На чтение: ≈ 18 мин.Фаворитами школьной программы во все времена были русский, математика, литература, иностранный… Так уж повелось, больше надо корпеть над ними, больше заниматься, да и для поступления нужны тоже они. И наоборот, музыка, рисование, труды – вроде приемных детей, “смешные” предметы, да и экзамены по ним не сдавать. Анатолий Григорьевич Вешневевский, будучи далеким от школы человеком, никогда над этим не задумывался. Труд для него всегда был самым серьезным занятием, его хлебом, его любимой работой.
А задуматься пришлось, когда он в один прекрасный день, как сам говорит, “с испугу”, оказался в школе. Да не кем-нибудь, а учителем труда. Это он-то – производственник чистой воды, первоклассный мастер – слесарь-инструментальщик, привыкший стоять у станка, а не у доски и зарабатывать при этом хорошие деньги. Это он, туляк, когда-то принимавший участие в подготовке совместного советско-американского полета “Союз – Аполлон”, он, работавший на мощнейшем “Уралвагонзаводе”, строитель БАМа, мастер 6-го разряда, в одночасье был “разжалован” судьбой (или государством?) в учителя. И все-таки Анатолию Григорьевичу повезло, как показала жизнь, его “кинуло” в правильном направлении и именно в ту школу, где вчерашнего производственника смогли принять, понять и оценить – в школу N13 г. Нерюнгри. Но сначала производственнику предстояло смириться с рамками школьной программы, прижиться в женском коллективе и научиться учить. С тех пор прошло 14 лет.
…”Команда” Вешневевского – целых шесть “экскурсоводов”: Юра Ищенко, Миша Марковский, Ваня Шило, Максим Попов, Эдик Булдаков, Миша Моисеенко – специально для меня устроила экскурсию по кабинету труда. Каждого входящего встречает плакат над доской “Помни, гордись и приумножай славу российских мастеров”, а российские мастера, пояснил Анатолий Григорьевич, это и Левша, и Кулибин, и современный электронщик. Для хозяина кабинета это не лозунг и уж тем более не пустые слова, а девиз жизни.
Кабинет добротный и даже уютный, все здесь к месту, у каждого инструмента свое место. Вот фрезерные, сверлильные, токарно-винторезные станки, которым уже больше двадцати лет, а они еще работают, и самодельные приспособления для работы, придуманные и сделанные учителем вместе с учениками. Анатолий Григорьевич гордится своими слесарной, столярной мастерскими, цехом деревообработки и заготовки. Не кому-нибудь – самому пришлось долго и упорно восстанавливать, а потом поддерживать это хозяйство, большую часть которого давно пора бы списать, да заменить будет нечем. Поэтому первое, с чего начинает учитель, когда к нему приходят семиклассники, – это с урока бережного отношения к инструменту. Кто скажет, скольким еще поколениям предстоит на нем отучиться? И представьте, нет здесь проблем с порчей станков, инструментов. Работать-то на них интересно!
Ребята показывают плоды собственного творения:
– Это электролизерная установка “Гномик” – станочек микросверлильный для плат. “Маугли” – малогабаритная установка гравирования верхним исполнением, на ней можно гравировать надписи, плоские детали из металлов и пластмасс, печатные платы, можно убрать (отгравировать) ту или иную дорожку на плате, а потом использовать плату дальше. У этой установки большая точность.
– Это будет приспособление для заточки и правки инструмента.
– Это модель уличного фонаря со встроенным индикатором, реагирующим на свет. Когда темнеет, он сам включается с помощью фотодиода.
Недавно эти малопонятные для меня штуковины Вешневевский вместе с Ваней Шило возили на Всероссийский конкурс школьных работ в Калугу. Приехали не с пустыми руками – привезли диплом. Местная пресса небольшого городка, разумеется, не обошла событие, расхвалив учителя и ученика на все лады, оставив Анатолия Григорьевича в легкой растерянности:
– Не бывает единичных побед. Победа – это всегда коллектив, система, которая потом не дает просто так развалиться делу, это почти как вечный двигатель. Вот старая печатная машинка, “каретка”, отслужила свой срок. Выкинуть ее легче всего. Я говорю: Юра, наша задача с тобой такова (я обычно говорю “наша задача”) – вот такие-то параметры, то-то должно быть. Юра начинает разбирать все до винтиков, понимает механизм, затем воплощает идею в жизнь. У нас должен получиться станок для затачивания, на котором смогут работать малыши – они обычно вручную затачивают детали и не всегда у них получается, а механизированный станок будет для них интересен, они будут привыкать к механизму. Я считаю, очень большое дело Юра сделал, доделывать будут будущие девятиклассники – Юра свою эстафету передал. Таких эстафет у нас много, начиная с седьмого класса. Конечно, если учитель сам сядет делать, у него все быстрее получится, а вот попробуй их заставить. Подчас у ребят бывают великолепные решения, а нужно-то только немножко подтолкнуть.
