Так себе лигула

Наталья Корчинская в публикации «Маршруты взросления» в №27 «Учительской газеты» затронула близкую мне тему. Так как я училась на естественно-географическом факультете педагогического института, то и полевые практики у нас были, касающиеся флоры и фауны (по ботанике, зоологии, паразитологии).

Так, мы проходили практику по зоологии беспозвоночных в деревне Сяма Вологодской области, рядом с Богородице-Рождественским монастырем, разместившись в каких-то его бывших помещениях. Помню, собирали сачками насекомых с травы, имитируя косьбу, распихивали по пузырькам-морилкам с ватой, пропитанной эфиром. Вечером с определителем делали для себя много открытий. Увлекательное дело, ребус – угадай, кого поймал… Разве теоретически, изучая материал по картинкам, получить такой опыт возможно?

А вы знаете, как больно кусается гладыш (пресноводный клоп)? Я не буду брать его в руки и переворачивать (как сделала одна практикантка), так как плавать спиной вниз и дышать нижним отделом брюшка – это его стиль. Если бы она сначала взяла определитель и ознакомилась, с кем имеет дело, поступила бы иначе. Меня лично на практике укусил клещ. В шею. Поскольку я верю в великую силу прививок, то спокойно достала его и детально рассмотрела под бинокуляром.

Свежепойманную рыбу, которую по договоренности нам приносили местные рыбаки, мы препарировали, изучали обитающих в ней паразитов, а потом готовили и ели, естественно, очистив от «сожителей». Хотя один раз на озере Воже по примеру преподавателя Нелли Михайловны Радченко попробовали ремнеца (лигулу) – ленточного червя, геройствуя друг перед другом. На самом деле было жутковато. Конечно, мы знали, что окончательным хозяином гельминта являются чайки и хищные птицы, что мы-то уж точно не «домик» для этого плоского шнура со вкусом пельменного теста. Но сам факт употребления в пищу вот этого гигантского (до 2 метров в длину) паразита был большим психологическим испытанием.

Мы были молоды, жизнерадостны, полны энергии, это были наши 80‑е. Бытовые условия не пугали, так как в те времена для нас они были вовсе не трудны. Проживая в Сяме, мыли голову в Кубенском озере (лето было так себе, вода бодрящая, но волосы после мытья шелковые). Готовили сами, рано вставая и дежуря по очереди, в трапезной чистили бачок картошки на всю группу. Моя однокурсница вспоминает, что там еще был целый мешок кускового сахара, такая радость-сладость, как вкусно его было грызть! И заваренный на травах чай с ним становился необычайно вкусным.

На полевых практиках по ботанике собирали растения, делали гербарии, варили, парили и пробовали на вкус все, что было съедобным или даже не очень. Вспоминаю, с каким азартом листала определитель, чтобы обнаружить название найденного растения, ломая голову, под какое семейство подходят число чашелистиков и ребристость стебля.

«Деуки, пошто поганки собираете?» – «Это не поганка, дедушка, а Cortinarius!» И никому с этого приготовленного вечером кортинариуса (так называется и правда похожий на поганку, но тем не менее съедобный гриб под названием «колпак кольчатый» семейства паутинниковых) плохо не было.

Практика на природе, в реальной местности – это возможность почувствовать и увидеть то, что не дадут никакой учебник и Интернет с массой неточностей и ляпов. Сейчас молодежи, черпающей знания в телефоне непонятно из каких источников, катастрофически не хватает практических знаний – посмотреть, потрогать, попробовать… Я, например, так и не смогла доказать одной молодой девушке с высшим образованием, что жук-стригун (по-умному – усач) родился не для того, чтобы волосы на голове у людей стричь…

Летние полевые практики дали мне возможность прикоснуться к живому. Подобранное перо птицы, травинка, паук… Я могу этим любоваться, как жительница Пандоры из фильма «Аватар». Мне жаль тех людей, у которых под ногами просто трава, в воде просто рыбы, а в лесу неизвестно какие птицы. Чем больше мы будем общаться с природой, тем больше познаем себя.

Елена ВАНДЫШЕВА, выпускница Вологодского государственного педагогического института