Точка зрения. Нужна ли нам духовная свобода

Часто приходится слышать: «Я не меняю своих политических убеждений». Их произносят, как правило, люди старшего поколения. Произносят с гордостью и уважением к этому своему качеству. Но вот лично мне трудно разделить такую гордость. Мы, молодые россияне, привыкли и уважаем плюрализм. Нам кажется уже даже банальным калейдоскоп партий, общественных движений, религиозных культов, медиаструктур. Моему поколению сложно представить себе страну, в которой были одна партия, одна система взглядов и одно молодежное движение.

Сегодня на фоне экономического кризиса советский строй выглядит стабильным. Многие люди жаждут этой стабильности и полагают, что ради нее можно пожертвовать свободой, в том числе и духовной.

Осмелюсь утверждать, что они не правы. Россия может выжить только в условиях полной свободы духа, только если люди научатся самостоятельно формировать свою точку зрения. Инакомыслие – не панацея, но главное условие превращения современной России в великую державу. Чтобы доказать это, я берусь проанализировать факторы генезиса тоталитарного строя и новой российской демократии.

Промышленные революции и раскрестьянивание в Европе и России ХIХ века породили многочисленный рабочий класс, который постепенно становился все более организованным. Появлялись профсоюзы, рабочие партии. Города как центры индустриализации становились очагами массового общества.

Первая мировая война поставила выживание стран и народов в зависимость от стойкости и воли «маленького» человека, пролетария, простого крестьянского парня. Обыватель осознал свою значимость и способность «творить историю». Это делало низы общества беспрецедентно активными. Начиная с июльской (1830 года) революции во Франции во всех социальных потрясениях участвовали огромные массы населения. С этого времени Европа полыхает в огне революций, который перекидывается в Россию в 1905-1907 годы.

Мировые элиты были крайне напуганы такой гиперактивностью общества. Гюстав Лебон, Джованни Джентиле, чуть позже Хосе Ортега-и-Гасет пророчили приближение «века масс», «тирании толпы», которая, подобно нашествию варваров на Рим, сметет с лица земли мировую цивилизацию.

Перед истеблишментом встала задача «приручения» массового человека.

В тех странах, где уже существовали ранние формы современной демократии (Великобритания, Франция, США), элиты с помощью введения всеобщего избирательного права и создания массовых партий небезуспешно пытались направить активность «низов» в русло парламентаризма. Парламенты этих стран превратились в базу классового сотрудничества и выработки социального консенсуса.

В странах, где демократия была развита слабее (Германия, Италия) или ее вообще не было (Россия), элиты пошли по пути радикального отстранения масс от власти и формирования режима тотального контроля за всеми сферами человеческой жизни. Неизбежное в таком случае социальное напряжение умело снималось за счет разжигания ненависти к «врагам народа» («классовым» или «расовым» в зависимости от господствующей системы взглядов).

Ключевую роль в социальном регулировании индустриальных обществ играли идеологии. Особенно в тоталитарных режимах, которые всегда идеакратические. В отличие от религий, идеологии паразитируют на достижениях современной науки и более ориентированы на то, чтобы направлять социальную энергию в нужное для истеблишмента русло.

Демократические государства не избежали идеологизации. Однако здесь допускались наличие и конкуренция нескольких доктрин, претендующих на всеобщность.

В тоталитарных странах политическое учение всегда одно. Непререкаемость догмы – залог стабильности режима. Инакомыслие – опасное явление, угрожающее обрушить все здание идеакратической государственности. В таком обществе ценятся люди, не меняющие своих взглядов, преданные идее (убежденные коммунисты или несгибаемые наци). Переоценка ценностей не в пользу господствующей доктрины воспринимается как идейная нетвердость или даже измена Родине.

Тоталитаризм – порождение «экономики фабричных труб». Его социальная база – пролетариат, даже в тех странах, где рабочий класс значительно уступал по численности крестьянству (сталинская Россия, маоистский Китай). Последнее либо безропотно подчиняется, либо ведет пассивное сопротивление. (Что бы ни говорили советские историки, немецкий пролетариат сознательно принял и поддержал нацизм.) Классический пролетарий – это человек, который каждый день стоит у станка и повторяет один и тот же набор операций. Его труд предельно автоматизирован и обезличен. Он в полном смысле этого слова «винтик» системы.

Окончание. Начало на стр. 1

Современный капитализм переживает существенные изменения. И на Западе, и в России доминантой экономической жизни стала непроизводственная сфера, так называемый «третичный сектор» (коммерческие операции, фондовый рынок, услуги, информационные технологии). Экономика становится антропологизированной. Работа с машинами уступает место работе с людьми. Последняя требует знания психологии, личной инициативы и личного опыта человеческих взаимоотношений. Современный наймит из «придатка станка» превращается в активную личность, которой постоянно приходится принимать нестандартные решения, что делает ее труд более индивидуализированным. Такого человека невозможно вписать в «прокрустово ложе» идеакратической государственности.

