На чтение: ≈ 5 мин.Свою дочку Олю Наташа нашла в роддоме среди отказных малышей. Трехмесячная девчушка с явным дефицитом веса и тяжелым бронхитом сразу запала в сердце. Наташе предлагали и другого ребенка – розовощекого крепыша. Держа обеих малышек на руках, она поняла: ту, здоровенькую, возьмет любой, а эту, почти синюю, больную кроху, – только она. Так Михайловых стало двое – мать и дочь.
С мужем Наташа развелась давно. Когда стало ясно, что ни он, ни она не смогут иметь детей, Наташа предложила взять ребенка из детского дома. В ответ получила: «Ты с ума сошла! Они же там все дебильные!». Супруги расстались. После развода у Наташи не осталось почти ничего. Жить пришлось у родителей. А для того чтобы усыновить ребенка, обязательно иметь свою жилплощадь и материальный достаток. Пришлось уволиться из школы и перейти работать в частную фирму, по вечерам шила на заказ. Шесть лет ушло на то, чтобы купить однокомнатную квартиру, сделать в ней ремонт, обставить мебелью. Наташа купила горы игрушек, одежды, кроватку, коляску.
Наталья отлично понимала, что по ускоренной программе отказного малыша не воспитать, ему нужно будет внимания в десять раз больше, чем сверстникам. Поэтому выйти на работу раньше, чем через три года, и не рассчитывала, а «детские» у нас в стране, известно, платят первые полтора года. Опять подстраховалась: отложила на «черный день» три тысячи долларов. А потом занялась поиском девочки – воспитывать в одиночку мальчика она не рискнула.
При полном отсутствии очереди на усыновление найти подходящего ребенка оказалось сложно. Наташе предлагали на выбор – ребенка, рожденного от ВИЧ-инфицированной матери, с серьезными умственными или физическими отклонениями, с врожденными сифилисом или гепатитом… После долгих поисков она взяла Оленьку.
Девочке еще не было и года, когда выяснилось, что она серьезно больна. Наташа поднимает густую челку ребенка:
– Видите, какой у нее выпуклый лоб? Врачи поставили диагноз, в народе эта болезнь называется водянкой. Сейчас обследуемся, чтобы выяснить, нужна ли Оле операция.
Они обошли одиннадцать специалистов, каждая консультация стоила минимум 250 рублей. За одно только обследование на редком аппарате пришлось отдать полторы тысячи рублей! На лекарства у Михайловых льгот никаких, а их надо покупать мешками. Те два года, что они вместе, по месяцам расписаны в многостраничной истории болезни Оли. У девочки энцефалопатия, шумы в сердце, ослабленный иммунитет, поэтому к ней любая болячка липнет.
– Только за весну она простывала четыре раза! – рассказывает Наташа. В общем, деньги, что откладывала Михайлова на первые три года ухода за ребенком, давно потрачены на лечение и усиленное питание для Оленьки. Девочка – искусственница, никогда не знала вкуса материнского молока. Ее 25-летняя родная мать ни разу не взяла ее в руки – это единственное, что знает Наташа о биологических родителях Оли.
Сейчас пособие в 168 рублей, что получает Наташа как мать-одиночка, – единственное средство к существованию для нее и ребенка. Жизнью это назвать сложно.
Нет, Наташа не винит никого. Для нее Оленька – долгожданный любимый ребенок.
– По-человечески я понимаю эту женщину, она совершила благородный поступок, но, к сожалению, на сегодня льгот и пособий для такой категории граждан не предусмотрено. Все одинокие матери находятся в равных условиях, – говорит Татьяна Перминова, начальник отдела охраны прав детей Департамента образования и науки администрации Приморского края.
Но Наталье Михайловой нужно не просто понимание, а поддержка. Не ей одной – всем одиноким женщинам, которые – в наше-то время! – взяли детей из детских домов.
…Наталья Михайлова написала письмо в администрацию президента, в котором рассказала о своей жизни и попросила принять закон в помощь таким матерям, как она. Пока из Москвы вернулось только уведомление, что ее письмо получили.
Владивосток
P.S. Имена героев материала изменены.
Выбор читателей
Комментарии