У каждого поколения должна быть своя революция?

​В Москве в декабре 2010 года прошли массовые выступления молодежи как результат конфликта на национально-бытовой почве. По этому поводу многие государственные деятели заговорили о ксенофобии, интригах правых радикалов, «дурных примерах» экологических, левацких и либеральных протестных акций для разных молодых хулиганов. Известно ведь, что хулиганы, чтобы выглядеть прилично, подбирают «на асфальте» подходящую идеологию. Как пел Высоцкий про таких: «Довольно мне зваться шпаной и бандитом, не лучше ли стать мне антисемитом».се это так, и у всех на виду примеры протестующих «зеленых», леваков, антиглобалистов как в России, так и в Европе. Выход из кризиса – самое время для выступлений недовольных: ведь шок уже прошел, а лучше пока еще не стало. Правительства Европы «затягивают пояса», а молодежь и профсоюзы бешено протестуют, перекрывая улицы и круша витрины.

В России же при всем этом есть уже готовые организационные структуры для различных молодежных акций – объединения футбольных фанатов, байкеров, рокеров и прочие неформальные клубы. Достаточно небольшой «коррекции» вектора со стороны заинтересованных лиц – и вместо бесчинств футбольных болельщиков мы сможем наблюдать уже бесчинства якобы националистов, леваков или антиглобалистов. Да, все это так, но проблема и шире, и глубже.Молодые люди, родившиеся в конце сороковых – начале пятидесятых годов в благополучных семьях в условиях мира и роста благосостояния, вдруг в шестидесятые годы обнаружили, что почти все высокие позиции в общества заняты их родителями, еще здоровыми, молодыми и активными, которые никуда не собираются уходить и ничего не желают уступать следующему поколению, готовы их кормить и развлекать, но не продвигать по лестнице социальной иерархии. Снизилась социальная мобильность в обществе. И следующее поколение начало пассивно и активно бунтовать: начались движения битников, хиппи, панков. Появились шайки мотоциклистов, неонацисты, леваки, троцкисты, анархисты и другие хулиганы, «черные пантеры», сектанты и прочие «неформалы». За «поколением победителей», увы, следует «потерянное поколение».Стремясь создать особо жесткую бюрократическую идеократию, тоталитарное государство, Иосиф Сталин использовал этот эффект, натравив представителей следующего поколения на «поколение победителей» в Гражданской войне. Поколенческую составляющую в движущих силах репрессий 1935-1939 годов нельзя сбрасывать со счетов. «Расстрелянный съезд» компартии 1934 года так ведь и называли «съездом победителей».Поколение зиновьевых-бухариных было устранено, на смену стало выдвигаться поколение брежневых-сусловых. И вот именно это поколение, пройдя войну уже в достаточно высоких чинах и званиях, оттеснило от власти следующих за ними «шестидесятников». В связи с этим нельзя также не увидеть влияние «конфликта поколений» и на застойные явления в советском обществе восьмидесятых, и на революционный характер горбачевской перестройки, и последующих событий. Как говорил Наполеон: «Революция – это, в конце концов, просто много хороших вакансий».И вот в наши дни в России поколение политиков (бизнесменов и бюрократов) генерации конца восьмидесятых – начала девяностых у власти. Вакансии заняты прочно активными, жесткими и живучими людьми, пассионариями. Эти люди, сверстники Путина и Медведева, Потанина и Дерипаски, Хлопонина и Козака, на покой уходить пока не собираются и, очевидно, не намерены уступить власть молодежи. Это напоминает ситуацию в США и Франции начала шестидесятых годов прошлого века.Можно сказать, что, как мы отстаем в основном социально-экономическом укладе от США на пятьдесят лет, находимся еще в индустриальном периоде развития, так и в проблемах социальной стратификации и мобильности, в частности в «поколенческих вопросах», мы стоит перед проблемами Запада шестидесятилетней давности. Перед нами маячит перспектива «бурных десятых и двадцатых». И если мы не создадим механизмы социальной мобильности для поколений молодых, то с учетом неравномерности развития и огромности территории, нас ждут многочисленные протестные акции молодежи сначала в столицах, затем в крупных городах, а потом и повсеместно.