Таежный класс. Главный учитель в Сибири – природа

К деревне Верещагино, расположенной в ста пятидесяти километрах от Туруханска, на правом берегу Енисея, чуть ниже впадения в него речки Фатьянихи, я добрался под вечер. Как и многие другие приенисейские деревни, Верещагино расположено на угорье – высоком берегу. Паводковые воды не достают до него, и, если хватает места, местные жители стараются ставить избы над самым обрывом с видом на Енисей. Ступил за ворота на дощатый помост, и тут же тебе как на ладони вся речная ширь, вся жизнь Енисея-батюшки. На травянистой кромке обрыва, заросшей мелкими ромашками, лежат колоды, стоят скамейки, на которых в редкие минуты отдыха от домашних забот любят сидеть жены рыбаков. С директором Верещагинской средней школы Олегом Леонидовичем Хотинским мы расположились на одной из таких скамеек. О разном мы беседовали – о комарах, аномальной жаре, рыбалке. Но неизменно возвращались к школе и ее проблемам, особенностям «северного» образования.

Ну во-первых, количество учеников. Их в школе восемнадцать. Всего. В каждом классе по одному-два, самое большее три ученика. В штате девять учителей плюс кочегары, повара, сторожа. Всего двадцать один человек.- У семи нянек дитя… – усмехнулся Олег Леонидович, но вдруг замолк, потом продолжил серьезно: – Да нет, все с нашими дитятями нормально, и глаза, и все остальное на месте. И обихожены они, и обучены не хуже городских. Только вот учителю такая вот «облегченная» нагрузка совсем не в радость. Ведь по-настоящему он проявляет себя, совершенствует знания, оттачивает свое педагогическое мастерство только тогда, когда перед ним полноценный класс – разные по характеру, развитию и, естественно, восприятию материала ученики. Один же ученик – еще смотря какой попадется! – это заведомое снижение профессионального уровня. И если при этом учитель с ленцой, не расположен к самообразованию, то быстро может потерять квалификацию…- А заработок?- Нет, тут все в порядке. Заработок у педагогов неплохой. Кроме районного коэффициента и северных еще набегает по баллам за различные дополнительные как школьные, так и внешкольные мероприятия.- Охотно к вам едет молодежь?- Я бы не сказал, что очередь выстраивается. Приходится иногда и по Интернету рыскать, и льготами различными завлекать. Раньше на Север за запахом тайги и длинным рублем народ валом валил. Сегодня ветерки не те, в основном из цивильной Европы запах навевают. Но худо-бедно мы себя кадрами обеспечиваем. Все-таки у нас учительский рубль подлиннее и потяжелее, чем в других регионах. Учительская семья у нас при скромных тратах, а в деревне они таковыми и являются, может года за три накопить на квартиру где-нибудь в средней полосе России или на той же Украине. Это не считая побочных охотничьих и рыбацких приработков, коими в свободное время «страдают» многие педагоги. Бывают, правда, накладки. Приезжают – комаров покормят, поморозятся и, поохав, назад уезжают. А многие и остаются. У Севера ведь объятия покрепче, чем у любимой женщины…Антона Чехова, который в 1890 году совершил путешествие по Сибири, поразили не чудеса природы, не ее богатства, а необъятность зеленых просторов тайги, силу и очарование которой он увидел «в том, что разве одни только перелетные птицы знают, где она кончается». Площадь Туруханского района (более 200 тысяч квадратных километров!) поболее площади многих европейских стран. Средняя отдаленность населенных пунктов (а расположены они в основном вдоль Енисея) здесь составляет почти 400 километров. Дикость края, его суровая пространственная безграничность определили характер сибиряка, повлияли на его бытие, наложили отпечаток на многие занятия, в том числе и на образование.Первые капитальные школы здесь возникли при острогах и монастырях. Грамотных, образованных учителей в крае всегда не хватало. Поэтому местные власти (особо это не афишируя и тем более не докладывая об этом в столицу) часто закрывали глаза на то, что в местных школах учительствовали ссыльные. Нередко они выступали в роли домашних учителей в семьях, к которым были прикреплены. Кстати, стоявший у истоков сибирского рода Хотинских предок Олега Леонидовича, поляка по национальности, был тоже ссыльным. В семье сохранилось предание о том, что однажды он вдруг исчез, а потом также внезапно через двадцать лет объявился. Говорят, тайными тропами пробирался в Польшу. Не мог забыть ее. Однако его потомки все-таки связали свою жизнь не с теплой обжитой Европой, а с сибирской холодной ойкуменой.После революции учительство и образование в Туруханском крае стало развиваться в форме «красных» чумов. Молодые педагоги в романтическом порыве переустройства общества в составе политбригад забирались в глухие уголки, где пытались «образовывать» туземцев – тунгусов и остяков (так тогда называли эвенков, селькупов, кетов). Насколько и как это повлияло на их культурный уровень, тема отдельная. Потом голод (и он этих мест коснулся), война, репрессии. О школе власти не особенно заботились – разобраться бы с «контингентом» (так здесь называли заключенных и ссыльных). Вот что представляла собой школа в глухой енисейской деревеньке Комсе в 60-е годы прошлого «советского» столетия. «Это, по сути, была всего лишь одна комнатушка в деревенской избе, – вспоминала учительница Светлана Викторовна Зуева. – В ней раздевалка, учительский стол, небольшой шкафчик, доска и пять парт, на каждой – горящие керосиновые лампы. Учеников было девять, с первого по четвертый класс. Школьная форма была только у второклассника Савы Куклина – серая гимнастерка военного покроя с ремнем. Индивидуально с каждым занимались математикой, русским языком и чтением. А уроки физкультуры, пения и рисования были общими. Старшие во всем помогали младшим».