ТЕМА

Меценатство в образовании

Каждый судит о меценатстве со своей колокольни. В этом нет ничего удивительного: не существует четких критериев, определяющих, что такое благотворительность. Кто-то говорит, что меценатство – это редкий талант бескорыстия, не свойственный сегодняшнему предпринимательству. В лучшем случае бизнесмены способны на спонсорство: я – деньги, мне – рекламу и славу. Возникает особая категория благотворителей – попечители. Они помогают постоянно, но только кому-то одному. Некоторые люди вовсе не видят между спонсорством, попечительством и

меценатством разницы. Некоторые вообще отрицают меценатство как таковое. Вокруг него возникают острые споры, в ход идут самые разные аргументы. Причина все та же – нет эталона современного мецената. И еще – криминализация бизнеса.

В этой “Теме” пойдет разговор о меценатстве настоящего и прошлого. Что касается истории, то время здесь поставило все точки над “i”. Сегодня все сложней. Мы попробовали определить основные черты благотворительной деятельности в сфере образования, а также выяснить, что мешает ей развиваться и почему.

Мнение

Мостик давно подгнил…

Шамиль Саяхутдинов, заместитель директора московского центра образования # 1953, преподаватель математики, в прошлом – директор акционерного общества “Луч”. Бизнесу отдал восемь лет. На вопрос, возможно ли меценатство в образовании, Шамиль Саяхутдинов отвечает категорично: “Нет”.

– Еще не сложился слой грамотных, интеллигентных предпринимателей, которые были бы способны стать меценатами. Те меценаты, которые были до 1917 года, – это люди с безупречным художественным вкусом, с собственным мнением, бескорыстно любящие искусство. Меценатство – это в некотором смысле талант. Когда его нет, но ты даешь деньги – ты просто спонсор. Меценат отличается от спонсора тем, что не делает себе рекламы.

Создание частных школ меценатством тоже называть нельзя. Там учитель вынужден постоянно оглядываться на того, кто платит деньги и соответственно заказывает музыку. А он должен быть свободен… Та практика, что сложилась во Франции, Швейцарии, Америке – попечительские советы, – опять же не меценатство. Это отлаженный, четко отрегулированный процесс. Считать ли меценатством соросовские стипендии и гранты? Думаю, что и это не меценатство – тут преследуются какие-то свои цели и интересы.

Василий Кадакин, министр образования Республики Мордовия:

– Я считаю, что меценатство в образовании реально. Люди, которые серьезно занимаются предпринимательством, это осознают. Почему это не нашло широкого распространения и развития? Здесь больше наша вина – управленцев. Мы не смогли установить мостик между предпринимателями и образованием. Больше уповаем на государство. Если по-настоящему работать, можно найти десятки людей, которые вложили бы свои средства в развитие образования. Даже в старой России обустраивали в своем крае образование те инспектора народных училищ, которые смогли войти в доверие и наладить контакты с предпринимателями. Поэтому и перед нами та же задача. Предприниматели стали на ноги. Надо повернуть их лицом к образованию.

Юрий Кравцов, директор Зерновской средней школы Суземского района Брянской области, поэт:

– Наша школа за последние десять лет не получила ни одного экземпляра художественной литературы. Учебники поступают из расчета один на пятерых ребятишек. А как подходит лето – время ремонта, – хоть караул кричи. Если бы не всепонимающие родители, школа совсем обветшала. Построена она еще в 1935 году. С возведением новой школы, каменной, сложились большие трудности, дальше первого этажа дело не пошло. Так и мокнут уже четыре года стены из силикатного кирпича. Мы обращались к областному руководству, в Москву, но всюду разводят руками: нет средств. Поэтому считаю, что меценаты школам нужны. Люди хорошо обеспеченные и понимающие наши проблемы есть, только их очень непросто найти. Я не думаю, что меценаты смогут обеспечить учебное заведение всем необходимым, целиком и за свой счет. Об этом в первую очередь должно заботиться государство. Нам, конечно, помогает районная администрация, но это крохи. Местное хозяйство денег не получает, само в бедственном положении. Считаю, что сегодняшний предприниматель понимает, что деньги в образование вкладывать нужно. Только у них самих, особенно у тех, кто сельским хозяйством занят, своих проблем много. Всей душой рады помочь, но не могут.

