На чтение: ≈ 19 мин.Договоры на открытие в России турецких образовательных учреждений, в каком виде, в какой форме они бы ни заключались, всегда содержали один существенный абзац, согласно которому обучение в них должно было идти на основе анатолийской педагогики.
Такое понятие в российской педагогической энциклопедии отсутствует, не смогли объяснить, что это такое и специалисты Министерства образования РФ, не говоря о специалистах сферы образования в регионах и муниципалитетах. В «Большом энциклопедическом словаре» есть только анатолийское (турецкое) телеграфное агентство да Анатолийское плоскогорье, расположенное в Турции и ограниченное горами Тавр и Понтийскими. Анатолией же называют с 20-х годов азиатскую часть Турции, из чего можно заключить, что в Россию турки собирались экспортировать педагогическую систему или придуманную, или культивируемую в этой части их родной страны.
Прежде всего что собой представляли адепты анатолийской педагогики? В большинстве случаев турецкие педагоги никакого профессионального образования не имели. На родине они были пекарями, слесарями, рабочими, но, приезжая в Россию по рабочей визе, тут же приступали к педагогической деятельности в школах с углубленным изучением ряда предметов на английском и турецком языках. Что интересно, турецкие граждане тут же поступали на учебу в вузы РФ, причем зачастую на бюджетной основе. Например, в одной из республик РФ обучение турок оплачивал Комитет по делам молодежи, в других – органы управления образованием разных уровней. На вопрос «почему?» ответа, как правило, не следовало, и можно было строить любые домыслы. Турецкие преподаватели оканчивали, как правило, подготовительное отделение в госуниверситетах и автоматически поступали на первый курс. Но знание русского языка у них все равно было слабым, поэтому, вполне возможно, они использовали работу в турецких школах как совершенствование в русском языке. Как ни крути, тут было явное нарушение Закона РФ: и в том случае, когда турки приезжали по рабочей визе, но учились, на что не имели права, или приезжали учиться, но работали, не получив на то соответствующих разрешений. Интересно, куда смотрели те региональные органы, которые должны такие случаи отслеживать?
Еще интересней то, что директора лицеев – турки – не всегда имели документы об образовании, подтвержденные сертификатом или хотя бы справкой о соответствии, выдаваемыми Минобразованием РФ. Дальше больше: по каким-то неведомым причинам прием турецких граждан на работу в турецкие образовательные учреждения в России очень часто не оформлялся приказами, контракты с ними заключались на год, а зарплату им платил не лицей, а фонд «Уфук» или иной фонд, причем деньги на это фонд обычно вносил в кассу наличными. То есть в лицеях зачастую работали иностранные граждане, не имеющие с ними соответствующим образом оформленных трудовых отношений. Что характерно, многие преподаватели, наряду с учебной деятельностью, успешно занимались и коммерческой, открывая свои фирмы, и трудно сказать, что их привлекало больше – присутствие в лицее или бизнес.
Никого, похоже, до поры до времени не беспокоило то, что грубо нарушается трудовое законодательство Российской Федерации. Уж как работали с лицеями управленцы, никому не ведомо, но ни в одном из этих учебных заведений не было положенного штатно-должностного расписания, в котором значились бы учителя. Все были в том расписании – уборщики, сторожа, директора, их заместители, но учительских должностей не присутствовало. Так было в советские времена, потому что, вводя в штатное расписание учителя, нужно было тут же указывать как постоянную переменную величину – количество часов, поэтому в штатном расписании присутствовали только те, чья нагрузка (например, воспитатели) была постоянной на протяжении определенного времени года. Сейчас порядок составления штатного расписания в России другой, должности учителей в него вносятся обязательно, однако турецкие школы поступали по старинке – им, видимо, так было удобнее.