Другая экономика порождает другое общество. На смену относительно однородным классам рабочих и нанимателей пришли гетерогенные средние слои с менее четкой идентичностью. На мой взгляд, основные субъекты общественной жизни сегодня даже не эти слои, а более дробные социальные группы: различные лобби, диаспоры, иные объединения, основанные на личных связях.

В результате всех этих изменений стали размываться традиционные социальные базы общественных движений и партий. Чтобы выжить, эти организации были вынуждены становиться общенациональными и формировать свой электорат из разнородных слоев и социальных групп с разными интересами и требованиями. Старые идеологические доктрины были забыты. Их заменили «общечеловеческие ценности», способные у каждого вызвать душевный отклик: сохранение семьи, защита прав человека, социальный мир и справедливость, равновесие экосистемы и т.п. Если и ведется идеологическая борьба, то только вокруг частных вопросов, актуальных в средне-, чаще краткосрочной перспективе.

То же самое можно сказать и о российской политической жизни. У нас имеется аморфный в идеологическом смысле и лояльный Кремлю центр – «Единая Россия», полуоппозиционная ЛДПР и «Родина» (оппозиция). В последней можно выделить две идеологические установки: социал-патриотическую и либерал-глобалистскую. Но эти идейные противоречия явно уходят на второй план перед насущной задачей борьбы за электорат. Все более четко вырисовываются контуры будущего союза оппозиционных сил, от крайне левого до крайне правого флангов политического спектра.

Таким образом, в современной России, как и на Западе, налицо кризис идеологий, что создает духовный вакуум. «Общечеловеческие ценности» в силу своей абстрактности и всеобщности не могут на сто процентов заполнить пустоту каждой конкретной души. С этой задачей справляются различные религиозные и, что чаще, внерелигиозные верования: НЛО, магия, астрология, экстрасенсорика, а также предрассудки (расовые, этнические, ксенофобии, гендерный шовинизм). Все это – благодатная почва для возникновения множества «ловцов человеческих душ», от банальных шарлатанов и сектантских проповедников до глобальных и разветвленных медиаструктур.

Поэтому задача «номер один» для сохранения социального мира в России и эффективной борьбы с нарастающим экстремизмом – научить как можно большее число людей самостоятельно ориентироваться в сложном информационном поле и формировать собственное мнение. Для России это тем более актуально, что наше общество находится на стадии преодоления семидесятилетнего тоталитарного опыта, опыта пассивного восприятия навязываемой «сверху» системы мировоззрения. Без этого преодоления мы не сможем вписаться в глобализующийся и становящийся все более плюралистическим мир.

Помочь решить такую задачу может, на мой взгляд, изучение истории и граждановедческих дисциплин в школе. Наряду с литературой история, обществознание – самые дискуссионные предметы. По опыту собственной учебы в школе я могу сказать, что сознательно или бессознательно учитель и авторы учебников навязывают какую-то одну интерпретационную модель (что нормально для 5-7-х классов, но не для более старших ребят). Было бы правильнее, на мой взгляд, начиная с 8-9-х классов отказываться от однозначной ориентации на учебник и предлагать ученикам на выбор несколько интерпретационных моделей, а также демонстрировать применение различных подходов к анализу разных пластов исторической действительности. Во избежание перегрузок возможно сокращение фактологического материала по истории, обилие которого часто делает ее как предмет сложным и непривлекательным. Можно пожертвовать эмпирической стороной преподавания, но ни в коем случае не аналитической.

Самостоятельность выработки точек зрения на мировую и отечественную историю способствует независимости в формировании собственной гражданской позиции и политических взглядов, мировоззрения в целом. Важно, чтобы каждый человек несколько раз в своей жизни столкнулся с необходимостью переоценки ценностей, изменения картины мира и модели поведения. Это неизбежно произойдет с духовно самостоятельным человеком, ибо только пассивно усвоенные догмы требуют и получают преданность от своих приверженцев.

То, о чем я говорю, может показаться несбыточной мечтой. Конечно, человек никогда не будет свободен от влияния масс-медиа и некритического восприятия предрассудков. Тем не менее наша главная социокультурная цель – сделать Россию принципиально безидеологической страной, а каждого ее гражданина – как можно более инакомыслящим. Это позволит обществу выработать некий иммунитет против многочисленных сектантских, экстремистских движений и доктрин.

Кроме того, это позволит России найти и занять свое место в современном «послеялтинском» мире. Исследователи отмечают, что в глобальной экономике и политике все более четко вырисовывается цивилизационная составляющая. Россия в силу своего географического положения соседствует с несколькими цивилизациями: западной, исламской, китайско-конфуцианской и индо-буддийской. Это позволяет нашей стране стать в будущем культурно-географической базой для глобального межцивилизационного диалога как альтернативы цивилизационной экспансии. Но стать такой базой Россия сможет только в том случае, если общество будет к этому готово, т.е. с успехом преодолеет тоталитарный опыт и станет предельно открытым.

Алексей ЦАРЕГОРОДЦЕВ, студент Французского университетского колледжа при МГУ