Турецкий марш. Часть пятая. Агенты влияния

В 2000 году во время второй чеченской кампании незаконные вооруженные формирования Ичкерии вторглись на территорию сопредельного Дагестана и пошли в основном в горные селения. Несколько боевиков погибли, кто-то из них был взят в плен. Спецслужбы начали разработку, устанавливая, кто эти боевики, откуда родом, где проходили подготовку.

В их распоряжении оказалась информация о том, что в боевых действиях на территории Дагестана принимали участие российские граждане, которые, обучаясь в учебных заведениях Турции, прошли там, видимо, еще и хорошую обработку, спецподготовку, а вернувшись в Чечню, использовали полученные знания и навыки далеко не в мирных целях. Если учесть, что, по сведениям СМИ и спецслужб, многие чеченские боевики и командиры проходили в Турции повышение боевой квалификации и укрепляли там свое здоровье, что, кроме того, видные чеченские идеологи (Удугов, Басаев, Масхадов и другие) пускали корни в этой стране, приобретая жилье, перевозя туда семьи, то информация, полученная после боевых действий в Дагестане, не могла не взволновать. Пожалуй, впервые система образования и часть ее – турецкие школы – оказывались втянутыми в совершенно новую ситуацию.

Взволнованы были прежде всего в Дагестане, где работал к тому времени уже не только Международный дагестано-турецкий колледж в Махачкале, но и турецкие лицеи в других городах и районах республики. В ноябре 2001 года один из районных судов рассмотрел дело, которое было открыто по представлению Дагестанской республиканской прокуратуры к Правительству РД и региональному Министерству образования, которые, как посчитали прокуроры, способствовали открытию турецкого учебного заведения в Махачкале без всяких законных на то оснований. Самое интересное, что незадолго до этого значительной группе турецких педагогов предложили покинуть пределы России, потому что они занимались тем, что не приветствуется ни в одной стране, – собиранием сведений конфиденциального характера о России, или, как говорят специалисты, шпионили. Это, согласитесь, еще один существенный штрих к картине, описывающей деятельность турецких учебных заведений в нашей стране.

Удивительные открытия делали не только в Дагестане, но и в Карачаево-Черкесии, где директором одного из лицеев стал руководитель иркутского отделения фонда «Уфук» Борджа Тарык. Он появился на этом посту после того, как группе турецких педагогов во главе с бывшим директором не были продлены визы и им пришлось уехать на родину. Борджа Тарык вел себя так, что приковывал к себе внимание компетентных органов. Дело кончилось тем, что из Москвы в Карачаево-Черкесию прислали группу сотрудников ФСБ РФ. Те подробно побеседовали с директором лицея под протокол, и тут господин Борджа Тарык признался, что учебное заведение, которым он руководит, задумывалось как структурное подразделение турецкой секты «Нурджулар», что некоторые турецкие фонды возглавляют фукционеры именно этой экстремистской организации. Информация, что и говорить, не только шокировала, но и требовала немедленного рассмотрения. При этом прежде всего нужно было разобраться с тем, что собой представляет «Нурджулар». И тут опять чиновники от образования, судя по всему, проявили полное равнодушие, дескать, все это у них в Турции, а где Турция и где мы. Между тем, при пристальном рассмотрении дистанция оказывалась не такой уж незначительной.

Копать информацию стали опять-таки энергичные региональные журналисты, которые очень быстро выяснили, что фундаменталистская секта «Нурджулар» уже давно известна в мире своими весьма определенными позициями. Секта турецкая, но именно в Турции несколько лет назад был устроен судебный процесс, в ходе которого глава секты имам Фатхулла Гюлен, проживающий в настоящее время в США, был обвинен в попытках заменить светский режим в Турецкой республике на режим шариата, создать всемирный тюркско-исламский союз, сформировать на евроазиатском пространстве тюркской империи так называемый «просвещенный шариат». Далеко идущие планы секты простирались вплоть до создания государства Великий Туран, которое объединит мусульманский мир (Азербайджан, Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан, Туркменистан, Северный Кипр и, конечно, саму Турцию), в которое войдут в первую очередь исламские республики Российской Федерации, а также несколько азиатских государств (Ирак, Китай, Афганистан), среди которых выделяется в первую очередь Монголия, где, кстати, турецкие лицеи возникли раньше, чем в России. И теперь бывший директор российской школы в МНР – ярый проводник турецкого образования в нашей стране – даже возит к соседям учителей и чиновников, пока не ставших энтузиастами анатолийской педагогики, в командировки и на экскурсии.

Запрещение секты в Турции способствовало тому, что взоры ее руководителей тут же обратились к России и государствам – участникам СНГ. Теперь на территории бывшего Советского Союза «Нурджулар» контролирует более 200 учебных заведений, созданных турецкой стороной. В России такие образовательные учреждения были созданы прежде всего в исламских национальных республиках. Что интересно, этот процесс вызвал в некоторых регионах открытое неприятие у муфтиев, которые впрямую связывали деятельность секты и турецких фондов в России.