Рекорд

Как свидетельствует Книга рекордов Гиннесса, самое большое единовременное пожертвование на нужды образования сделал некто С.Б.Пеннингтон в 1983 году. Университет штата Луизиана (США) получил от него 125 миллионов долларов.

Кто больше?

“Школа для меня – самое важное дело, даже святое”

Под этими словами известной меценатки княгини М.Тенишевой могли бы с чистой совестью подписаться те подвижники российского просвещения, которые в начале XX века своими капиталами, энергией, талантом способствовали созданию лучших для того времени образовательных учреждений.

Kонечно, это были очень разные по происхождению, положению в обществе люди – генерал Шанявский и купец Щукин, князь Тенишев и вдова коммерции советника Медведникова, предприниматель Шелапутин. Но их многое и объединяло – глубокая вера в силу просвещения как главного фактора процветания России, внутреннее благородство, гуманизм. И еще, как правило, личная драма – поворот к школе как хранительнице вечности происходил после смерти любимого мужа, жены, сыновей. Это был, несомненно, акт, насыщенный глубокой духовностью, даже сакральный.

В награду за свои пожертвования меценаты просили скромное воздаяние – запечатлеть в названии образовательного учреждения имя самого дорогого человека или после смерти – их.

Так и происходило – история российского просвещения бережно сохранила память о гимназии им. И. и А.Медведниковых, Тенишевском училище, педагогическом институте Шелапутина, Университете Шанявского, Психологическом институте им.Л.Щукиной. К сожалению, сама судьба меценатов оказалась менее счастливой. Некоторые не дожили до открытия своего детища, другие, вынужденные покинуть Россию, кончили свой жизненный путь в эмиграции. Даже после смерти не было спокойствия. В 1917 г. “благодарные” крестьяне надругались над останками князя Тенишева – выбросили из гроба, вставили в зубы папиросу, а в руки вложили газету с последними революционными новостями. Да и сами имена меценатов на долгие десятилетия были стерты из официальной истории педагогики. Справедливость еще только начинает восстанавливаться.

Конечно, у каждого из них был свой путь к школе, особый взгляд на проблемы образования.

Московский купец Сергей Иванович Щукин был известным собирателем картин, признанных спустя годы шедеврами мировой живописи. Получив хорошее образование, в совершенстве владея европейскими языками, Щукин испытывал глубокий интерес к философским и психологическим наукам. Он был, несомненно, талантливым предпринимателем, известным своей склонностью к рискованным операциям. В деловом мире его прозвали “министром коммерции”, а еще “дикобразом” за упорство и колючий склад ума. В 1905-1908 гг. Сергею Ивановичу пришлось пережить долгую полосу личных трагедий: погибли два сына, брат, умерла горячо любимая жена Лидия Григорьевна. Оставшийся сын – студент университета, познакомил его с психологом Г.Челпановым. И Щукин, увлекшись его идеей, передал на создание Психологического института 200 тыс. рублей. Единственное условие – институту должно быть присвоено имя его покойной жены Лидии Григорьевны Щукиной. И профессор Челпанов не обманул доверие мецената. Институт был построен и оборудован настолько по последнему слову науки, что превосходил все подобные лаборатории мира.

Генерал Альфонс Леонович Шанявский, окончив с отличием Академию Генерального штаба, продолжил службу в Сибири, где, основав компанию по добыче золота, заработал состояние. И на доходы открыл первую в Забайкалье сельскохозяйственную школу (теперь это сельхозинститут в Чите), основал гимназию в Благовещенске.

Но многолетней мечтой Шанявского было создание в России высшего учебного заведения, где могли бы учиться без аттестата, независимо от возраста, мужчины и женщины, “все, кто пожелает”. Так впервые возникла идея организации Российского вольного университета. Для его материального обеспечения Шанявский передал в дар свой дом и средства общей суммой миллион рублей. Символично, что днем 7 ноября 1905 г. нотариус сделал дарственную запись, а вечером того же дня Альфонс Леонович умер.

