Талант – дело подсудное

Четыре года назад в рубрике “Директорский клуб” вышел рассказ о весьма странном учебном заведении для интеллектуально увлеченных ребят – Академическом колледже при Казанском государственном университете. Странность первая: при поступлении в колледж дети пишут творческие этюды или проекты исследовательских работ, а прошедшие конкурс сдают экзамены до тех пор, пока не сдадут. Странность вторая: колледжане – так называют себя ребята – сами выбирают себе учителей. Странность третья: дети постоянно за свой счет ездят на различные научные конференции, откуда возвращаются с дипломами и грамотами. Странность четвертая: коммерческого отделения нет и по блату сюда попасть невозможно – взятки никто не берет. И, наконец, странность пятая: из восьми лет своего существования четыре последних года колледж находится под угрозой закрытия.

Все мои последующие статьи о Павле Шмакове и его школе, которая, согласитесь, совершенно “не из этой жизни”, были как раз о последней “странности”. Я уже стала чувствовать ответственность за Академический колледж, он мне стал как родной, “подшефный”: начиная с января 1997 года каждые полгода я получаю сигнал “SOS” – опять карательные меры, опять проверки, выговоры и “последние китайские предупреждения”. Когда в марте этого года я узнала, что Павел Анатольевич объявил голодовку – глава администрации Казани подписал постановление о ликвидации колледжа, даже не указав формальных причин, то стала лихорадочно думать, как реально помочь колледжу. Позвонила в администрацию тогда еще и.о. президента, наивно полагая, что мой звонок может как-то изменить программу визита – в то время в Татарстане со дня на день ждали Владимира Путина… Шмаков голодал на площади перед зданием Государственного совета, сидел за партой в окружении плакатов и газетных вырезок, собирал подписи в защиту колледжа. Когда мимо проезжал кортеж будущего президента, Шмакова прикрыли белыми щитами. Он так бы и остался незамеченным, если бы не дети. Они, несмотря на кордоны, прорвались-таки к Владимиру Путину и передали ему письмо с просьбой о помощи. “Вообще-то я делами образования не занимаюсь”, – сказал Владимир Владимирович, но письмо взял. Стоявший рядом президент Республики Татарстан Минтимер Шаймиев, едва скрывая свое раздражение, добавил: “Я же сказал вашему директору, что все будет хорошо”. “Если ваш президент так говорит, значит, для беспокойства поводов нет”, – заключил и.о. президента. С тех пор прошло два месяца – ничего хорошего колледжане пока не увидели.

“Ну не люблю я тебя, мужик! Не люблю!”

– Объясните мне наконец, почему вас закрывают, ведь должна же быть какая-то причина. Или, как в том анекдоте – жена ушла, машину угнали, квартиру обобрали… мужик у Бога спрашивает: “За что?”, а он в ответ…

– Да, примерно так, – грустно усмехается Павел Шмаков. После встречи его учеников с ныне избранным Президентом России он прекратил голодовку. Прошло два месяца, ситуация не изменилась, а июнь между тем почти наступил – по окончании учебного года “приговор” администрации будет приведен в исполнение.