В свое время самого Вешневевского, загрустившего было в школе после производства, “подтолкнула” бывший директор 13-й Лидия Михайловна Шутрова – ныне заместитель начальника Управления образования Нерюнгри. Привезла из командировки в Москву новую программу по трудовому обучению “Молодой хозяин дома” и сказала: “Будем пробовать, будем творить, будем дерзать”. С тех самых пор каким-то удивительным образом у школы идеи не иссякают. Сменился директор, а творческий заряд у педколлектива остался. Зажегся и вчерашний производственник, сначала адаптировал программу, а потом разработал свою, авторскую, потому что “нельзя взять какую-то программу и четко, строевым шагом по ней идти”. Так разошелся, что в 1998 году вышел на четвертое место в городском конкурсе “Учитель года”. Больше всего запомнилось, как один мальчишка, ученик, подошел после конкурсного урока, на котором впервые что-то состряпал (!), и спросил: “Анатолий Григорьевич, а у нас будут еще такие уроки?”. Вот это была главная награда.
С нового учебного года 13-я школа начинает работать по новой интегрированной программе под общим названием “Технология”. Это значит, что в начальных классах будет больше времени уделяться рисованию, труду, в среднем звене – черчению, техническому творчеству, информатике, а выпускные классы будут ориентированы на тот или иной профиль, в том числе и технический.
– Неизменность останется: научить мыслить творчески, – говорит Анатолий Григорьевич. – Экология, экономика, маркетинг, техническое творчество будут даваться в комплексе. В программу великолепно впишется наш региональный компонент: выделка шкур, резьба по кости, ювелирное дело. Возьмите девочек: это приготовление пищи, искусство обряда. Ни один учебник не научит так, как учитель где-то в улусе. И даже здесь, в Нерюнгри, где живет в основном русскоязычное население, фрагменты регионального компонента мы обязательно должны давать как одно целое.
Нынешний директор школы Евдокия Иннокентьевна Прушенова обещает, что в новой программе техническому творчеству найдется время за счет часов школьного компонента и в старших классах. Вешневевскому давно уже мечталось об этом. Кому, как не ему, видно способных мальчишек, из которых могли бы получиться отличные технари. Но выпускные классы – это подготовка к экзаменам, к поступлению в вуз, тут уж его нынешним ученикам при всем желании не до трудов. Так что о классах с техническим уклоном приходилось только мечтать.
– В выпускных классах немножко зависает то, что они получили на моих уроках за все эти годы. Если мальчишка выбрал специальность инженера или технолога, то, зная, на что он способен, наверное, я мог бы более конкретно с ним работать или по крайней мере показать, насколько ему сложно будет (возможности и оснащение у школы есть). По этому направлению нужно идти с пятого или более осознанно с седьмого класса и до одиннадцатого. А дети, на мой взгляд, сегодня перегружены теми науками, которые в жизни будут не нужны, но именно они отнимают сейчас время. Я же стараюсь им дать что-то более жизненное, более необходимое. Ведь наши президенты постоянно говорят: основа всего – это семья.
Не знаю, как у президентов, а Вешневевский упомянул семью не для красного словца. Уж он-то влюбил ребят не только в станки и лобзики, вместе с ним, а не с мамой с папой, они научились заваривать чай, сушить сухари и даже варить вареники! Дальше – больше. Теперь столярную, слесарную работу по школе делает не учитель труда (чего уж греха таить, так принято во многих школах) – грош цена такому учителю, считает Вешневевский, а учитель труда вместе с детьми, а это уже работа в радость. И пришкольная аллея в порядке, и школьные парты-стулья-шкафчики, и у ребят в душе закладывается другое отношение к школе, она становится своей, родной. Вроде бы так и должно быть, а прийти к такому порядку вещей было нелегко, приходилось все время что-то доказывать, делать по-своему. “Главное, чтобы не били по рукам и давали творить”, – говорит учитель.
