Свое и общее

АНТИПОВА Татьяна Петровна, родилась в 1953 году в Краснодаре. Закончила Кубанский государственный университет. Работает учителем русского языка и литературы средней общеобразовательной школы ? 1 поселка Белый Яр Сургутского района Ханты-Мансийского автономного округа. Педагогический стаж – 16 лет.

Татьяна Петровна проводит большую методическую работу в школе, районе. Несколько лет подряд она руководила творческой группой учителей школы, занимающихся внедрением нового учебно-методического комплекта по литературе под редакцией О.М.Хреновой и М.А. Снежневской.

Учитель года-99 Ханты-Мансийского автономного округа.

В некотором царстве в некотором государстве жили-были князь с княгинюшкой. И родилась у них любимая доченька, дитя единственное. на радости великой наварили князь с княгиней пива пенного да позвали гостей дорогих, ближних да заморских.

Но вот беда: в заботах да за спешкой позабыли князь с княгиней пригласить на пир старую фею, живущую в древнем замке. И вот в тот момент, когда все приглашенные феи склонились над младенческой колыбелькой, чтобы одарить ребенка различными достоинствами, полог у кроватки раздвинулся, и появилась старуха с крючковатым носом и трясущимися руками. Она протянула перо к ручонкам младенца и произнесла: “Вот тебе и мой дар. В тот момент, когда ты прикоснешься к перу, а перо потянется к бумаге, быть тебе… учительницей”.

Горько возопила княгинюшка, да было поздно. Старуха исчезла, лишь на подушке у младенчика остался зловещий дар. Княгиня велела далеко запрятать перо и под страхом смерти запретила всем упоминать о подарке. Но что делать: ребенок – существо удивительное. В своем стремлении познать мир оно не ведает пределов. Девочка добралась-таки до пера, и в тот момент, когда прикоснулась к нему, ветер издалека донес хохот старухи.

А девочка с тех пор почувствовала тягу к учительскому труду и со временем стала мастером своего дела…

“Сказка – ложь, да в ней намек…” Я думаю, что педагогом нужно родиться, так же как рождаются в этом мире поэты или художники.

* * *

Люди как реки: они обязательно имеют свои истоки. Бывает так: человек занимается не своей работой в течение какого-то срока, а судьба – вот она – организует ему встречу с предназначенным ему на земле делом – значит направляет человека в его русло.

И если ему предначертано быть педагогом, рано или поздно он почувствует в себе эту потребность стать учителем, наставником.

Существует связь поколений, одному из которых предназначено наставлять, другому – учиться, внимать, перенимать ценное. Я глубоко убеждена: те закономерности бытия, которые мы зовем по незнанию “судьбой” или “роком”, зиждятся на соображениях какого-то высшего порядка, призванного сохранять нерушимость цепочки “учитель-ученик”, “ведущий-ведомый”. И так было всегда, от самых первых людей на Земле. С этой позиции, мне думается, все человечество делится на учителей и учеников.

* * *

В моем понимании, настоящий учитель – это тот, кто несет в себе не только знания, но и особый свет, дар сердца, чувствующего любое неблагополучие. Учитель знает, что за ним всегда следят глаза ребенка, не умеющего прощать равнодушия к его судьбе, но зато умеющего любить бескорыстно, на всю жизнь. Ребенок, как и взрослый: у него и горе большое, и радость большая. И он видит порой больше взрослого, особенно когда слова у человека расходятся с делом. Значит, не обмануть доверия ребенка – это вселить в него веру в то, что в мире существует нечто большее, чем, скажем, материальные блага.

В школьной практике вопрос: “Каким должен быть учитель?” – звучит совсем не риторически. Что в учительской сути первично, а что вторично?

Свои знания учитель пополняет всю жизнь, опыт приходит к нему с годами. Он обретает зримые черты профессионализма, но если при этом не происходит в нем самом одновременная, незримая работа души, растущей вместе со знаниями, опытом, профессионализмом, останутся невостребованными главные педагогические ориентиры. Грош цена знаниям ради знаний, если нет четкого понимания того, во имя чего они пополняются, какую службу они призваны сослужить. В данном случае служение становится просто службой с ее будничностью и бескрылостью.

В юности я вычитала в одной книге фразу, поразившую меня: “Господи, дай мне крылья, чтобы взлететь над миром!” Она потрясла меня тогда, живет во мне и теперь. Так вот: учитель не имеет права быть бескрылым; его крылья – творчество, источник вдохновения – дети, их загоревшиеся глаза. В учителе должна жить радость открытия, даже если он сам это открытие сделал давным-давно. Настоящий учитель сопереживает вместе с учеником его, ученическую, радость открытия. Его приобщение к неизвестному.

Законом добра в душе каждого человека является его совесть. Суть этого высказывания принадлежит Л.Н.Толстому. Думается, что учительская совесть должна постоянно подпитываться этими законами добра.