– Школа действительно ни на что не похожа. Она не вписывается в стандартную педагогическую систему. Детям даже разрешается ночевать в школе. Когда мы вместе делали ремонт в здании, ребята находились в колледже практически сутками: полночи они клеили обои, полночи играли на гитарах, потом, конечно, невыспавшиеся сидели на уроках… Но что же делать, если им сейчас так хочется жить, зачем мешать? Безусловно, нельзя так жить все время, но три дня можно. Разве в гороно это объяснишь? С точки зрения чиновников, наш колледж – это сборище выскочек, которые не хотят жить по указке и портят всю черно-белую картину. Они никак не могут нас идентифицировать – по каким законам мы живем, на чем основан образовательный процесс. Им совершенно непонятно, почему к нам сумасшедший конкурс. Если это школа для одаренных, то почему при проверках ребята показывают обычные знания, ни одного вундеркинда, а потом все поголовно поступают в вузы? Почему при наборе мы проводим не экзамены на знания, а фактически экзамены на желания? Почему дети сами задают себе темп освоения программы, занимаются каким-то баловством – сочиняют математические сказки, пишут экологические работы или, еще хуже, считают, сколько энергии выделится, когда Луна на Землю упадет, и одновременно занимаются серьезной исследовательской работой с университетскими преподавателями? Почему школой руководят не завучи, а учителя – это ведь очень неудобно для чиновников: с кого спрашивать? Видите, сколько непонятного? Видимо, поэтому нам всячески пытаются осложнить жизнь: не дают денег на поездки на конференции и конкурсы (хотя всем другим школам Казани постоянно дают), а когда дети едут за свой счет во время каникул, объявляют выговоры за то, что мы поехали без приказа управления образования. Мои учителя восемь месяцев работали бесплатно. В сентябре 1997 г. мы по устной договоренности с гороно открыли 9-й языковой класс с преподаванием на татарском . Нам пообещали, что деньги будут, а когда работа началась, выяснилось, что их нет. Мы не жаловались, продолжали бесплатно учить детей (по 2-5 часов дополнительной нагрузки). А в мае пришла проверка, и мне объявили выговор за то, что я самовольно открыл такой класс. В других школах заставляют преподавать татарский, а нас за это наказывают. В общем, цепляются за все, что только можно.., – Павел Анатольевич в который раз пытается растолковать мне, почему чиновники Казани не любят Академический колледж при КГУ. А я все равно не понимаю, мне кажется, даже чиновники должны чем-то мотивировать свои поступки, а не просто “ликвидировать как класс”.

Из села дороги нет

Федеральная экспериментальная площадка, ассоциированная школа ЮНЕСКО… Казалось бы, ценное учебное заведение, какие у него могут быть проблемы? До 1998 года колледжане действительно жили относительно спокойно. Все началось с идеи организовать при колледже интернат для сельских детей. Желающих хоть отбавляй, а принять смогли только нескольких человек – кто сумел договориться с родственниками или еще как-то найти жилье. Вот и решили, что было бы здорово, если б удалось открыть что-то типа пятидневки для тех, кому домой добираться через полреспублики.

Павел Шмаков поговорил с учеными университета, мысль им понравилась. Большая группа преподавателей КГУ написала президенту Татарстана письмо, а он возьми и поддержи это предложение. В августе 1996 г. вышел проект постановления правительства – открыть в центре Казани интернат для талантливых сельских детей. А это, как несложно догадаться, немалые деньги.

– Представьте себе – появляется такое постановление правительства, из которого следует, что сельские дети будут учиться за счет городского бюджета, – вспоминает директор колледжа. – Как вы думаете, кто против? Конечно же, глава администрации Казани. В своих “Предложениях и замечаниях” он, не кривя душой, написал: “Для работы с одаренными учащимися из сельских районов следует рассмотреть вопрос об открытии интерната при Министерстве образования Республики Татарстан с финансированием из республиканского бюджета”.

Полгода в колледже ждали, что постановление вступит в силу. В декабре директор вторично поднял этот вопрос, а через месяц пришла проверка городского управления образования, которая длилась до лета 1997 года. Результат – 3 июля Шмакова снимают с работы. Это был первый серьезный конфликт с чиновниками, который вылился в затяжную холодную войну. В тот раз колледжанам просто повезло. Накануне ребята вместе с директором были на международном симпозиуме “Образование в третьем тысячелетии” в Австрии, где Шмаков познакомился с Хиллари Клинтон. Встреча оказалась очень своевременной: в поддержку колледжа пришло много телеграмм, и в том числе из аппарата президента США. Это спасло колледж. Шмакова тут же восстановили в должности, извинились да еще в качестве моральной компенсации подарили прекрасный особняк в центре города. Таким образом, колледж превратился в самую центральную школу Казани. Но в 1998 г. полностью сменилось все образовательное руководство города: начальник гороно, который поддерживал колледж, стал депутатом горсовета (сейчас он уже закончил свои полномочия), министра образования сняли, его зама сняли. Пришли новые люди, не привыкшие к тому, что в городе есть такое странное учебное заведение, и поэтому более жестко настроенные.

