Трагедия человечества, облеченная в слова

80 лет назад началась Великая Отечественная война. С 1996 года указом Президента РФ день начала Великой Отечественной войны установлен как День памяти и скорби. 22 июня принято вспоминать всех жертв войны, погибших как на фронте, так и на оккупированной территории, в тылу.

Тем, кто учился в школе в 70-80‑х годах, о войне рассказывали ее участники, которым в это время было 50-70 лет. Они приходили на классные часы, демонстрировали награды, делились воспоминаниями о боевых подвигах и буднях. А вот о жертвах, о жизни на оккупированной территории говорить было не принято.

До недавнего времени встречи с ветеранами были обязательной частью программы по патриотическому воспитанию во всех школах страны. Но время идет, участники и свидетели войны уходят…

Сегодня мы оказались в ситуации, когда подрастающее поколение не может поговорить, задать вопросы ветеранам, живым свидетелям событий. Конечно, сохранились интервью, есть документальные и художественные фильмы, написаны книги и мемуары, но личные встречи стали частью истории.

Государство сегодня много делает для сохранения памяти о Великой Отечественной войне, но еще больше могут сделать внуки и правнуки победителей. Из личных историй, документов личного происхождения складывается общая история войны, побед и поражений, жизни в оккупации, самоотверженного труда в тылу. Все это может и должно сохранить подрастающее поколение.

Многолетний педагогический опыт показывает, что школьники лучше осознают трагедию войны через истории сверстников, взаимоотношения детей и родителей, учеников и учителей, то есть тех людей, на место которых они могут поставить себя или своих близких.

Неоценимым источником изучения истории Великой Отечественной войны являются письма: на фронт и обратно, из эвакуации, родным и близким, знакомым, соседям… Из личной переписки, дневниковых записей не просто узнаешь о мыслях, переживаниях участников тех событий, но и те факты, которые, как правило, остаются за рамками официальной истории войны.

Научно-просветительный центр «Холокост» почти 30 лет собирает письма периода войны, а с 2007 года публикует их в сборниках «Сохрани мои письма…». Только шестой сборник, вышедший накануне очередной годовщины начала Великой Отечественной войны, включает свыше 340 писем, 4 дневника, более 200 иллюстраций («Сохрани мои письма…» // Сборник писем и дневников евреев периода Великой Отечественной войны. Вып. 6. / Составители: И.А.Альтман, Р.Е.Жигун, Л.А.Терушкин // Под ред. и с предисловием И.А.Альтмана. – М. : Центр «Холокост», 2021. – 384 с.). А за все время публикаций достоянием общественности стали более 1800 писем. На их основе можно составить хронику войны в письмах, понять, как менялось настроение бойцов на фронте, что их тревожило или радовало.

Так, из переписки Наума Цейтлина узнаем, что ему было интересно понять врага, его внутренний мир. В дневнике 1942 года он делает запись: «Захожу в первый попавшийся фрицевский блиндаж – и здесь следы бегства, более чем поспешного. Весь пол завален вещами, письмами, игральными картами. Одного только нет в блиндаже – книг. Представители «высшей», «самой культурной» расы Европы, видимо, не очень склонны к чтению! Они пробыли в этих местах около десяти месяцев, убивали, грабили местных жителей, пьянствовали, играли в карты и (что видно по всему) ни разу не вспомнили о том, что есть на свете книги Гете, Шиллера…»

После войны Наум Ефимович посвятит жизнь педагогике, будет преподавать в Московском педагогическом институте (ныне – МПГУ). Уже в письме жене и дочери в августе 1944 года чувствуется его особое отношение к детям: «Сахару у меня собирается иногда целый мешочек, и я раздаю его детишкам в деревне. Последний раз я видел детишек с месяц тому назад».

В письме школьнице Алле 15 января 1945 года он рассказывает о хорошей работе наших артиллеристов, пленных фрицах, о том, что «все они клянутся и божатся, что не хотели воевать, что они добровольно сдались в плен и т. д. и т. п. Все они заискивающе улыбаются каждому встречному красноармейцу и наперебой клянут своего незадачливого фюрера». Далее Н.Е.Цейтлин выражает уверенность в победе, хотя до нее еще более трех месяцев: «В каждом, даже маленьком, факте мы видим контуры грядущей победы, мы научились к каждому поступку своему подходить с вопросом «А как и насколько он приближает разгром врага, приближает победу?». Наш путь от Сталинграда до Будапешта, от Москвы до стен Варшавы, от Ленинграда до Тильзита свидетельствует о том, что мы умеем хотеть, хотим победы, научились бить врага и, побеждая, учиться искусству побеждать. И эта месть должна быть такой, чтобы навсегда отбить охоту у поганой немчуры к военным авантюрам и грабежам, убийствам и издевательствам. Мы добьемся того, чтобы фрицы надолго запомнили латинскую пословицу «Alteri ne feceris, quod tibi fieri non vis» («Не делай другому того, чего себе не желаешь!»)».

