Тиран, титан и сибиряк. 90 лет со дня рождения народного артиста СССР Михаила Ульянова

Он оставил после себя более сотни ролей в кино и театре. Пять невероятно простых и мудрых книг об актерской судьбе, тонкостях профессии и хитросплетениях жизни. Его коллекции званий и наград хватило бы на целую труппу, и никто не остался бы обижен. Но главное наследство Михаила Ульянова – доброе имя. Сегодня его вспоминают не только как выдающегося артиста, но как человека кристальной честности и невероятной воли, в котором сила духа каким-то непостижимым образом соседствовала с бесконечными сомнениями и неуверенностью в себе.

Манящие дебри театра«В глубине Западной Сибири, на крутом берегу Иртыша стоит небольшой деревянный городок Тара. Стариннейший русский городок» – так рисовал места своего детства сам Михаил Ульянов. Уже будучи столичным жителем, всесоюзной знаменитостью, он никогда не открещивался от малой родины. Пользуясь своим положением и статусом, постоянно кому-то помогал, лечил, учил и пристраивал, вытаскивал с того света знакомых и незнакомых, своих и чужих. Земляки из Тары были уверены: в дверь к нему можно постучать в любое время дня и ночи, не оттолкнет и поддержит!Развлечений в городке, где «осенью дороги превращались в болота, а летом пыль стояла столбом», негусто: лыжи, походы в лес, а в перерывах, конечно, кино. Все изменилось в 1942 году, когда в Тару эвакуировали Национальный академический украинский драмтеатр имени Заньковецкой. Не сказать, чтобы будущий народный артист СССР бредил сценой. Весь его театральный опыт к тому моменту ограничивался ролью Варлаама из пушкинского «Бориса Годунова», изображая которого на школьном литературном вечере, он чуть не подавился кудельной бородой. В клуб, где обосновались гости, 15‑летний подросток начал захаживать от нечего делать. И в один прекрасный день пропал. Провалился с головой в это царство негаснущих страстей, ушел в «манящие дебри театра» и не вернулся. Сын председателя колхоза, внук крестьян, сгинувших по воле новой красной власти в бескрайних Васюганских болотах, земной и крепкий, как молодой сибирский кедр, он не смог устоять против пьянящего обаяния кулис. Потом была учеба в студии при Омском областном театре, куда его приняли, несмотря на то что сам он в свой успех не верил ни секунды. Разум вопил: поворачивай, пока не поздно, на что замахнулся?! Но какое-то природное, корневое, безотчетное упорство, которое сегодня назвали бы харизмой, гнало вперед. Через два мучительных года, замешенных на постоянных сомнениях пополам с отчаянием, Михаил Ульянов, вооружившись подаренным отцом трофейным пистолетом, отправился покорять Москву. И после череды приключений – столь же комичных, сколь и драматичных – был принят в Щукинское училище при Вахтанговском театре.То ли Цезарь, то ли ЛенинПриняв молодого артиста в труппу, режиссер Рубен Симонов сделал бесценное вложение в будущее Вахтанговского театра. В этом величественном дворце на Старом Арбате Ульянов царил больше полувека.Неистовый Парфен Рогожин в «Идиоте», изворотливый Бригелла в «Принцессе Турандот», Виктор в пронзительной «Варшавской мелодии», которую Рубен Симонов поставил для Михаила Ульянова и Юлии Борисовой, – с этих ролей начался театральный расцвет артиста. «Пиковыми» точками стали его личные «исторические хроники» – вереница полководцев и императоров, королей и бунтарей, сыгранная в разные годы. Ему, «мужиковатому» (что режиссеры ценили особо) сибиряку, удалось постичь характеры тиранов и титанов и ни разу не повториться. Трагически одинокий Цезарь из «Мартовских ид» Торнтона Уайлдера непостижимым образом откликался на хаос, царивший в стране в начале 1990‑х, но ни жестом, ни словом не напоминал отчаянного искателя приключений, безжалостного солдата и страстного любовника Марка Антония из шекспировской пьесы «Антоний и Клеопатра», поставленной за 20 лет до этого Евгением Симоновым. Великих авантюристов – Наполеона (единственная работа, сделанная вне стен Вахтанговского – в Театре на Малой Бронной) и Стеньку Разина – он писал совершенно разными красками, будто и правда владел магической неисчерпаемой палитрой актерских оттенков. И в итоге превзошел сам себя в «Ричарде III», соединив высокую трагедию и почти уродливый гротеск.