И все-таки больше всего мне было интересно: какими такими секретами удается Анатолию Григорьевичу привораживать непоседливых мальчишек к своему кабинету? Здесь же трудиться надо по-настоящему (не по-настоящему Вешневевский не даст), а трудиться молодое поколение, как известно, у нас не любит. Вот и в соседней школе – не любит, а в 13-й любит.
– Учитель труда – мужчина должен видеть в своем ученике сына, а ученик должен видеть отца. Да, строго отношусь к ребятам, за оплошность наказываю, требую безукоснительного выполнения техники безопасности, ведь мой кабинет с повышенной травмоопасностью. Но в любом случае я даю возможность исправиться, дать почувствовать, что он может что-то сделать своими руками. И среди ребят есть просто умнички, приятно видеть, как они становятся на крыло. Моя задача – дать им идею, а их задача – воплотить ее в жизнь и чтобы при этом получилось эстетичное изделие. Меня очень долгое время учил военно-промышленный комплекс, поэтому я требователен и к себе, и к ребятам. За плохое качество обычно журю, качество у меня в любом случае на первом месте.
Вот и не хватает ребятам отведенных программой двух академических часов в неделю, чтобы наработаться вволю, пообщаться в мужском кругу на мужские темы. Ведь что дома: дома папам обычно некогда возиться с сыновьями. А ребята, оказывается, могут и хотят работать больше положенных двух часов и работают – приходят в кабинет Анатолия Григорьевича во внеурочное время – работа для них всегда найдется и время у учителя найдется (кстати, совершенно неоплачиваемое время).
– Хорошего технаря воспитать очень трудно, но государство рано или поздно востребует технарей. Тот, кто сызмальства начинает тяготеть к этой работе, тот не бросит уже никогда. Если он руками может сказать “я могу”, значит, зерно брошено. Будут другие проблемы, он и их будет решать, – убежден Анатолий Григорьевич.
Долго сомневалась, спросить, “хочет ли он вернуться на производство”, или не спрашивать? Ведь нашел же человек себя на новом месте. Ну как я могла не спросить?
– Если честно, хочется уйти обратно. Хочется иной раз до чертиков сесть за кульман по-настоящему, хочется встать на координатно-расточный. Но я-то понимаю, что было, то было.., да и где бы я еще смог настолько приложить свои силы, знания? Теперь вот их, мальчишек, направить нужно, чтобы кому-нибудь так же захотелось по-деловому сесть за компьютер, встать за станок и что-нибудь творить-творить-творить.
А еще я узнала, что уйти из школы не дают рыбки. Да-да, самые обыкновенные аквариумные рыбки. В школе у Анатолия Григорьевича есть две небольшие подвальные комнатки, в которых обитают не только аспарагусы и прочие безмолвные твари, но и хомячки с попугайчиками. Кстати, возможно, эта живность и “заманила” Вешневевского в школу, у которого здесь был давний кружок аквариумистики. Рыбки тоже пережили несколько смен “школьных властей”, посягнуть на природу не посмел никто. Теперь Анатолий Григорьевич мечтает соорудить для своих коллег комнату отдыха с уютными креслами, зеленью, музыкой под сопровождение птичьего пения. Вот была бы благодать!
У Вешневевского еще много хороших, как он говорит, “надумок”, но воплотить их в жизнь его школе в одиночку не под силу. Нужна помощь, а главное, заинтересованность города, а то и республики, нужны вложения. Тогда, считает трудовик, вместе с ребятами они могли бы обеспечить изобретенными приспособлениями и другие школы, не только города – республики. Но кто сейчас даст “за здорово живешь” новый полупромышленный токарный или фрезерный станок, чтобы развернуться можно было всерьез, доказать ребятам, что их труд уже чего-то стоит? Надежда у учителя еще есть, где-то глубоко-глубоко, но есть.
…Я всегда знала, что у моего отца “руки растут откуда надо”, чем очень горжусь. Недавно стала свидетельницей его разговора со своим однокашником. Вспоминали школьные годы. Знаете что именно? Свою школьную столярную мастерскую, как пропадали в ней днями и ночами, оказывается, именно там они научились впервые что-то мастерить (это при том, что у их отцов тоже были “золотые руки”). Их учитель, видимо, в школе не блистал, но работать умел, а главное, любил работать и научил любить своих учеников. Тем ученикам уже за пятьдесят, а они до сих пор вспоминают свою школьную столярку. А вы говорите, труды…
Ольга СЛЕПЦОВА
Нерюнгри
Выбор читателей
Комментарии