В учительском труде заложены черты жертвенности. Это не та жертвенность, которая сродни одержимости, – это то, что основано на высоких принципах добровольного служения людям, детям, делу. Недавно я встретила в книге “Незабудки” М. Пришвина такие замечательные строчки: “Чем я силен? Только тем, что ценное людям слово покупаю ценой собственной жизни”. Вот это и есть ответ на вопрос, какая жертвенность требуется учителю. А если в учителе нарушены законы добра, нет черт жертвенности, искажены какие-то нравственные ориентиры – он настоящий враг ребенку, способный страшно навредить юной душе. Впрочем, речь не о таком “учителе”.

Я верю: когда-нибудь на небе зажжется новая звезда. Ее, возможно, назовут чьим-то красивым именем, но это будет та самая Учительская звезда, горящая ярко, истово, несущая людям свет какой-то высшей правды и торжества учительского дела, во имя которого здесь, на Земле, отданы годы.

* * *

У В.О.Ключевского есть очень правильные строчки: “Чтобы быть хорошим преподавателем, нужно любить то, что преподаешь, и любить тех, кому преподаешь”.

При разумном соблюдении этих требований учитель волей-неволей как бы “заражает” детей любовью к своему предмету. Не секрет, что дети младшего и среднего возраста воспринимают конкретный учебный предмет через любовь к учителю. Часто это у них происходит на бессознательном уровне, и только позже, при переходе в более старшие классы, они начинают различать, где любовь к учителю, а где – интерес к предмету. Вот этот-то “бессознательный” период и следует использовать учителю, чтобы вовремя перевести ученическую любовь к нему как к личности в русло интереса к учебному предмету.

Думается, что возможности в этом плане у таких учебных предметов, как литература и русский язык, неисчерпаемы. Но и здесь есть опять-таки определенные условия, нарушение которых ведет за собой целую цепочку последствий. Можно любить детей, можно любить, скажем, литературу и стараться воспитывать в детях нравственные критерии, уже заложенные в богатейшем духовном потенциале художественной литературы, но самому при этом не являться носителем этих черт нравственности. Что же тогда?

И опять тот же вопрос: “Каким должен быть учитель?”, рассмотренный под данным углом, находит разрешение снова в личности педагога. Учитель не имеет права не нести в себе те черты нравственности, которые он хочет заложить в своих учениках.

Добро бывает только действенным. Абстрактное проповедование добра чревато тем, что на деле часто оборачивается злом. Воспитание призывом, а не убеждением калечит детские души.

Вот и выходит, что, вторя В.О.Ключевскому, все-таки продолжаешь его мысли дальше: “Чтобы быть хорошим преподавателем, нужно любить то, что преподаешь, и любить тех, кому преподаешь… и нести в себе, в своей учительской сути то, что хочешь воспитать в своих учениках”.

* * *

Все мои рассуждения могут показаться разрозненными, никак не связанными между собой. Но я все же хочу найти эту связующую нить. Она в мысли об огромной личной ответственности учителя перед ребенком. У психологов есть прием “глаза в глаза” – нечто наподобие детектора лжи: при искажении правды зрачки реагируют определенными импульсами. Вот этот прием “глаза в глаза” должен быть и у учителя. Для этого вовсе не обязательно истолковывать его столь прямолинейно. Учитель должен быть всегда искренен с учеником. Вероятно, ему следует иногда напоминать ученику, что учитель – человек, следовательно, он не лишен слабостей, он не может в своей жизни избежать ошибок, как и все, но при этом он думает над тем, как их исправить или как избавиться от них.

* * *

И начало, и заключение моей работы связаны с мыслью о том, что настоящий учитель – все же избранник судьбы. В жизни каждого из нас есть или был свой учитель. На вопрос, был ли он настоящим, может ответить время. Если в твоей жизни, в твоей душе он оставил яркий свет, если он будил в тебе заветные струны и звал выше, если, не колеблясь, выбирал “общее”, оставляя за спиной собственное, “свое”, он был настоящим. Тебе повезло.

…Таких людей в школе видишь сразу. И не потому, что над головой сияет нимб, а по особому блеску глаз, по ощутимому всеми чувству его собственного достоинства, присущего человеку дела, по той атмосфере доброжелательства, которая порождается им.

Замечали ли вы, как мало песен об учителе? Очевидно, писать их очень трудно. Писать надо сердцем. Но они есть, эти песни, и они – настоящие. И в них, в этих песнях, в первую очередь не о знаниях, не о предметах, а о душах, настоящих учительских душах, умеющих дарить свет и мудрость и не рассуждающих о том, не слишком ли расточительно отдано.

Вот тут и задумаешься: “А что же в учительской сути первично и что – вторично?”