Тягостная кругосветка. Мечтателям иногда полезно сидеть дома

Вышедшая в российский прокат драма режиссера Джеймса Марша «Гонка века» оставляет двойственное впечатление. В душе зрителя, который в идеале должен уйти из зала с чувством благодарности к авторам, могут бороться ангел и демон, а точнее, злой и добрый критик. Что они способны нашептывать?

Прежде чем разобраться в посылах этих двоих, представим сюжетную канву фильма, кстати, основанного на реальных событиях. Великобританию конца 60‑х охватил бум любительского мореплавания. Модный тренд задал один из опытных морских волков, совершивший на своей яхте кругосветное путешествие. Причем в пути он заходил всего в один портовый город, чтобы пополнить запасы пищи и воды.И вот для пущей пропаганды романтическо-морского увлечения в Англии объявляется конкурс, условия которого печатаются в Sunday Times. Авторитетное издание сообщает: нужно совершить подобный вояж, только уже нигде не останавливаясь. Награда весьма впечатляющая для тех лет – 5 тысяч фунтов стерлингов.На предложение организаторов состязания живо откликнулись несколько яхтсменов, уже совершавших большие плавания. А потом грянула сенсация: в ряды участников влился морской дилетант из города Тинмут Дональд Кроухерст (Колин Ферт), простой инженер предприятия «Тинмутский электрон». Им двигала не только жажда вознаграждения (сумма, надо сказать, весьма укрепила бы семейный бюджет), но и давняя мечта о большом приключении, а еще стремление доказать себе и окружающим что-то недоказанное.На волне энтузиазма Дональд нашел спонсоров, а чтобы выручить еще денег на эту свою авантюру, заложил дом. По собственным чертежам построил парусный тримаран – судно с тремя соединенными в верхней части параллельными корпусами, подписал договор с газетчиками о том, что будет передавать из плавания захватывающие репортажи. В далекий путь, который должен был занять у него полгода, его проводили жена Клэр (Рэйчел Вайс) и трое милых детей, два сына и дочка (Финн Элиот, Кит Коннор, Элинор Стэгг). Близкие верили в победу Дональда, однако и для них приз был второстепенен. Встряхнувшийся, гордый своим достижением муж и отец – это составило бы их безграничное счастье.Кроухерст же только в пути осознал, что воздушная мечта отличается от суровой действительности. Вскоре сообразил, что победу, а стало быть, славу и деньги можно добыть без особых усилий, нужно лишь договориться с совестью. Однако легкий путь к успеху отринул, предпочел сохранить честь.А теперь вернемся к вышеупомянутым ангелу и демону, то есть критикам. Что сказал бы злой? Во-первых, он прошелся бы по сценаристу (между прочим, опытный Скотт З.Бернс), довольно путано обозначившему условия конкурса, в результате чего непонятно: если собирались чествовать путешественника, затратившего на кругосветку меньшее количество времени, то для чего СМИ детально отслеживали, кто из мореплавателей в какой точке находится? Ведь стартовали они в разное время, их местоположение при таком раскладе не имело значения.Во-вторых, злой критик еще раз отругал бы автора сценария – на этот раз за то, что он безжалостен к тем зрителям, что не сильны в гео­гра­фии и потому не сразу понимают смысл фразы «Он у берегов Аргентины», – хорош или плох в контексте эпизода? В-третьих, досталось бы герою (читайте – сценаристу и режиссеру). «Вменяемый герой должен хотя бы немного понимать: тому, кто рожден, скажем, Павлом Дуровым, не нужно идти в Федоры Конюховы», – желчно заметил бы недобрый рецензент. Не исключено, что попала бы под град критических замечаний и жена Кроухерста, которая лихо переложила ответственность за произошедшие в финале трагические события на репортеров. Хотя потом злой критик, вероятнее всего, оправдал бы Клэр: мол, единственный настоящий мужчина в семье, даже при живом муже.А что добрый критик? Он исполнит оду романтикам, способным и в преклонные годы бросать вызов стихии. Он скажет, что эти милые безумцы – часть той старой доброй Англии, в которой слова «отвага» и «честь» значили очень много. Он отметит убедительную игру Колина Ферта и Рэйчел Вайс, но потом, наверное, смолкнет перед очередным напором злого коллеги, кричащего: «В чем смысл стряхивания пыли с этой когда-то случившейся истории, чему она учит? Что самый большой грех – это сокрытие грехов? А может, все-таки гордыня?» Что на это ответит добрый критик, каждый может придумать самостоятельно.На мой взгляд, главный недостаток ленты в том, что в ней мало позитива. Большую часть времени наблюдать за центральным персонажем, слабым, сомневающимся, не способными принять твердые решения, – нелегкое, тягостное занятие. И словами, и действиями, и выражением лица Дональд транслирует мощный негатив и погружает в тоску. И даже то, что в финале он демонстрирует необычайную силу духа, не особенно радует, ибо на вопрос «А зачем все-таки нужно было это затевать?» внятного ответа, увы, нет.