Но в России турецкие школы возникали не только в исламских республиках. Например, в Бурятии, Якутии, Тыве какие такие могут быть исламские традиции, когда это республики буддистские? Получается, что претензии турецких эмиссаров распространялись и на неисламские регионы. Возникает еще один вопрос: «А зачем?» В самом деле, зачем туркам Сибирь, регионы Дальнего Востока, Поволжья и так далее, которые были изображены на карте, найденной в одном из турецких лицеев, окрашенной в традиционный зеленый цвет? Специалисты считают, что это все для того, чтобы с помощью обученных в лицеях молодых людей из числа элиты (которые потом займут высокие должности в своих регионах с помощью высокопоставленных родителей, а также хорошего образования, полученного в престижных вузах зарубежных стран и оплаченного семьями) они, несомненно, будут проводить протурецкую политику, добиваясь либо отторжения региона от России и вхождения в Великий Туран, либо просто лоббируя интересы Турции в данном субъекте Российской Федерации. Тем более что с 2000 года турецкие лицеи перешли к открытой пропаганде пантюркизма и панисламизма в России, готовят будущих «агентов влияния», которые должны в будущем выполнить эту роль. А пока они вырастут, турецкие эмиссары работают со взрослыми.

Турецкое государство финансирует Фонд исследований тюркского мира, глава которого говорит, что эффективнее всего можно отделить национальные республики от Российской Федерации, внося раскол прежде всего в письменность. Его слова, видимо, падают в подготовленную почву – не случайно столько сегодня разговоров о необходимом переводе письменности с кириллицы на латиницу. Дальше логично следуют призывы к исламским республикам, что пора, давно пора, национальным республикам избавляться от последствий колониализма и становиться самостоятельными. Наверное, самостоятельность, как предполагается, будет недолгой, иначе как же сбудутся планы создания Великого Турана. Тем более что Турция в исламских республиках России уже неоднократно называлась новым центром притяжения тюркских государств.

Да Бог с ней, с политикой, но плохо то, что именно образование выбрано для того, чтобы стать ее проводником в нашей (и не только нашей) стране. И не только турецкой или американской – политики вообще. Избирательные участки по традиции всегда находятся в школах, школа, и только она, может повлиять на выбор граждан, чьи дети учились или учатся в этих учебных заведениях, и это немалая сила. Чиновники на госуровне держат школу на голодном пайке (может быть, это тоже не случайно!), на этом фоне каждый небольшой вклад «дяди со стороны» делает его благодетелем и меценатом. Нащупав это «слабое звено», турки очень выгодно вкладывают свои капиталы. Да, они берут с родителей учеников по 1500-1600 рублей в месяц, но, как я уже предположила, для порядка. На самом деле, минимум, в который обходится обучение ученика в турецком лицее, составляет от 300 до 500 долларов, и это чисто учебный процесс.

В общем материальном вкладе российская сторона дает 40 процентов средств, и это весьма весомый вклад – здания и сооружения, турки – 60 процентов, но только 10 процентов достается лицею как таковому, остальные 50 вкладываются в людей. Здание останется, оно – имущество недвижимое, и этим все сказано. А вот люди чрезвычайно мобильны, они могут дать хороший капитал, потому турки и вкладывают в своих будущих «агентов влияния» немалые средства, которые, как предполагают специалисты, поступают в турецкие фонды, работающие в России, из госбюджета Турции. Тем более, что сегодня в этой стране куда лучше относятся к «Нурджулар».

Я решила прояснить ситуацию с турецкими лицеями в Министерстве образования.

Меня интересовало главным образом мнение министерства по поводу деятельности турецких школ, его позиция по этому вопросу, а также то, собираются ли федеральные чиновники принимать какие-то меры или их всех устраивают эти школы в том виде, в каком складываются. Оказалось, что в плане работы Минобразования РФ на только что завершившийся учебный год были предусмотрены и проведены инспекционные проверки по исполнению законодательства РФ об образовании в части создания и функционирования российско-турецких общеобразовательных учреждений в 5 регионах России.

Интересно, что в тех регионах, которые проверяли комиссии Минобразования РФ, одни и те же недостатки обнаруживались в разных турецких школах. Проверяющие указывали на них, честно говоря, надеясь, что, поскольку все эти учебные заведения связаны одно с другим чрезвычайно тесно, при визите комиссии в другое учебное заведение на те же самые недочеты указывать не придется, ибо их уже успеют исправить. Куда там: к приезду комиссии, образно говоря, красили траву и стены, но коррективы в документы и в деятельность не вносили. Поэтому не исключено, что некоторые регионы были настроены проводить время не в работе над ошибками, а в ожидании указаний свыше.

По результатам проверки всем руководителям регионов, а также двум представителям президента в федеральных округах были направлены информация к размышлению и настоятельные рекомендации о выводе турецкого компонента из учебных программ и планов этих учебных заведений, а также предложения о перепрофилировании их в образовательные учреждения с углубленным изучением ряда предметов. Иными словами, министерство попросило регионы и федеральные округа привести документы в соответствие, закрепив то, чем на самом деле давно стали или изначально были турецкие школы. Как стало известно из информации по регионам, министерские рекомендации реализованы. Более того, в некоторых субъектах Российской Федерации делами турецких лицеев нынче занимаются прокуратуры разных уровней. И это правильно, потому что те, кто нарушал законы, не должны остаться безнаказанными. Да и тем, кто желает пойти тем же путем, это будет хорошим уроком и своевременным предостережением.

Окончание. Начало в №№ 28 – 32