Отдельная песня – воспитатели, которых было в турецких образовательных учреждениях до удивления много. По-турецки воспитатели называются «обла», в лицеях их ласково называли «облашками». Так вот каждую ставку воспитателя «облашки» делили на четверых, по 0,25 на каждого. Сколько на самом деле было воспитателей, не может сказать никто, разве что фонд «Уфук». А, кроме воспитателей, были еще и их помощники, причем все они постоянно мигрировали из одной республики РФ в другую, из одного региона в другой. Словом, некий круговорот воспитателей в природе. Как работали воспитатели, никто не проверял. Воспитательная составляющая в поле зрения вообще как-то не попадала и не изучалась, потому что фонд «Уфук», как и другие турецкие фонды на территории нашей страны, в нарушение принципа автономности учебного заведения практически сам контролировал всю воспитательную работу. Мало того, что он нанимал и оплачивал воспитателей, он еще расписывал всю воспитательную работу в системе, причем это расписание выполнялось неукоснительно. Воспитатели, как уже было отмечено, в штате лицеев не значились, следовательно, дети находились денно и нощно под присмотром людей, которые никакого отношения к учебному заведению не имели и никакой ответственности за питомцев не несли. В каждом образовательном лицее было разное количество воспитателей и число опекаемых ими детей.
В большинстве случаев воспитатели (молодые люди в возрасте 17-18 лет) приезжали в Россию сразу после окончания школы. Их опять-таки, как правило, не принимали в турецкие вузы, потому что по результатам тестирования они набирали так мало баллов, что не могли быть принятыми. Например, из ста баллов они набирали 25-30, и, пролетев с поступлением в турецкий вуз, тут же уезжали в Россию, где начинали работать в лицеях и учиться в более престижных, чем некоторые турецкие, российских госуниверситетах. В графе «Воинская обязанность» у них стоял прочерк, на худой конец отметка о прохождении краткосрочных военных курсов. Так что вполне вероятно, что молодые турки в России «косили» от призыва в армию или, что невероятно, но все же возможно, работу в России им почему-то засчитывали как службу. Дескать, работа очень важная. Почему приходят на ум такие заключения? Судите сами: несколько воспитателей закончили факультет журналистики Якутского госуниверситета и… остались работать воспитателями в лицее. Тут что угодно подумаешь, когда питомцы продвинутого факультета, дающего хорошую филологическую подготовку, отличное знание языков, соглашаются, получив диплом университета, работать на 0,25 ставки воспитателя в турецком лицее.
Воспитательная работа шла строго по циклограмме. Если в седьмом классе проводится неделя, посвященная великому Ататюрку, то она будет повторяться ежегодно в других классах, но всякий раз это будет иное содержание, развитие темы будет идти ровно по спирали, как учили классики марксизма-ленинизма. В результате получался некий рисунок, который развивал соответствующие эстетические и эмоциональные чувства к далекой, но прекрасной Турции, к замечательному турецкому народу и даже к исламу. Во время российских праздников ученики (в лицеях обучались исключительно мальчики, только в последнее время стали появляться турецкие гимназии для девочек) уезжали домой, к родителям. Кстати, во время учебной недели детям категорически запрещалось встречаться с родителями. Турецкие же праздники, недели турецкого народа или турецкого языка, отмечались исключительно в учебном заведении. Эти праздники были выстроены по строгой схеме – от специальных занятий в классах до вечерних бесед с воспитателями в интернатах. Сразу отмечу, что религиозной составляющей в лицеях не было, никто не уговаривал подростков перейти в ислам, но все в лицеях как бы настраивало на то, что в любой момент это может произойти. Когда мальчик вырастет да еще если он поедет учиться в Турцию, то какой выбор он может сделать для себя, можно было не сомневаться. Ученикам запрещали пользоваться туалетной бумагой – так принято на Востоке, обнажать торс, раздеваться летом на пляже. Садясь за стол, они обязаны были перед принятием пищи говорить: «Слава Аллаху!» Так что дух ислама незримо витал в лицее и в интернате. В каждом.
Воспитательный эффект подкреплялся изучением учебников, среди которых преобладали в основном, конечно, турецкие, не имевшие ни специального допуска на российское образовательное поле, ни тем более грифов Минобразования РФ «Рекомендовано» или «Допущено». В этих учебниках было много чего интересного. Например, про Петра Великого и его реформы сказано мало или почти ничего, а вот про Ататюрка – все подробно и много. Кто возражает против великого Ататюрка в турецкой школе, тем более что тот был горячим сторонником хороших отношений с Россией? Но как-то обидно за Петра Алексеевича Романова, который в нашей стране тоже был незаурядным государственным деятелем, детишкам не грех о нем знать кое-что конкретное. Чай, не в Турции, в матушке России живут. Добавлю еще, что учебников в лицеях было маловато, раза в четыре меньше, чем нужно. Свои учебники турки, понятно, привозили, а вот русские покупать им было, видно, как-то не с руки, вот они и собирали с родителей денежки на покупку недостающих трех четвертей. Потом книжечки резко приходовали и получалось, что за родительские деньги улучшалась материальная база лицеев, хотя поначалу турки-благодетели изо всех сил твердили: будем помогать бедным и сирым, тем, чьи семьи не могут раскошелиться и дать ребенку качественное образование.