После долгой борьбы университет был открыт в 1908 г. В нем преподавали лучшие профессора. А слушателем мог стать любой человек старше 16 лет. Плата была минимальной – годичный курс “стоил” 1 рубль 20 копеек. Неудивительно, что в 1917 г. в университете было почти 7 тыс. слушателей. Как известно, учился в университете Шанявского и Сергей Есенин. Как знать, может, если бы не было дара Альфонса Леоновича, то Россия потеряла бы своего национального гения.

Кстати, импульс к пожертвованию на дело университета, заданный Шанявским, получил продолжение и после его смерти. Добровольные пожертвования составили дополнительно 1 млн. 240 тыс. рублей.

Не дожила до открытия своего детища и Александра Ксенофонтовна Медведникова. Все унаследованные от мужа средства она пожертвовала на создание, как отмечалось в завещании, “учебного заведения с новыми началами”. И такая гимназия И. и А.Медведниковых была открыта в 1901 г. в одном из арбатских переулков. Несомненно, и по архитектуре здания, и по материальному оснащению, подбору преподавателей (большинство являлось профессорами и доцентами Московского университета), доброй гуманной атмосфере Медведниковская гимназия не имела себе равных в то время. Незаурядной личностью являлся и ее директор В.П.Недачин. Кстати, затем он руководил многие годы русской гимназией в Париже.

Но, пожалуй, в наибольшей мере облик мецената в образовании воплотился в князе Тенишеве. Образованный и культурный человек, Вячеслав Николаевич был не только предпринимателем, инженером, но и талантливым ученым, исследователем. В 1895 г. он отошел от коммерческих дел и занялся педагогикой, затрачивая на это немалые средства. На следующий год в Петербурге, на Моховой, Тенишев купил участок земли и, затратив более 1 млн. рублей, выстроил там здание коммерческого училища. Его программа, разработанная меценатом, отличалась новыми взглядами. Училище имело целью “дать общее образование, воспитать самодеятельность и действительный интерес к знаниям, а также сообщить необходимые коммерческие сведения”. В тенишевском училище были обязательными занятия в физической и химической лабораториях, столярной мастерской и многочисленные экскурсии как в окрестности Петербурга, так и на Кавказ. Отсутствовали учебники. Заданий на дом в младших классах не было, как, впрочем, оценок и экзаменов, наказаний или поощрений. Большое внимание уделялось физическому воспитанию мальчиков, играм на свежем воздухе в любую погоду. Тенишевское училище окончили известные художники Бруни и Куприянов, литераторы – гордость России Мандельштам и Набоков.

Директор училища известный педагог-гуманист А.Я.Острогорский писал о Тенишеве: “Нужно было видеть его среди детей в школе, которую он очень любил посещать. Это было отрадное зрелище: человек уже на склоне лет, обладающий всеми жизненными благами, приобретенными на поприще, совершенно далеком от детей и их интересов, проводит среди них целые часы, находит для себя это приятным. Вячеслав Николаевич будет жить в истории русского просвещения как человек, сумевший проявить свою инициативу в организации у нас свободной школы. За это будет ему благодарна будущая Россия”.

Под стать мужу была и княгиня Мария Клавдиевна Тенишева – певица, художница, коллекционер с мировым именем. Она уделяла много внимания русской школе, в основном сельской. На свои средства во Фленове под Смоленском открыла сельскохозяйственную школу – в новом здании, с богатой библиотекой, прекрасными учебными пособиями. Рядом размещались дома для педагогов и учащихся. Школа была бесплатной, слабые ученики не исключались из нее, а окончившие с отличием посылались учиться в Петровскую академию. Знавшие Тенишеву удивлялись, что эта великосветская женщина, выезды которой считались первыми в Булонском лесу, собиравшая на обеды в Париже до 200 человек, ехала в школу к мальчику, у которого разбились губы и пошла носом кровь. Однако Мария Клавдиевна замечала в ответ: “Каждый из этих плохоньких мне дорог, как свой”. Жизнь светской женщины никогда не мешала ей постоянно заботиться о школе.

