На чтение: ≈ 5 мин.По статистическим данным, в России ежегодно более 2 тысяч детей заканчивают жизнь самоубийством и около 50 тысяч убегают из дома, не в состоянии вынести жестокого обращения с собой. Но и на улице этих детей не ждет райская жизнь. Так или иначе они подвергаются насилию со стороны взрослых или сверстников. Как помочь ребенку? Как объяснить ему, что насилие не является нормой поведения в обществе? В государственном учреждении «Социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних «Малоохтинский дом трудолюбия» работают с детьми, перенесшими насилие. О воспитанницах и программах реабилитации рассказывает директор центра Галина ВОЛКОВА.
– В нашем учреждении проходят реабилитацию только девочки. Работая здесь десять лет, я, как практик, могу констатировать, что изменились условия жизни этих детей, изменились сами дети. Если десять лет назад воспитанницы были старшего возраста – от 14 лет, то сегодня самой маленькой нашей девочке всего 7 лет. Как видите, проблемы жестокого обращения с детьми, сексуального насилия, инцеста, торговли детьми значительно помолодели. В 1998 году мы создали первую программу «Профилактика детской, подростковой проституции». Ее финансировал детский фонд ЮНИСЕФ при ООН. Полторы тысячи девочек за это время прошли через наш центр.
– Галина Георгиевна, реабилитация проходит успешно?
– Можно сказать, что да. Однако о стопроцентной помощи говорить нельзя. Дети приходят с глубочайшими психологическими травмами, с физическими увечьями, с букетом серьезных заболеваний. Они озлобленные, не верят взрослому миру, брошенные многократно. У нас есть девочка, которой за пять лет поменяли семь опекунов! Представьте, какие травмы каждый раз переживал этот ребенок! Наши воспитанницы – дети с почти взрослой психологией, которые хотят и могут жить самостоятельно. На улице. Они настолько к ней адаптировались, что даже очень хорошие условия, которые предоставляет центр, им в тягость. Потому что надо вставать рано, заправлять постель, ходить в школу. Преодолеть опыт их уличной жизни и приучить к нормальному быту очень сложно.
– Случаются ли побеги?
– Да, убегают. Особенно вначале. Причем ребенок не может толком объяснить, почему убежал. Просто тянет вольная жизнь. Практически все наши девочки страдают посттравматическим синдромом, который выражен в разной степени. Это сказывается и через много лет. Я как-то встречалась с одной бывшей воспитанницей, что живет в Америке. Личная жизнь ее складывается очень сложно. Это объясняется тем, что наши дети, брошенные в третьем поколении: бабушки бросили их мам, мамы их, тоже бросают своих детей.
У наших воспитанниц огромный внутренний запас агрессии, негативной энергии. В центре есть дети, которые совершили убийства. Очень важно, в какой семье воспитывался ребенок. Если семья попала в тяжелое социально-экономическое положение, пережила глубокие травмы, то ребенок вследствие этого впитал в себя негативную энергию плюс подпитка информацией о сексе и насилии из СМИ. В результате – мечты о быстром и легком заработке, чтобы хоть как-то изменить условия своей жизни. А как можно быстро заработать? Продажей себя. Но, увы, быстрый заработок несет не только страшные физические проблемы – девочки приходят с гепатитами, ВИЧ-инфекцией, – но и растление души. Человеку уже все равно, он переступил какую-то грань и считает, что никогда не вернется обратно, и поэтому все дозволено. При этом наши дети не всегда из асоциальных семей. Многих приводят родители, сетуя, что дочь болтается по улицам, посещает ночные клубы. А между тем только родители могут дать своему ребенку нравственные ориентиры. Это мое глубокое убеждение.
Санкт-Петербург
Выбор читателей
Комментарии