10 сентября 1999 года Академический колледж получил лицензию, а 20 сентября Павла Шмакова выдвинули кандидатом в депутаты Госдумы от Партии пенсионеров. И пошла вторая волна – 15 октября появилось то самое постановление главы администрации “Об изменении сети учреждений образования на 1999-2000 учебный год”, 4-м пунктом которого ликвидируется ряд учебных заведений, и в том числе Академический колледж. Под горячую руку попал еще один колледж при КГУ – при физическом факультете. Оба они ликвидируются “с передачей контингента учащихся в лицей #33”, который возникнет, как только официально закроются оба колледжа. Что будет с преподавателями? Некоторые из них получат работу в новом лицее – те, которые подписали открытое письмо “Мы – за университетскую школу”, то есть за 33-й лицей и против самого колледжа. Его подписали немногие, большинство учителей поддерживают своего директора и не хотят предавать его даже под страхом увольнения.

1 ноября Павел Шмаков встретился с президентом Республики Татарстан Минтимером Шаймиевым. Президент сказал, что все будет в порядке, “главное – не беспокойтесь, никуда не ходите, учитесь спокойно”. 23 ноября родители выигрывают первый суд, но ликвидацию не отменяют. В республиканском Министерстве образования Шмакову объяснили: процесс выигран у городского главы, так неужели решение суда не отменят? Да, действительно отменили – ликвидация все равно будет, но летом. После этого было выиграно еще несколько судов, но ничего не изменилось. Колледжу оставалось жить все меньше и меньше.

С 1 марта Шмаков объявил голодовку. 11 марта был митинг родителей и детей. Работники управления образования всех переписали и пообещали исключить участников акции из школы (чего стоит эта угроза, когда саму школу уже “приговорили”?). А 21 марта приехал Владимир Путин. Интересно, помнит ли он еще о встрече с тремя ребятами из Академического колледжа и прочитал ли он вообще их письмо?

О вреде неточных формулировок

Во всей этой странной истории есть одна очень некрасивая деталь. Дело в том, что с юридической точки зрения ликвидировать колледж вообще нельзя, его можно только реорганизовать. В 61-й статье Гражданского кодекса перечислены причины ликвидирования юридического лица. Ни одна из них не подходит к данному случаю. Когда две школы сливаются в одну – это самая настоящая реорганизация. При этом все сотрудники должны оставаться на своих местах. Чтобы заставить чиновников обратить внимание на такое грубое нарушение юридических норм, весь май Павлу Шмакову пришлось ходить по коридорам Министерства образования России. Наконец нашелся человек, который вник в суть проблемы, зам. министра Елена Чепурных показала приказ о ликвидации юристу. Выяснилось, что эта так называемая ликвидация преследует только одну цель – убрать неугодного директора. Шмаков написал заявление о проведении юридической экспертизы и спокойный уехал в Казань. Когда 23 мая я позвонила в колледж в надежде услышать хорошие новости, мне ответили: “Сегодня ждем приказа о ликвидации”. Замкнутый круг.

И еще одна странность. Оказывается, в Академическом колледже при КГУ зомбируют детей! Каким образом? Им внушают, что они… талантливы. Так заявил в одной из передач местного канала “Вариант” начальник управления образования Казани Ильдар Галиахметов. Колледж подал на него в суд. Заседание должно было состояться 23 мая, но ответчик отказался в нем участвовать, так как его адвокат не явился.

Мария ФОМИНА

P.S.

Неделю мы пытались дозвониться до Ильдара Галиахметова – секретарь в его приемной так ни разу и не соединила нас. Но мы по-прежнему готовы его выслушать.