…Когда вглядываешься в образы меценатов начала XX века, то невольно задаешься вопросом: а где же эти подвижники просвещения конца столетия? Проще всего заклеймить тех богатых, которые не торопятся поделиться частью своего состояния со школой. Но здесь есть и другой аспект.

У каждого из меценатов прошлого был соратник из сферы образования, которому они, безусловно, доверяли. Причем речь не шла, что кто-то из них может потратить на свои нужды переданные для школы средства, в этом тогда даже не могло появиться и тени сомнений. Но нужно было соответствовать и уровню духовности, масштабу личности мецената, его преданности делу просвещения. Такие люди тогда были. А сейчас? Ведь добровольное финансирование дела образования – это всегда улица с двухсторонним движением.

Михаил БОГУСЛАВСКИЙ,

доктор педагогических наук

Деньги – детям, душу – дьяволу

– Мне, пожалуйста, одну сосиску и шестнадцать вилок, – говорит студент буфетчице в институтской столовой.

– Зачем вам столько вилок?

– Так нас шестнадцать человек…

Уже можно смеяться. Существует масса анекдотов на тему студенческого безденежья. В бытность мою студентом они были очень популярны. Студенты-бессребреники носили коротенькие брючки а-ля Шурик и ели сосиски. Теперь, похоже, ситуация изменилась. Глядишь, а студенты подъезжают к институту на собственных автомобилях.

Тема диспута, развернувшегося в зале Московского энергетического института, была не совсем обычная: “Профессия – меценат”. Необычная, собственно говоря, для меня – студента старого покроя, денег у которого хватало разве что на меценатство в собственном дворе. Однажды я совершенно бескорыстно построил жилье для птиц – скворечник. Диспут же развернулся вокруг понятий более широких: образование, культура, здоровье нации – стоит ли во все это вкладывать деньги? Заметьте, свои деньги.

На этот и другие вопросы студентов факультета экономики и управления отвечал бизнесмен, президент благотворительного фонда “Попечитель” Константин Курченков.

Оговорюсь сразу: ребята попались непростые. Десять тысяч рублей за семестр может выложить не каждый. А именно столько стоит обучение на факультете экономики и управления. Не стесняясь говорить то, что думают, и даже бравируя этим, студенты обвинили бизнесмена в дешевой рекламе и выразили сомнение насчет целесообразности “болтовни на эту тему”. Вот некоторые высказывания по поводу благотворительности, которые я услышал от будущих экономистов.

“В условиях, когда в обществе есть социальная напряженность, небольшая группа богатых людей подкармливает народ подачками под названием “благотворительность”.

“Сначала своими махинациями вы обкрадываете страну, а потом решаете замолить грехи и становитесь меценатом. Ваши действия напоминают поведение наркодельцов, которые “кормят” детей марихуаной, а потом финансируют реабилитационные центры для наркоманов. Причем делают это помпезно, демонстрируя свое бескорыстие”.

“Ни для кого не секрет, что многие благотворительные фонды используются бандитами, как прикрытие для отмывания денег”.

“Ваше выступление здесь никому ничего не дает, кроме вас самих, – это в чистом виде бесплатная реклама”.

И все в таком духе. Этот шквал негативных эмоций обрушился на голову президента благотворительного фонда. Можно ли назвать его опровержения убедительными – решайте сами.

– Действительно, слово “благотворительность” сейчас сильно запачкано. Те налоговые льготы, которые дает Закон “О благотворительной деятельности” нередко используются в корыстных целях. Таким образом, вокруг слова “благотворительность” сложилось негативное общественное мнение. Сразу оговорюсь, мы не государство и не можем залатывать все дыры, которые образовались в обществе. Пусть наши действия имеют малый масштаб, но они помогают конкретным людям – это главное. Под патронажем фонда “Попечитель” находится Московский институт-интернат для студентов с нарушениями опорно-двигательного аппарата, шахматные школы в Москве, Туле, Рязани, Брянске и Перми. Создается Московский центр реабилитации подростков “Дети улицы”, где наряду с секциями современной моды и дизайна ребят знакомят с русскими народными промыслами. Этим занимаются художники и мастера из Московской патриархии. Можно было бы, конечно, делать свое дело молча, но, как вы правильно заметили, нам нужна реклама.

