Свой банковский счет. или Зачем школе финансовая самостоятельность

Тема нашей беседы с директором гимназии №3 Великого Новгорода Александром ЖМУРКО – финансовая самостоятельность школы. Александр Владимирович считает, что идея автономии образовательного учреждения не нова, даже стара.

Комментарий «УГ»Владимир АВЕРКИН, председатель Комитета образования, науки и молодежной политики Новгородской области:- Переход к рыночным отношениям в нашей стране произошел уже давно, а школа до сих пор живет прошлым. Механизм перехода образовательных учреждений к экономической самостоятельности направлен на повышение эффективности использования бюджетных средств. Но, кроме того, он помогает каждому участнику образовательного процесса понять, что определенный объем бюджетных средств достаточен для конкретного объема услуг. Между тем спектр запросов заказчика образовательных услуг весьма широк и касается в том числе создания современных условий образования, организации воспитательной работы, вариативности содержания, форм и методов обучения.Однако сегодня возможности предоставления образовательных услуг за счет привлечения дополнительных источников финансирования у школы весьма ограниченны. Все основное учебное время занимает реализация государственного образовательного стандарта. Не исполнять его нельзя, а увеличить время занятий – значит нарушить требования санитарно-гигиенических норм. В этой связи Александр Жмурко предлагает изменить базисный учебный план и количество отведенных на него часов. Но при этом важно, чтобы новый учебный план был обеспечен достаточным финансированием в соответствии с единым для всех субъектов Российской Федерации нормативом. Однако сегодня этого норматива нет, хотя его введение было предусмотрено еще в 1992 году, когда был принят Закон «Об образовании».Думаю, что равные условия исполнения государственного стандарта в сочетании с независимой оценкой качества образования и новой системой оплаты труда позволят автономным образовательным учреждениям работать максимально эффективно.При таком подходе успешные школы смогут увеличивать контингент учащихся, развивая свою материальную базу или создавая своеобразные консорциумы школ.

Двадцать лет назад это называлось «новый хозяйственный механизм». В 1992 году в системе образования Новгородской области этот механизм уже активно внедрялся. Это нормальная финансово-хозяйственная самостоятельность, право учреждения самому решать, что, когда и сколько нужно делать. Правда, спустя примерно 10-12 лет нас всех вернули в русло государственного казначейства и жесткого постатейного исполнения бюджета. Закон о местном самоуправлении, предписывающий утверждать каждое движение финансовых средств решением Думы, и закон о госзакупках очень осложнили работу не только школ, но и бюджетных учреждений. Если вы запланировали деньги на приобретение парт, а у вас лопнули трубы, вы не могли потратить деньги на ремонт, даже если они у вас были. Для этого нужно было ждать иногда несколько недель, иногда месяцев. Сейчас есть возможность решать эти вопросы самостоятельно.

– Александр Владимирович, многие директора школ боятся автономии. Бытует мнение о том, что автономия выгодна для крупных городских образовательных учреждений, а малым сельским школам она не подходит. Вы согласны с этим?

– Ни одного минуса в этой идее на самом деле нет. Сегодня школа стала совсем иной – так же, как и наше государство. Правда, есть некий парадокс в сознании наших сограждан. Страна сменила экономическую и политическую формацию. Мы стали обществом, где за каждый труд, за каждую услугу нужно заплатить. И лишь школа осталась единственным белым пятном, где по-прежнему – как в милом советском детстве – учитель должен работать «за благодарные глаза детей». Нас не воспринимают как профессионалов, которые должны профессионально работать. А это предполагает, как и в любой другой профессии, некий алгоритм действий и операций, который учитель должен выполнить за те деньги, которые ему платят. Касаясь известной дискуссии – должен ли учитель любить детей, – думаю, что нет. Не нужно любить чужих детей. Учитель должен уважать ребенка, его человеческое достоинство, понимать законы психофизиологического развития и, как хороший врач, вовремя и правильно применять лекарства – методики, которые позволят получить необходимый результат. А родители по-прежнему хотят, чтобы учитель бесплатно оставался после уроков, опекал, оберегал и охранял именно их ребенка.

Настало время, когда нужно четко и внятно для всего общества сформулировать обязанности учителя или классного руководителя. Возможно, тогда родители перестанут ожидать от педагога с расчетным окладом в 6 тысяч рублей всего, что только в голову придет. Задумаются и поймут, что именно должен сделать классный руководитель за 1000 рублей в месяц по отношению к 25 – 28 ученикам в течение месяца. Очень хочется, чтобы наступило понимание, что учитель – это профессия, у которой есть официальный объем рабочего времени. Нельзя в одном человеке в рамках 18 часов в неделю совместить и профессионала, носителя знаний, и друга детей, и их наставника, и мамку, и няньку. Хочется, чтобы общество наконец-то сформулировало свой заказ – кто такой учитель сегодня.

И тогда, проведя эту границу, можно сказать родителям – вот это работа учителя за государственную заработную плату. А если вы хотите еще это, это и вот это – оплата по прейскуранту.

Либо нам нужен другой учитель, который, как сиделка из миссии милосердия, кроме этого самого милосердия, за эту оплату дать вам ничего не может. Но тогда не нужен ЕГЭ, и никаких притязаний на качество образования быть не может.

Президент озвучил заказ государства: учитель – навигатор в новом информационном мире. Теперь осталось привести в соответствие с этим заказом нормы деятельности нового учителя. А самому ученику и его родителям понять, что получение образования – это прежде всего их конституционная обязанность, а государство гарантирует возможность его получения и создает условия.

– Могут ли родители повлиять на условия, в которых ребенок получает образование?

