Теорема без «у»

Он покорял учеников сразу – с первой встречи, с первых минут, мгновенно и необъяснимо. Много позже я понял, с чем это можно сравнить, – точно так же, мгновенно и необъяснимо, покоряют своих зрителей великие актеры. В сентябре 1949 года Владимир Иосифович покорил и наш восьмой класс. Но мы и до этого знали его и были о нем наслышаны. На вечерах встречи выпускников нас, пионеров из почетного караула 203-й имени Грибоедова мужской школы, гости чаще всего спрашивали: «Скажи, мальчик, а Владимир Иосифович работает?» И мы отвечали: «Конечно, работает!» – и добавляли главную, по нашим мальчишеским представлениям, его примету: «У него справа на пиджаке орден Красной Звезды!»… Только позже мы узнали, что у него четыре боевых ордена и семь медалей – он воевал в авиации. Видимо, авиация и научила его своеобразным отношениям со временем. У других учителей было все как обычно: звенел звонок и учитель заканчивал урок. У Владимира Иосифовича – наоборот: он заканчивал урок, произносил последние необходимые слова – и звенел звонок… Еще он поразил нас тем, как одним стремительным движением руки чертил на доске идеальные окружности – на перемене мы проверяли циркулем. А домашние задания Владимира Иосифовича иногда звучали необычно: «От номера девяносто шестого до кто сколько хочет…»

В седьмом классе учителя еще говорили нам «ты», спокойное будничное «вы», с которым обращался к нам Владимир Иосифович, лишний раз давало нам такое желанное ощущение собственного взросления. Он не любил делать комплименты отличникам, но если ставил «три» тому, кто неделю назад схватил двойку, обязательно говорил: «Сегодня я очень доволен вашим ответом!»

Каждый учитель – при всем нашем уважении и даже любви к нему – имел, говоря современным языком, свой «ник».

И только Владимира Иосифовича в любых, самых личных и откровенных разговорах всегда называли по имени-отчеству. И только в крайних, экстремальных случаях Графом из-за его абсолютно мушкетерской фамилии Лафер…

Уроки алгебры и геометрии чередовались: день – алгебра, день – геометрия, и одним из любимых слов Владимира Иосифовича было «послезавтра». Однажды он сказал в конце урока: «А послезавтра я дам вам индийское доказательство теоремы Пифагора». На мгновенный вопрос: «И доказывать будете по-индийски?» – последовал столь же мгновенный ответ: «Конечно, по-индийски!» Вдруг он смутился и, как бы извиняясь, добавил: «Ну разве что одно слово будет по-русски». До послезавтра кто-то из ребят порылся в математической энциклопедии – в обширной статье об индийском доказательстве не было ничего. Наступило послезавтра, и Владимир Иосифович медленно и красиво чертил на доске известное геометрическое доказательство (которого в нашем учебнике Киселева не было) и повторял, как и обещал, одно только слово по-русски: «Смотри!»…

В другой раз его «послезавтра» было еще более странным: «Мы с вами послезавтра будем изучать теорему без единой буквы «у»!» Шла уже третья четверть, и нам ничего не стоило до послезавтра внимательно пролистать весь учебник до конца, буквально водя пальцем по строчкам. Но буквы «у» были везде. Войдя в класс, Владимир Иосифович наверняка заметил на некоторых лицах выражение сдерживаемого торжества, предвкушения пусть маленькой, но победы. Но он спокойно сказал: «Запишите тему урока». Взял мел и написал на доске два слова, звучно произнося их: «Теорема Безу».

Мы оценили тонкую шутку. Граф величавым жестом прервал наши аплодисменты, затем приложил палец к губам – мы совсем стихли. Урок пошел своим чередом.

На большой перемене двое самых непоседливых помчались к старшему другу – десятикласснику – надо же было поделиться! И состоялся примерно такой разговор: «А знаешь, как нас Граф разыграл с теоремой Безу?» – «Догадываюсь. А вы учебник до конца пролистали? Пальчиком по строчкам водили?» И старший товарищ все объяснил: «Третья четверть, конец года впереди, уставать будете. А Владимир Иосифович включил вашу непроизвольную память. Хоть вы ничего и не старались запомнить, кое-что отложилось у вас вот тут». Мудрый десятиклассник постучал указательным пальцем по лбу.

Именно от Владимира Иосифовича мы впервые услышали слова: «красивая теорема», «красивое доказательство». Оказывается, наука может быть не только полезной, увлекательной, трудной, но и красивой.

Сейчас много говорится о необходимости научить школьников учиться. Похоже, шестьдесят лет назад наш учитель математики работал с нами на некоем следующем уровне. В десятом классе подбрасывал нам сложные задачи по стереометрии. Мы не просто решали эти задачи, а решали с удовольствием, с наслаждением. Думаю, что и сегодняшние строгие требования к учителю были бы Владимиру Иосифовичу вполне впору. В каждом его классе всегда были победители и призеры ленинградских олимпиад по математике. Олимпиады тогда проводились профессорами и студентами университета, грамоты победителям вручал во Дворце пионеров знаменитый математик профессор Фихтенгольц, автор двухтомного учебника «Дифференциальное и интегральное исчисление». Это был точь-в-точь такой профессор, какими их изображали тогда в кино: очки в тонкой золотой оправе, бородка и даже черная шапочка. Пока мы с Мишкой Брауном, моим соседом по парте, ждали своей очереди, мне пришла дерзкая мысль: а что если спросить профессора про теорему без единой буквы «у» – сразу догадается или задумается? Нет, не спросил, конечно: когда он пожимал мне руку и говорил теплые поздравительные слова, я старался запомнить добрый взгляд из-под очков. Впрочем, с той же доброй надеждой и верой поглядывал на нас – при всей своей энергии и деловитости – кавалер одиннадцати боевых наград, техник по авиационному вооружению и замечательный учитель математики, наш граф Владимир Иосифович Лафер.

Михаил КИСЛОВ, выпускник 203-й мужской школы имени А.С. Грибоедова, Гатчина, Ленинградская область