Нам нужна поддержка. Без специалистов, педагогов, мастеров нам не обойтись. Вы, как будущие экономисты, тоже могли бы нам помочь своими идеями. Вы правы в одном: любое дело должно быть кому-то выгодно. Если человек заработал денег и промотал их в казино – это нормально, а если он отдал их на восстановление школы – это кажется подозрительным. Возникает вопрос: стоило ли их зарабатывать? Стоило. Любому человеку необходима культурная среда обитания. Бедный художник берет кисть и принимается расписывать стены деревенской церквушки, зная, что за это он ничего не получит. Но это его деревня, его церквушка, и сердце болит. Почему же вы думаете, что предприниматель лишен подобного чувства?..

На последний вопрос, полагаю, однозначного ответа никто не даст. Сравнение бедного художника с “новым русским” имеет некоторую натяжку…

…А судить о деятельности любого попечительского фонда, благотворительного общества или какого-нибудь совета меценатов нужно по результату. Помогли они хотя бы кому-нибудь? Кроме самих себя, разумеется.

Дмитрий ЕГОРОВ

Указ

Президента Российской Федерации

О дополнительных мерах по поддержке общеобразовательных учреждений в Российской Федерации

В целях дальнейшего развития государственно-общественных форм управления в сфере образования и дополнительного привлечения внебюджетных финансовых ресурсов для обеспечения деятельности общеобразовательных учреждений постановляю:

1. Считать необходимым создание в государственных и муниципальных общеобразовательных учреждениях попечительских советов, имея в виду установление общественного контроля за использованием целевых взносов и добровольных пожертвований юридических и физических лиц на нужды общеобразовательных учреждений.

2. Правительству Российской Федерации в 2-месячный срок:

разработать и утвердить примерное положение о попечительском совете общеобразовательного учреждения;

разработать мероприятия, направленные на увеличение целевых взносов и добровольных пожертвований юридических и физических лиц на нужды общеобразовательных учреждений.

3. Рекомендовать органам исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органам местного самоуправления оказывать содействие созданию попечительских советов общеобразовательных учреждений.

4. Настоящий Указ вступает в силу со дня его официального опубликования.

Президент Российской Федерации Б.ЕЛЬЦИН

Москва, Кремль

31 августа 1999 года

# 1134

Комментарий

Лед тронулся, господа благотворители

Президентский указ о создании попечительских советов при школах рано связывать с целенаправленным развитием меценатства в образовании. Это попытка упорядочить то, что уже есть, – потоки негосударственных средств на школьные нужды. Указ – лишь выстрел стартового пистолета. Попечительские советы разрешаются и одобряются, а что будут они собой представлять – не конкретизируется и что из них получится, можно лишь гадать. Мы хорошо знаем, сколь плачевно могут заканчиваться самые блестящие замыслы…

Указ, безусловно, полезный. Только… Присматриваясь к происходящему в образовании, замечаешь невольно, что те идеи и проекты, от которых больше вреда, чем пользы, претворяются в жизнь удивительно быстро. Сколько уже сломано копий на концентрическом преподавании истории (или химии). Идея эта практически не обсуждалась, учителями была отвергнута. Но воплощается. От безденежья школа бедствует который год. Но только сейчас что-то начинают делать для организации многоканального финансирования.

Меценатство, в том числе образовательное, лишено идеологического стержня. Лишено тех самых “китов”, на которых, по древним представлениям, стояла земля. Один из них – предпринимательский менталитет: благотворительность – это не показуха, не средство для наведения лоска, извлечения личной выгоды дающего и берущего, а дело чести. Где честь – нет места криминалу. Второй “кит” – материальное поощрение мецената: налоговые льготы. Третий – моральное поощрение: предприниматель должен знать, как используют его деньги. В общем, нужны государственная политика в области благотворительности и общественная стабильность, которая позволяет планировать будущее на много лет вперед.

