меня пленил”, – как признается Гузель.
Но в детском саду “Золотая рыбка” небрежный взгляд взрослых недопустим. Они сами себя до этого не допускают. И детям не разрешают смотреть друг на друга небрежно.
А два мальчика однажды поссорились. И тогда Ирина Горяшина сказала им: “Пойдем в театр!” И они пошли, с трудом преодолевая ступеньки. Здесь у них особенный театр. Социальный. Лишь изредка они выступают перед родителями. В основном со стихами и песенками. А чаще это театр друзей или вообще одного маленького актера, потому что лечебный. На грустного тут надевают маску весельчака и просят: “Сыграй веселого!”, на больного – маску уверенного в себе здоровяка. А те два мальчика разыграли одно стихотворение на двоих: “Кто кого обидел первым?” – “Он – меня”, – “Нет, он меня!” – “Вы ведь раньше так дружили!” – “Я дружил”, – “И я дружил!” – “Что же вы не поделили?” – “Я забыл”. – “И я забыл!” Это редко репетируется, потому что социальный театр иногда превращается в театр-экспромт. И мальчики помирились.
Ирина-то знает, что на такие маленькие и все-таки живые сердца снисходит умиротворение по той же причине, по которой оно приходит и к нам, людям здоровым. Мы должны научиться реализовать свои духовные потребности. Гузель это понимает и оттого пишет: “Открыв глаза, я новый день открою… Все это будет, только ночь минует”.
Ночь минует, потому что в Башкирии умеют заботиться о детях.

Ирина РЕПЬЕВА
Белорецк