Вообще российские законы декларируют, что школьное образование у нас в стране бесплатное. В турецких школах родители платили за своих чад 1500-1600 рублей. Причем эти деньги собирались не за оказание платных образовательных услуг, скорее всего для порядка. Поскольку в лицеях учились в основном дети высокопоставленных или состоятельных родителей, такая плата была им по карману. Платным было и проживание в интернатах, хотя лицей предоставлял учащимся исключительно койку, подушку и матрац. Иногда – только койку. Мягкий инвентарь должны были приносить сами родители, они же стирали белье и заботились о том, чтобы их ребенок выглядел чистым и опрятным. Койки, к слову, стояли в интернатских комнатах двумя ярусами, из мебели присутствовали один стол и один стул (обычно на шестерых проживающих) – такая скудность меблировки тоже, вероятно, была потому, что на Востоке принято сидеть на полу. Ковер для этого в наличии был. Кстати, рядом с ученическими обычно располагалась комната воспитателя, так вот она, несмотря на все восточные традиции, была обставлена нормально, в соответствии с чисто европейскими представлениями. За такое проживание и за такое воспитание родители платили. В уставах указывались источники финансирования: собственные средства учредителей, внебюджетные средства, средства родителей или законных представителей, добровольные пожертвования юридических и физических лиц, а также доходы, полученные от реализации продукции и услуг. Жаль, не у кого спросить: услуги от торговли ликеро-водочными изделиями на территории школы тоже использовались для материальной и финансовой поддержки турецких образовательных учреждений или шли в личные карманы педагогов-предпринимателей? Был еще один интересный момент: таможня пропускала по льготным расценкам некие товары народного потребления для турецких школ, так что это было – действительно мягкий инвентарь для учеников и школ, или товары, предназначенные для продажи и получения средств по схеме «товар-деньги»?
У турецких лицеев были свои бухгалтерии, кассы, куда родители вносили средства и получали квиточки о том. Но калькуляции, позволяющей понять, по каким принципам устанавливается плата, почему она в одном месяце для конкретного ребенка больше, в другом меньше, как правило, не было. Директор лицея или колледжа, школы своим приказом устанавливал размер оплаты. Есть одна гипотеза о том, почему это было так. Дело в том, что в турецких образовательных учреждениях существовала так называемая дисциплинарная комиссия, которая, вопреки всем российским законам, карала учащихся за все проступки. Наказания были разными, например, ребенку могли объявить бойкот, отстранив от общественной жизни класса, от участия во всех внеучебных мероприятиях, на 2-3 недели, а то и на несколько месяцев выселить из интернатского общежития (посещение занятий при этом было обязательным и никого не интересовало, где ночует ребенок, если его семья живет не в этом городе, а в другом). Ребенка могли вообще исключить из лицея или удалить его из этого образовательного учреждения на срок от одного дня до двух недель без права посещения занятий и питания в столовой. Тех, кто вел себя хорошо, могли поощрить стипендией – освободить от платы за обучение на какой-то срок. Но на это время уменьшение платы за одного означало увеличение платы для других, наверное, поэтому месяц от месяца плата для всех была разной. Надо еще объяснить и то, как воспитатели и педагоги узнавали о проступках детей, если сами не были свидетелями происходящего. Все очень просто – в лицеях поощрялось ябедничество и доносительство. Дети «стучали» друг на друга, а педагоги и воспитатели такое поведение всячески одобряли. Что и говорить, замечательная система воспитания, может быть, она тоже анатолийская (гр. anatole – восток)? Но турки вели речь об анатолийской системе обучения, поэтому очень интересно исследовать, что же собой представляло обучение в турецких школах?
(Продолжение. Начало в №№ 28, 29. Продолжение следует)
Выбор читателей
Комментарии