Отдел школ

Мнение

“Белым налом” – по криминалу

Что мешает вкладывать

деньги в образование

Сергей КИРИЕНКО, экс-премьер:

– Мешает непонимание долгосрочности своих целей. С точки зрения предпринимателя, есть краткосрочные проекты, среднесрочные и долгосрочные. Образование – самый выгодный инвестиционный проект, но он очень долгосрочный. Предприниматели финансируют его, когда видят для себя большую перспективу, когда они мыслят не категорией года, а категорией десятилетий, если не больше. А уверенности в завтрашнем дне у многих из них нет. В итоге никто не пытается делать то, что может принести результат через пять лет, а уж через десять-пятнадцать – тем более.

– Что, по-вашему, можно сделать в законодательном плане, чтобы стимулировать вклады в образование?

– Я думаю, что менять какие-то законы – об образовании или о меценатстве – бесполезно. Нужны перемены в психологии большинства людей, в их отношении к себе, к стране и нужен конкретный образ будущего, которого они хотят.

Сергей КУНИЦЫН, кандидат философских наук, предприниматель (г.Красноярск):

– Расскажу случай, который был со мной лично. В университете, где когда-то я защищался, преподавал один профессор, большой умница и знаток своего предмета. Когда я заработал свои первые большие деньги, подошел к нему и сказал: “Вы должны заявить о себе на международном уровне, вы того достойны. В Америке готовится научная конференция, и она затрагивает как раз ту область, где вы долго работаете, которую досконально знаете. Готовьте доклад. Я оплачу вам проезд туда и обратно и все расходы”. Так что же? Встречаю через неделю замдекана. “Ты это, правда, Петра Васильевича спонсировать собираешься?” “Да”, – отвечаю. “Но он же совсем не подходит. Он не умеет заводить связи и строить отношения с людьми. А университету сейчас ой как нужны партнеры из-за границы. Давай лучше поеду я. Я сумею навести все мосты…” В науке этот человек был полным нулем, зато слыл действительно пробивным и только благодаря напористости стал председателем ученого совета. Вот я и задумался: дашь деньги, а как их используют? Нужно, чтобы они шли по назначению, все до копейки. Вот в чем, по-моему, главная трудность меценатства в образовании. Я не знаю, как распорядятся школа, институт, университет моими деньгами. Купят они на половину суммы учебников, а остальное присвоят. А как я проверю? Я не хочу, чтобы за мой счет кто-то катался и развлекался…

С другой стороны, меценатство не развивается потому, что сегодняшнее предпринимательство криминализировано процентов на семьдесят. В большинстве своем это люди, вышедшие из той среды, где проблемы образования мало кого занимали. Нужды образования им мало знакомы. Родной школе помогут, чужой – подумают. Память об учителях, о светлом детстве и товарищах по классу. Да и не организовано оно у нас, меценатство, не в традиции. Обычно помогают подарками или “черным налом”.

– Что же мешает “белым налом”?

(Долгая пауза).

– Лишние вопросы. Откуда деньги, какой у тебя доход и так далее. Да и зачем особо выставляться… В той же Америке, мне кажется, меценатство организованней. Я имею в виду попечительские советы, которые ищут деньги для школ, ведут учет.

– А если бы такие советы были у нас, вы вошли бы туда?

– Это зависит, будет ли в самом совете порядок. Вдруг он станет заниматься не прямым своим делом, а деньги отмывать. Кто будет контролировать эти советы? Пока что я плохо представляю их себе.

– Ну а если бы совет был организован при школе, где учится ваш сын? Как тогда?

– Опять психология. В той школе, которую я сам заканчивал, я однозначно стал бы членом попечительского совета. Директора знаю, учителей – тоже. Родные стены. А где учится сын, подумал бы. Конечно, я заинтересован, чтобы он учился в хорошей школе. Но общественная нагрузка не должна быть связана с криминалом. Что же касается личных школьных проблем, то их решить просто. Мой сын увлекается теннисом. У тренера зарплата 450 рублей. Я с ним договорился и плачу еще 50, чтобы моему ребенку он уделял чуточку больше внимания. Он только рад. И мне удобно. Вот и все меценатство.

Виктор БОЧЕНКОВ