На чтение: ≈ 9 мин.Однажды днем я включила телевизор, показывали какой-то документальный фильм на криминальные темы. Я не успела переключить на другой канал, как вошел мой семилетний сын. “Переключи скорее, – попросил он меня, – мне страшно”. Переключила на другую программу, там показывали боевик: кровь, убитые, стрельба. На НТВ в это время Савик Шустер в передаче “Свобода слова” обсуждал проблему преступности. На двух других каналах рекламировали фильмы о преступности, о бандитах, мафии и новых русских. И опять стрельба, кровь, насилие. И это днем! Что с нами, люди?! Мне тоже стало страшно. Что же с нами происходит? На этот вопрос я попросила ответить ведущего научного сотрудника ВНИИ МВД полковника милиции, кандидата медицинских наук, доцента Алексея Скрипникова.
– Алексей Иванович, в жизни нередко приходится наблюдать такое парадоксальное явление: мальчики из весьма благополучных интеллигентных семей попадают в преступные компании…
– Ребенок обычно не может сформировать стопроцентную идентификацию себя как личности. Возникает разногласие между некоторой потребностной сферой и возможностью ее реализовать. Есть некое неясное томление. С чем связано это неясное томление, ребенок еще не понимает. Зато есть улица, которая занимается просвещением очень активно. И телевидение, которое подчас играет решающую роль в формировании личности. В ситуации предневротического состояния, когда еще не ясно, “кто Я”, “что Я”, “зачем Я”, ребенок начинает искать способы самоутверждения. Есть самые древние способы самоутверждения (человек – существо социальное). Из глубины подсознания возникают способы самоутверждения: “Я должен быть сильным, красивым, меня должны бояться”. Это заложено внутри каждого человека.
– Одно время в печати активно обсуждалось утверждение о том, что у некоторых людей самой природой заложен ген агрессивности и его легко можно обнаружить еще в детстве.
– Есть такое эфемерное понятие как биологическая память.
– Тогда откуда это все берется в человеке?
– В зависимости от социальной среды формируются установки. Родители, школа, телевидение. В старом фильме “Тимур и его команда” Квакина победили, но никто ему не дробил челюсть. Это формировало у маленького зрителя или читателя положительные эмоции. Другое дело, когда он попадает в нынешнюю агрессивную среду. В детском возрасте ребенок еще не способен отличить по-настоящему хорошее от плохого, добро от зла. И потому может выбрать для подражания не тот ориентир. Социальные навыки должна прививать семья, даже школа этого сделать не в состоянии. Люмпенизированная категория родителей не имеет возможности заниматься детьми. Люмпен знает, что не может дать ребенку то, что есть у других. В физиологии есть такой термин – “запредельное торможение”, это та ситуация, когда человек уходит в свои переживания. В нашей стране всегда глушили свои переживания алкоголем. Старшее поколение наркотики не принимает. Среди тридцати-, сорока-, пятидесятилетних наркоманов мало.
– Почему все-таки наркомания детей стала в последние годы массовым явлением?
– Употребление наркотика говорит о социальной запущенности ребенка. Он остается наедине с собой, ему надо найти выход, найти кого-то и что-то, нужен контакт с себе подобными. Дело в том, что мышление в любом случае связано с общением, с приемом и передачей информации. У детей из неблагополучных семей нет родительской опеки, родительского тепла. Например, папа дает сыну сто долларов, а ему хочется в зоопарк с отцом сходить. Ребенок становится лишним. Люмпенизированная же часть населения вовсе устраняется от воспитания детей. Сейчас у нас немало семей, которые просто нищенствуют. От “лишнего рта” стараются избавиться. Ребенок сначала становится побирушкой, а затем правонарушителем.
– К сожалению, многие дети настолько привыкают жить “на улице”, что их трудно вернуть в семью или в детдом.
– Дело в том, что все хорошее, что преподносится ребенку, должно пройти через какие-то усилия. Для того чтобы учиться, надо напрягаться: учить уроки, читать книги, заниматься спортом. Результаты приходят после длительного труда. Дурной пример усилий не требует. “Ты что, слабак, клей не можешь понюхать? Это же кайф, как мультики”, – говорит парень 8-10-летнему ребенку. Это же такой легкодоступный результат. К тому же так соблазнительно испробовать на себе, не прилагая никаких усилий. Да и быть, как все, очень хочется. Так старшие приобщают младших к наркотикам, алкоголю.
Для уличных авторитетов это мелюзга, с которой нечего взять. Токсикомания начинается в младшем, чуть ли не в детсадовском возрасте. Родители должны следить за своими детьми. Токсины обязательно связаны с токсическими растворителями. Нужно проверять: не пахнет ли от ребенка клеем, бензолом. Этот запах впитывается в одежду, его невозможно выветрить.
– Изменяется ли при этом поведение ребенка?
– В таких случаях глаза у детей либо неестественно блестят, либо зрачки сильно расширены или сужены. Бывает, что язык заплетается. У детей, принимающих наркотические вещества, неустойчивая походка. Еще один признак – сонливость (приходит с прогулки и тут же валится спать). Ближе к ночи он может встать и пойти на кухню поискать еду. По таким признакам можно заподозрить, что ребенок принимает токсины.
– Не только улица, но и телевидение, очевидно, способствует растлению детей?
– Конечно, до 95 процентов информации человек получает через зрительные анализаторы.
Что сегодня показывают для ребят на голубом экране? Американские мультфильмы. Попробуйте засечь количество насилия на единицу времени (например, насилие над Котом в мультфильме “Том и Джерри”). Этого Кота и утюгом, и динамитом пытаются извести, и пинают его, и плющат. Ребенок видит, что кого-то можно бить, над кем-то можно издеваться. Просто так, для потехи. Ведь Кот ни разу этого Мышонка не съел. Трехлетний малыш начинает осознавать, что насилие, издевательство над другими позволительно, что это даже смешно. Так с самого раннего детства культивируется насилие. У какой-то части детей появляется интерес к тому, что, скажем, будет с Котом, если ему в самом деле поджечь хвост или стукнуть его по голове. При этом страдание животного воспринимается как что-то забавное.
– Алексей Иванович, в последнее время общественность Москвы и других городов России обеспокоена появлением так называемых скинхедов. Как все-таки уберечь наше общество и наших детей от подобных организаций?
– Дело в том, что мы сами в какой-то мере способствуем их возникновению. У нас издавна культивируется образ врага. Всегда у нас кто-то, а не мы сами виноваты в наших бедах, в том, что происходит в нашей стране. И это обычно люди другой национальности, иной веры. А если есть враг, хотя и придуманный, значит, есть с кем бороться. Нашим ребятам нужны нормальные молодежные организации, которые исповедовали бы здоровый образ жизни, учили толерантности и гуманизму.
Елена ВАЛЬКОВА
Выбор читателей
Комментарии