В отдельную главу стоило бы вынести ульяновскую «лениниану»: в театре актер дважды перевоплощался в своего «богоподобного» тезку Ульянова-Ленина и еще четыре раза примерял его образ в кино. Играл жестко, без привычной зрителю блаженной умильности. Играл не святого, но игрока и политика. Чаще, чем с вождем мирового пролетариата, он вел творческий диалог только с маршалом Жуковым. Получив однажды личное одобрение Георгия Константиновича на эту работу, Михаил Ульянов снимался в роли маршала Победы около 20 раз! Настанет момент, когда эти «почетные маски» (добавьте к ним еще образы Кирова, Ворошилова, Сталина) сыграют с артистом злую шутку. В 1978 году картину Глеба Панфилова «Тема» положат на полку почти на 10 лет по причине столь же смехотворной, сколь и непреодолимой: не мог артист, ассоциировавшийся у миллионов зрителей с портретами советских небожителей, появиться в роли циничного и отвратительного в своей низости драматурга Кима Есенина.Председатель КарамазовПервым кинотриумфом Ульянова стал фильм «Председатель» – беллетризированная биография знаменитого белорусского партизана, диверсанта и колхозника Кирилла Орловского. Со своим героем актер поступил точно так же, как потом всегда будет обходиться с мифологизированными персонажами: сделал его земным, противоречивым, одновременно и сложным, и понятным. Его однорукий председатель Трубников не знает жалости. Прежде всего к себе самому. Не признает авторитетов, плюет на вертикаль власти, не делает скидки на родственные связи. А как по-другому превратить разоренное, насквозь прогнившее и окончательно расшатавшееся, как больной зуб, хозяйство в первый в стране колхоз-миллионер? За роль Егора Трубникова Ульянов в 39 лет получил Ленинскую премию и был признан лучшим актером года по опросу журнала «Советский экран». Но у этого успеха была и оборотная сторона: амплуа брутального колхозника грозило приклеиться к нему навеки. Допустить этого было нельзя. А потому, повстречав как-то режиссера Ивана Пырьева, приступавшего к съемкам «Братьев Карамазовых», Ульянов, ни на что, впрочем, как водится, не рассчитывая, попросил у него хоть какую-нибудь роль. Вскоре позвонили с «Мосфильма» и позвали на пробы. Пырьев разглядел во вчерашнем «председателе» порывистого и взрывного Митю Карамазова. «Братья Карамазовы» остались глубокой засечкой и в профессиональной и личной биографии Ульянова. После смерти Ивана Александровича Пырьева, скоропостижно скончавшегося от инфаркта в разгар съемок, Ульянов и его партнер Кирилл Лавров вдвоем заканчивали картину. В итоге лента была выдвинута на «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке», а Лавров и Ульянов оставались закадычными друзьями до конца жизни. Генерал Чернота в «Беге» Александра Алова и Владимира Наумова явил миру фарсового, эксцентричного Ульянова. А «Частная жизнь» Юлия Райзмана, не претендовавшая изначально на серьезный резонанс, была отмечена на Венецианском фестивале и принесла исполнителю роли скромного пенсионера Абрикосова Госпремию СССР.Не простаивал Ульянов и в «скудные девяностые». Именно в эту провальную для отечественного кинопроизводства пору он сыграл в картине Станислава Говорухина «Ворошиловский стрелок» одну из самых значительных своих ролей. «Неуловимый мститель» Иван Федорович Афонин, хладнокровно и безжалостно расправившийся с обидчиками своей внучки Кати, стал личным ответом народного артиста СССР Михаила Александровича Ульянова тому смутному времени, вызверившемуся на все, что было ему так дорого и важно в прежней жизни.Он любил людей. Любил свою семью. И вместе с тем признавался: «Я такой же, как и все. Для меня тоже существует жизнь моя собственная и жизнь сценическая, и они плотно связаны… Но, оставь мне судьба только частную жизнь и забери у меня жизнь сценическую, мне будет скучно, неинтересно, а может быть, и не нужно жить…»