На чтение: ≈ 3 мин.– Мы сейчас вас кофе напоим, – эти слова Алины Бачуриной, директора социально-реабилитационного центра для несовершеннолетних детей Чкаловского района Екатеринбурга, прозвучали совсем по-домашнему. Так тепло говорит моя мама.
В дверь просунулось мальчишечье лицо:
– Алина Васильевна, мне надо вам что-то сказать, сегодня на урок опоздал из-за того, что кроссовки были в подвале. А так, на географии я был, на истории тоже… – скороговоркой «строчит» мальчуган.
– Наш Ваня замечательно вяжет, его работы выставлялись на областном конкурсе «Город мастеров». У нас многие вяжут, рисуют, мастерят.
А рисунки за спиной директора сами рассказывали, что ребята здесь фантазируют, а потому под их кистью или фломастером оживают человечки, начинают светить солнышки. И все это не для мам, пап или бабушек, а для 34 работников приюта.
– Они каждую из нас кличут мамой, – радуется директор. – Правда, не всегда сразу. У нас живет Лиза, она поначалу всех «тетками» и «девками» называла. Другого обращения девочка не знала, так дома научили. Вообще семья сдает свои позиции. К нам попадают дети при живых родителях. Единицы из наших ребят – сироты. Мы становимся их родителями. Однажды сбежал мальчуган в футболке и трусах, мы с мужем быстро в машину и искать!
Дверь опять скрипнула:
– Наташа, зайди попозже. – Мы только что вышли из директорской и направлялись к самому первому пристанищу новеньких – к изолятору. Да, помещение не внушало надежд: пустое, глухое, с ароматом больницы.
– Здесь нельзя размещать ни мебели, ни игрушек, – заверила меня главная медсестра Татьяна Копейцева. – А вот и новенькая. – Перед нами безрадостно стояла девчушка, руки бессильно висели вдоль туловища, глаза смотрели тоскливо. Немало придется потрудиться воспитателям, чтобы в них появилась радость.
Дальше мы двинулись в девичий отсек. Шел сончас: те, кто помладше, спали, а старшие еле слышно шушукались и шебуршали.
– Ха-ха-ха, – зазвенел хохоток в одной из комнат.
– Что такое? – ласково заворчала Алина Васильевна. – Малыш же спит.
Внизу, на двухъярусной кровати, плотно укутанный одеялом, сопел трехлетний крохотулька.
– У старших с маленькими в приюте отношения трогательные: и песок малышам перетаскивают, и песочницу подколачивают, носки вяжут. Без присмотра не оставляют.
– Многие старшие ребята ходят в обычные школы, так вот там часто конфликты случаются. Учителя, бывает, называют их «приютскими», – возмущается директор, – что это такое? Разве можно так с нашими? Приходится ходить, отстаивать их права. Я своих детей в обиду не дам!
Екатеринбург
Выбор читателей
Комментарии