– Могут. Родители сегодня не в полном объеме знают реальную стоимость и содержание расходов на образование. Возможно, если родители узнают, на что и сколько денег дается школе, сколько и конкретно за какую работу заплатили учителю, они перестанут ждать чудес. И либо сами принесут в школу деньги и скажут: «Я хочу, чтобы вы еще сделали вот это», либо начнут воздействовать на депутатов своего округа с требованием увеличить финансирование образования. Именно так и действуют европейские институты демократии, к которым часто апеллирует наш президент. Именно в этом роль гражданского общества.

Если муниципалитет сегодня является проводником государственного заказа, то он и должен, опираясь на государственный норматив, профинансировать школу в полном объеме. Наверное, настало время называть вещи своими именами. Руководитель образовательного учреждения сейчас прежде всего менеджер. И кроме финансовой свободы, которую дает автономия, нужна еще свобода выбора учебного плана и образовательной траектории каждого образовательного учреждения.

Много лет говорят о перегруженности программ, но ни одного реального шага в плане разгрузки пока нет. Вероятно, нужно четко определить обязательный минимум знаний, одинаковый для всех, – важно, чтобы с ним могло справиться не менее 99 процентов учеников. И поместиться это должно примерно часов в двадцать в неделю. А вот дальше каждый сам вправе будет выбрать, какие предметы и в каком объеме ему нужны. И что из этого набора будет за государственный счет, а что за родительские деньги. Разницу, которая появится за счет экономии средств, нужно направить на повышение заработной платы учителей.

– Александр Владимирович, ваша гимназия активно зарабатывала деньги и до автономии. Поделитесь секретом успеха.

– Замечу, что автономное учреждение остается прежде всего муниципальным, а вовсе не частным, как полагают многие. Почему-то появилось расхожее мнение, что переход в автономию – это захват школы некими собственниками, которые завтра начнут делать все, что захотят. Этого не допустит законодательство, которое не позволит изменить форму и содержание деятельности учреждения: у каждого автономного учреждения есть наблюдательный совет с широкими полномочиями. И именно жесткие государственные гарантии и общественный контроль над деятельностью учреждения могут стать предпосылкой для более радикальных шагов и передачи собственности в распоряжение коллектива учреждения.

Автономное учреждение ежегодно получает оформленный государственный заказ на подготовку определенного числа учеников по определенным программам. И по нормативу получает то же количество денег, что и неавтономная школа. Затем оно использует кадровые и материально-технические ресурсы для привлечения финансовых средств. И вот здесь начинается работа руководителя.

Во-первых, анализ расходов на содержание здания и поиск путей экономии средств. Сэкономленные средства полностью остаются в распоряжении учреждения. Есть лишь одно опасение – сегодня нет норматива на коммунальные расходы. А он должен быть. К сожалению, на уровне страны нет норматива на ученика. Поэтому выполнение госзаказа по подготовке одного ученика по одним и тем же программам стоит сегодня от 7000 до 27000 рублей в год в разных регионах страны. Это ненормально. Пока этот вопрос не будет решен, у автономного учреждения не будет стабильной мотивации экономить и считать деньги.

Второй шаг – анализ эффективности использования площадей. Правильно ли, что муниципальная собственность используется в лучшем случае 8 часов в сутки? Наверное, нет. Но если средства от сдачи в аренду помещений уходят муниципалитету, а все проблемы, связанные с арендаторами, буду иметь я, то я сделаю все возможное, чтобы у меня не было ни одного квадратного метра свободной площади. У автономного учреждения все иначе: все деньги остаются школе.

Конкуренция на рынке образовательных услуг сегодня объективная реальность. Но есть одно небольшое противоречие. Органы управления образованием будут, распределяя госзаказ, учитывать рейтинг образовательного учреждения на рынке образовательных услуг, но мы знаем, что образовательное учреждение в первую очередь должно брать детей своего микрорайона. Но для города, где живет всего 100 тысяч, деление на микрорайоны очень условно и вряд ли необходимо. Мне кажется, что в условиях рынка критерий может быть только один – спрос. И тогда учреждения, не имеющие спроса, либо будут вынуждены закрываться, либо находить формы объединения.

Исходя из вышесказанного – либо я полностью использую все мощности для выполнения госзаказа и у меня нет возможности зарабатывания денег, либо нужно находить разумный баланс, чтобы оставалось место немного заработать.

Третье – собственно само зарабатывание денег. Правильнее было бы сказать – привлечение внебюджетных средств. Способы могут быть самыми разными. Первый год в статусе автономного учреждения – это период, когда нужно отработать механизмы функционирования и сделать анализ ситуации в новых условиях.

Стоит ли переходить на автономию? В ответ на этот вопрос я задам другой: хотите ли вы стать взрослым, перестать просить деньги у папы на карманные расходы и самостоятельно решать, как заработать и на что потратить свои деньги?

Мой рабочий день начинается с проверки нашего банковского счета. Хорошо это или плохо, но это реальность сегодняшнего дня.

Автономия не спасательный круг, не панацея. Это просто еще один инструмент для того, чтобы школа стала такой, какой ее хотят видеть дети, родители, учителя и государство.

Великий Новгород

От редакции

В 5-м номере «УГ» от 9 февраля 2010 года в рубрике «Контрапункт» мы обсудили проблемы финансовой самостоятельности и перехода школ в статус автономных учреждений, предоставив слово экспертам из Министерства финансов РФ и Государственной Думы. Эта тема сегодня весьма актуальна в связи с совершенствованием образовательного законодательства, и нам интересно было бы услышать ваше мнение: нужна ли школе финансовая самостоятельность, и если да, то в каком объеме. Пишите нам по адресу ug@ug.ru.