7 февраля 1945 года Наум пишет сестре из Германии о «мерзости, варварстве, изуверствах», от которых «даже мне, солдату, не по себе становится». Он описывает встречу с девушкой, бывшей учительницей, у которой на груди нашит желтый ромб с черной буквой «P», указывающий, что она полька. «В Германии все польские невольники должны были носить такой значок, так же как русские обязаны были носить значок «OST». Людям вешали, как собакам, значки, писали на груди и на спине номера, и они годами гнули спину на одного из «сверхчеловеков». Я спросил у девушки-польки, почему она не сняла с груди своей значка позора и унижения. «Это верно, – ответила девушка, – большинство поляков, как только пришла Красная армия, спороли этот значок, но я подумала и решила на время оставить его: я иду сейчас по Германии, и каждый красноармеец улыбается мне, он видит, что я полька, а не немка. Я иду по Германии, гордо подняв голову, и каждый немец блудливо шарахается в сторону: он боится меня, ибо я – полька. Я иду сейчас к себе домой, в Польшу, и этот значок я возьму с собой, сохраню и буду ученикам своим показывать как свидетельство средневековой дикости, до которой докатились немецкие варвары». (О нежелании снимать унижающий человеческое достоинство знак сразу после освобождения свидетельствует и фотография, сделанная Евгением Халдеем в январе 1945 года, на которой мужчина и женщина – узники Будапештского гетто – изображены с шестиконечной желтой звездой.)

В письме жене и дочери 14 мая 1945 года Наум Ефимович рассказывает о спасенной в селе на западе от Берлина девочке. «К нашему приходу в детском доме осталось всего 26 человек ребят. О том, что пережили эти дети, можно говорить долго. Люду мы взяли с собою, и теперь она – равноправный член нашего коллектива. Она – славная девочка. Отец у нее до войны был капитаном, мама умерла, когда Люде было 5 лет (сейчас ей 11). Она очень хочет разыскать поскорее своего папу, я написал по этому поводу в Радиокомитет и хочу написать на ее родину – в Тюмень». После окончания войны бывший фронтовик продолжил розыск родственников советских детей, освобожденных его дивизией в Германии.

Важно отметить, что не только Н.Е.Цейтлин писал письма поддержки детям, но и они ему. В ответном письме школьника Игоря читаем: «Вы пишете, что открыли счет мести за моего папу и уже на этом счете имеется крестик, в ответ на это я тоже постараюсь, чтоб за каждый ваш крестик у меня была пятерка. Результаты за III четверть такие: все пятерки, кроме русского письменного, по которому я получил четверку».

Наум Цейтлин закончил войну в Германии в звании сержанта, награжден орденами и медалями. Интересно, что, находясь на фронте, он организовывал литературные чтения, публиковал стихи в армейской прессе, а стихотворение «Это Гитлера портрет» даже транслировалось на передовой через громкоговоритель.

Среди авторов 6‑го сборника «Сохрани мои письма…» есть еще один учитель – Александр Андреевич Тимошенко. Его письмо необычно тем, что в нем он почти дословно цитирует письмо бывшей ученицы 10‑го класса Татьяны Фурсовой, в котором она рассказывает о гибели его жены.

До войны супруги работали в школе в д. Палуж Краснопольского р-на Могилевской обл. БССР (ныне – Республика Беларусь), воспитывали сына Толю. В июне 1941 года Александр был призван рядовым в РККА, а жена Рахиль Иосифовна Концевая с родителями и сыном остались дома, не подозревая, что уже через месяц окажутся в оккупации. Рахиль с племянницами будет помещена в гетто, где и погибнет в 1942 году, а сына Толю спрячет у себя сестра А.А.Тимошенко.

В письме сестре жены Фаине Концевой в ноябре 1943 года Александр расскажет о полученном известии из Палужи и процитирует текст письма своей ученицы: «…я вас знаю хорошо и вашу жену как самых лучших из учителей Палужской средней школы. Письмо я пишу вам потому, что я получила ваше, которое вы писали своей жене. Жену вашу убили немцы, а сынка взял ваш отец. Точно я вам не напишу, как было дело, но с рассказов я слышала. Еще до оккупации немцами, как только началась война, Рахиль стремилась эвакуироваться в тыл, но председатель с/c не выдал ей документов. Так она и осталась на месте. Все время, когда пришли немцы, она жила в своей квартире, продавала одежду и за этот счет питалась. Жизнь ее была очень плохая. Потом, когда немцы поубивали всех евреев в Краснополье, начали собирать на работу, в этом числе попала и она. Однажды зимой 1942 г. я ходила в Краснополье и там видела Рахиль. Мы встретились случайно, несмотря на то что за ней вели надзор, нам удалось немножко поговорить. Работа была тяжелая, а кушать давали только 200 г хлеба. Больше ее я не видела, потому что скоро убили. Возможно, вам уже сообщили более подробно, но я больше не знаю ничего про нее».

Словами о мести заканчивает свое письмо солдат: «Охота отомстить за все муки и страдания причиненные. И, может быть, я отомщу, пусть сам погибну, но враги будут наказаны и ответят за смерть любимой десятками своих смертей».

Как в дальнейшем сложилась судьба автора этих строк, неизвестно, но письмо родственники жены сохранили и передали центру «Холокост». Благодаря ему мы смогли восстановить историю семьи. А сколько таких писем еще хранится в семьях…

Время беспощадно. Оно стирает из памяти события, людей, разрушает бумагу и все превращает в тлен. У каждого из нас сегодня есть последний шанс сохранить фронтовые письма…

Сотрудники центра «Холокост», составители сборника «Сохрани мои письма…» обращаются ко всем читателям с просьбой использовать эти личные документы в работе с подрастающим поколением, чтобы свидетели тех событий сами рассказали о том, что не должно больше никогда повториться. С содержанием всех сборников можно ознакомиться на сайте центра «Холокост».

Светлана ТИХАНКИНА, кандидат философских наук, руководитель образовательных программ центра «Холокост»