СМИ предлагают столичной молодежи в качестве некоего идеала западный стандарт жизни среднего класса. При этом мы создаем возможности для достижения этого уровня сравнительно немногим. Провозглашенная модернизация открывает дорогу к социальному успеху для образованных молодых людей – ученых, инженеров, финансистов, журналистов, менеджеров со знанием английского языка, владеющих информационными технологиями, навыками межличностных коммуникаций. А что делать остальным? Тем, кто не способен по каким-либо причинам выдержать конкуренцию со своими образованными сверстниками и преодолеть стену из уже состоявшихся солидных «дядек и тетек», занявших почти все хорошие позиции и не собирающихся пока их уступать. Они разочарованы, и надо быть готовым к росту молодежной протестной активности в ближайшие годы, особенно на национальной почве.Известно, что в традиционной экономической деятельности хороший доход приносит малый бизнес в сфере торговли, услуг, охранной деятельности. Попросту говоря, магазины, рынки, общепит, дискотеки и клубы – те самые места, где сталкиваются интересы территориальных и национальных финансово-экономических групп, в том числе и преступных.В этой сфере может преуспеть любой активный молодой человек минимального уровня образования. Как пошутила одна команда из Азербайджана в КВН: «Москвичу в городе Москве для успеха нужен английский язык и компьютер, а азербайджанцу русский и калькулятор».Однако для того, чтобы достигнуть успеха в этой сфере, требуются коллективные действия по захвату местных рынков. И активные люди, в том числе молодежь, объединяются или по территориальному признаку (как в Гусь-Хрустальном), или по национальному признаку (как в подмосковном Клину), или по национально-территориальному (как в огромной Москве). При этом такие объединения, кланы, сообщества уже сегодня делят Москву на зоны влияния, формируя рыхлые «федерации племен»: условно «славянскую» и «неславянскую» (кавказско-среднеазиатскую).До кризиса 2008 года на подъеме экономики «обилие пищи» и умелое управление городом удерживало стороны от серьезных конфликтов. Кризис поставил во главу угла проблемы выживания бизнеса, а вот на выходе из него резко выросла конкуренция и напряжение в этих видах бизнеса (как характерно вообще для подобного периода экономического цикла).А именно теперь, возвращаясь к бессмертной цитате из Владимира Высоцкого, для привлечения молодежи в качестве «пехоты войны» за передел рынка стала нужна идеология простая и понятная. Подходящий идеологический материал представляют националисты, что позволяет мобилизовать толпы зеленой молодежи и использовать их вслепую в интересах торгового бизнеса, преступности и отдельных политиков. Так делали нацисты в Германии, вербуя штурмовиков. Так делали организаторы еврейских погромов в царской России и те, кто попустительствовал им.Смена власти в Москве, ее акции и громкие заявления в адрес палаток и рынков, изменения в администрации на территориях районов также могли усилить борьбу за передел сфер влияний. И «интересанты» двинули вперед пехоту – активную молодежь, воспользовавшись как спусковым крючком убийством футбольного болельщика. А молодежь к этому уже была готова. Ведь говорят, что «у каждого поколения должна быть своя революция».Нам сегодня требуется глубокое понимание проблемы с тем, чтобы не позволить волнам насилия захлестнуть «города и веси» и не дать копировать слепо опыт стран Запада, которые умиротворяют молодежь с помощью индустрии развлечения и мероприятий по расслаблению воли, снижения требований и потакания низменным инстинктам, гедонизму. Надо найти собственные алгоритмы решений, для чего требуется беспристрастный и честный анализ проблемы, к чему я и призываю всех специалистов.Михаил МОСКВИН-ТАРХАНОВ, депутат Московской городской Думы