Ситуация несколько изменилась, когда окрепли местные хозяйства, а особенно когда в крае стали обосновываться различные экспедиции. Школы строились по новейшим проектам и во всем были не хуже, чем «на материке». Статус образовательных учреждений в поселках и деревнях был достаточно высоким. Многие из них были одновременно и интернатами, где жили дети из отдаленных маленьких деревень, хуторов, займищ и стойбищ. Староверы, которых немало в крае, правда, неохотно отрывали от себя своих чад. И если уж решали дать образование своему дитяти, то предпочитали, чтобы ребенок во время учебы жил в семье родственников или знакомых староверов. Еще одна особенность местной школы – домашнее образование. Родители составляют договор с учебным заведением и обучают учеников самостоятельно. Естественно, по общепринятым программам и учебникам. Периодически дети приезжают в школу и сдают экзамены.- Верещагино тогда процветало, – вспоминает Олег Леонидович. – Жизнь бурлила и на берегу, и на реке. Теплоходы и баржи по Енисею караванами шли – пройдет одно судно, тут же другое на виду. К школе, в которой не было проблем ни с учениками, ни с кадрами, как к храму, все поселковые дорожки сходились.Поляки Хотинские крепко и основательно осели на берегу Енисея. Глава рода Лев Константинович был председателем сельсовета, сын Олег директорствует в местной школе, одновременно преподает русский язык и литературу (его жена Ирина работает завучем), второй сын был поселковым библиотекарем, вместе с учениками создал музей природы. Старшему Хотинскому уже далеко за восемьдесят. Но он по-прежнему бодр и деятелен, у него своя лодка, на которой он регулярно проверяет сети (рыбу, кстати, потом часто раздает соседям или за ненадобностью отпускает), с осени, как только ложится первый снег, нередко запрягает собак и наведывается в зимовье. Олег Леонидович тоже не представляет свою жизнь без охоты и рыбалки. Собственно, ради них он и вернулся в родную деревню. Местными таежными и речными промыслами увлечен и сын Алексей. Он использует любую возможность, чтобы из Красноярска приехать в Верещагино.- Учителем ты можешь здесь не быть, но охотником, рыбаком или в крайнем случае грибником быть обязан, – уверенно, почти декламируя, говорит Хотинский. – Шучу, конечно, но если серьезно, то это как раз то, что держит нас всех здесь. Такой сказочно красивой и богатой, такой мощной природы больше нет нигде. И может, именно она способна разрешить все наши проблемы, в том числе и образовательные…Вот, как мне показалось, мы и подошли к главному, о чем думалось все время, пока я плыл по Енисею от южной до северной границы Туруханского края. Местные школы вроде властью не обижены. И кадрами укомплектованы, и учебное оборудование вполне современное. Но кого учить? И рядом другой вопрос: чему и как? Ответы, по мнению Хотинского, способна дать местная природа. Именно ее освоение, «умное», рациональное использование всех ее богатств и плюс к этому сохранение исконного дикого облика может и должно стать главным стратегическим направлением развития края. Издревле на его просторах вольготно себя чувствовали те, для кого рыбалка, охота, сбор дикоросов были не только средством существования, но и неким смыслом жизни. – Существует мнение, что Север следует осваивать вахтовым методом, – размышляет Олег Леонидович. – Слишком, мол, суровая здесь природа, не приспособленная для нормальной жизни. А кто определил эту норму? Она что, едина для всех? Я уверен, что есть люди особого склада, характера, которым место именно под полярным солнцем. И дорогу эти люди сами себе в жизни пробьют, и выучатся чему надо. В том числе и у природы. Сначала у природы, а потом и в школе…- Или наоборот.- Бывает и так… Лучше, конечно, одновременно. Во всяком случае, при любом жизненном раскладе знания, полученные в стенах школы и в таежном классе, лишними не окажутся. Особенно, кстати, для того, чтобы сохранить дикую северную природу и ее богатства для потомков….Из стайки собак, что пробегали мимо, отделилась одна лайка, – кокетливо махая хвостом, приблизилась к нам. Хотинский потрепал ее по загривку. Потом, прищурившись, перевел взгляд на реку. К берегу приближалась моторка, оставляя за собой ровный белый след. «Лешка возвращается», – прервав беседу, сказал мой собеседник, и в глазах его зажегся азартный огонек. Рыбак рыбака не только видит, но и чувствует издалека.Чуть поблекшее, но не потерявшее силы оранжевое солнце катилось над низким берегом. Близилась полночь. Однако было светло, и во все стороны открытыми оставались бесконечные сизые дали. Полярный день продолжался…